В минувшем году Ника Неелова окончила скульптурное отделение лондонской Slade School of Fine Art. Может быть, сей факт и остался бы незамеченным в арт-мире, не выиграй Ника премии «Новые сенсации». В этом ежегодном конкурсе, проводимом галереей Саатчи и Четвертым каналом Британского телевидения, принимают участие тысячи выпускников художественных вузов Соединенного Королевства. Так что победа Нееловой – серьезное признание таланта скульптора, только начинающего свой творческий путь, и великолепный старт на пути к завоеванию лондонского художественного рынка. До переезда в столицу Британии Ника вместе с отцом – дипломатом Кириллом Геворгяном и мамой – известной актрисой Мариной Нееловой сначала пять лет жила в Париже, затем (в конце 1990-х) семья вернулась в Россию. В 2003 году Геворгян был назначен российским послом в Нидерландах. В Гааге 16-летняя Ника поступила в Королевскую академию искусств – став, кстати, самой молодой абитуриенткой в ее истории. И вот теперь – Лондон, победа в конкурсе «Новые сенсации», на подходе – персональная выставка в галерее Charlie Smith…
Ника, твое художественное образование началось в России, где ты училась на курсах главного художника «Ленкома» Олега Шейнциса. Затем поступила в Королевскую академию искусств в Гааге (2008). Чем был обусловлен твой выбор, как проходило обучение в академии?
На первом вступительном курсе в академии мы изучали все виды искусства – живопись, графику, скульптуру, а потом каждый выбрал себе какоето направление, получил студию и в течение четырех лет работал, консультируясь с преподавателями. Правда, многие студенты до финиша не добрались. На самом деле это очень трудно – работать самостоятельно. С самого начала преподаватели предупреждали, что, как правило, лишь 6% выпускников подобных академий искусств занимаются впоследствии своей профессией – остальные не выдерживают! Мы, конечно, преподавателям не верили, были полны энтузиазма и амбиций, но теперь я действительно убедилась, что очень немногие из тех, с кем я училась в Гааге, продолжают заниматься искусством.
Что же тебя мотивировало? Ты ведь была моложе всех на курсе, когда поступила на учебу.
Наверное, это и было одним из мотивов: доказать самой себе, что я смогу работать наравне с другими и желательно даже лучше!
Почему из всех видов искусств ты выбрала инсталляцию и скульптуру?
Для меня этот выбор был однозначным с самого начала. Я както сразу влюбилась в пространство, было интересно видеть и создавать вещи в пространстве, в трех измерениях. Меня этот процесс интриговал, заставлял искать новые структуры, материалы, формы, размеры.
Инсталляции, которые ты показывала в Нидерландах, отличаются огромными размерами, требуют больших расходов материалов и, соответственно, серьезных денежных затрат. К примеру, на одну из инсталляций пошло 360 килограммов обожженного сахара. Кто финансировал ее реализацию – колледж?
Нет. (Вздыхает.) Я сама. Я всегда работала на какихто других работах, в галереях, занималась переводами, писала статьи – и это приносило заработок, который я использовала для создания своих инсталляций.
Как рождаются идеи твоих работ?
Это довольно длительный процесс накопления всего увиденного, услышанного, прочитанного за месяцы, а иногда и за годы. Я очень часто работаю со своей собственной историей, воспоминаниями детства.
Расскажи, пожалуйста, об инсталляции «There is always a time for departure…».
Это была моя последняя экзаменационная работа в Королевской академии искусств, за месяц до переезда в Лондон. Заканчивался длинный шестилетний период в моей жизни, впереди было чтото новое, неизвестное. Мне хотелось запечатлеть этот пройденный этап и неопределенность будущего. Ступая по липкому «чувствительному» полу, ощущаешь его фактуру, взаимодействуешь с ним, оставляешь следы. Для меня это чувство было необычайно оголено и усилено в тот переходный момент в моей жизни. Спираль в инсталляции – как лестница, которая, упираясь в потолок, ведет либо вверх, либо вниз, либо в никуда. В работе много ассоциаций с Голландией, ее историей, живописью XVIXVIII веков: темнокоричневые плитки, встречающиеся на полотнах Вермеера, их охристые прожженные оттенки – как символ пережитого.
А как появилась идея жженого сахара?
В детстве мы всегда жгли на ложечке сахар. Этот запах для меня – и запах детства, и какихто болезненных воспоминаний, чегото прожженного, изменившего свою консистенцию за короткие мгновения.
Многие твои инсталляции имеют философско-пессимистический настрой: лестницы, ведущие в никуда, колокола, которые никогда не зазвучат…
В основном они откликаются на чувство утраты – детства, истории, времени. Многие мои работы основаны на личном опыте.
Так сложилось, что я много переезжала – каждые пять лет, и с этим связаны детские воспоминания утрат. Я теряла один город – обретала другой, теряла одну жизнь –
обретала другую. Это был постоянный цикл непостоянства – я всегда знала, что приезжаю на время. Вот эта временность и хрупкость както укоренились во мне, мне интересно размышлять об этом в работах. После переезда в Лондон эта тема видоизменилась, я больше фокусируюсь на идее руин и реставрации истории по памяти, с сопутствующими ей искажениями прошлого.
А как создавалась инсталляция «Качели» («Attitudes to a Miss?»)?
-«Качели» я показывала в Гааге, в довольно странном соборе с десятиметровыми потолками. Я вернулась туда на очень короткое время, уже после переезда в Лондон, только чтобы сделать эту инсталляцию. Это был какойто момент возвращения в прошлое, и мне хотелось передать быструю реакцию и на это помещение, и на свое ощущение анахронизма между прошлым и настоящим. Качели для меня – это прежде всего воспоминание детства, причем это очень конкретные, реальные качели, некая иконная картинка в памяти. Я решила воспроизвести качели в большом размере в соборе. Материалом послужили старые доски из разрушенного дома, а цепи к качелям я прикрепила новые – как соединение прошлого с настоящим.
Как сложилась твоя жизнь в Лондоне? Почему ты выбрала именно Slade School of Fine Art?
Это один из лучших университетов в области искусства в Великобритании. Еще живя в Нидерландах, я отправила свои документы в Slade – ни на что, честно говоря, не надеясь. Документы подают тысячи, а на интервью отбирают 40 человек. И когда я вдруг получила приглашение на интервью, я поняла, что всетаки чтото происходит. Это поступление было для меня, наверное, самым неожиданным и большим достижением в моей жизни.
После окончания университета ты приняла участие в конкурсе «Новые сенсации», проводимом галереей Саатчи среди выпускников художественных вузов страны, и стала победительницей…
В конкурсе я приняла участие от безысходности. После окончания университета у меня не было ни работы, ни студии, к тому же заканчивалась моя британская виза. Подавая на конкурс, я особо ничего не ждала, и только когда из тысячи вошла в двадцатку, а потом попала в первую четверку, у меня появилась надежда, и я стала работать, как сумасшедшая. Инсталляция с колоколами («Принципы повиновения», 2010) на сегодняшний день одна из самых сложных и интересных для меня. Как и в работе с перевернутыми вверх корнями деревьями («The Grove», 2010), мне хотелось показать то, что скрыто от глаз, но имеет большое значение в жизни предмета. Я отлила языки колоколов из воска, смешанного с пеплом, – они потеряли все свои акустические свойства, не могли более выполнять свою главную функцию. Повиновение снятых колоколов, которые уже никогда не прозвонят, а лишь напоминают о чемто, что могло бы быть. Мне интересно вырывать вещи из их естественной среды и помещать в совершенно другой контекст, в котором они создают довольно необычное странное впечатление.
Твоя мама, Марина Неелова – одна из самых любимых актрис в России. А у тебя были когда-нибудь порывы стать актрисой?
Нет, не было. Мама их отбила (смеется), когда я была еще в возрасте трех лет. Я еще не умела говорить, но знала, что не стану актрисой!
А по папиным стопам, в дипломатической карьере не хотела себя попробовать?
Мне всегда очень нравилось исполнять роль дочери дипломата... и за все эти годы я многое увидела и многому научилась. Но, как мне сейчас кажется, я с самого начала внутренне знала, что хочу заниматься какимито видами искусства. С течением времени пришло осознание того, что это будет скульптура.
А что происходит с твоими инсталляциями после выставок?
Мои работы в основном – воплощение момента присутствия. Обычно они запечатлены в момент затянутого распада или перед самым распадом – на грани исчезновения в присутствии зрителя. Конечно, у них недолговечная жизнь. Но именно в этом и есть их суть – передавать временность жизни, страх исчезновения, смерти. До сих пор инсталляции благополучно покупали, а как будет дальше…
А кто покупатели?
Инсталляцию «Принципы повиновения» приобрел Саатчи для коллекции галереи, она у него сейчас хранится на складе. Люстру из угля купили в частную коллекцию в Лондоне, зеркала («Prophecies for the Past») с выставки “The Future Can Wait” сейчас приобретает коллекционер, а перевернутые деревья («The Grove») – это был заказ для парка в Нидерландах. Пока что все работы кудато идут, но я уже начинаю задумываться о том, что надо делать чтото более постоянное.
Какие планы на будущее?
Мне повезло, что за последнее время я получила три артпремии подряд, а также продала три инсталляции. В этом году у меня будут две персональные выставки: в апреле – в лондонской галерее Charlie Smith, а также в Берлине. Это мой первый опыт сольных выставок, поэтому ощущаю огромное напряжение и ответственность.
Твои инсталляции, как правило, отличаются серьезными размерами, что, в свою очередь, требует больших студийных пространств для их реализации. Где ты сейчас работаешь?
Арендую небольшую мастерскую. Она слишком маленькая, чтобы делать более двух работ одновременно, так что я сейчас подыскиваю другое помещение.
Наверное, то, что ты говоришь на нескольких иностранных языках, помогает жить в таком космополитическом городе, как Лондон? Какими языками ты владеешь?
Французским, голландским, русским, английским. Сейчас изучаю итальянский.
Твое восприятие Лондона с точки зрения художника?
Начиная с первого посещения Лондона в 2006 году, я мечтала жить в этом городе. Лондон потряс меня, поразил своим предельно близким сосуществованием истории и современности, динамикой. Этот город вызывает во мне желание чтото создавать, отвечать на то, что я здесь вижу, чувствую, переживаю.
Всем известно, что Гарри Кимович Каспаров (52) всегда ценил прекрасный пол. О его любовных похождениях ходили легенды. Сейчас гениальный шахматист остепенился, приобрел квартиру на Манхэттене, в которой и живет со своей молодой женой Дарьей Тарасовой , 9-летней дочкой Аидой и совсем маленьким сыном Николасом , который родился 6 июля этого года.
Чемпион всегда знал толк в женской красоте. Ходят слухи, что он не смог устоять перед Дарьей, которая моложе его на целых 20 лет, еще будучи в законном браке с Юлией Вовк (37), которая родила ему сына Вадима (19).
Самым скандальным можно считать роман Гарри Кимовича с актрисой Мариной Нееловой (68). Когда они познакомились, артистке было 37, а гроссмейстеру – 21. Разница в 16 лет не смутила пару. Но их разлучила Клара Шагеновна , мама Каспарова, считая, что Гарри Кимовичу необходимо сосредоточиться на шахматах, а не на женщине. Когда Неелова забеременела, Клара внушила сыну, что внебрачный ребенок негативно скажется на его карьере и заявила в прессе: «Это не наш ребенок». Марина Неелова не стала ввязываться в эти скандалы в СМИ и ничего не комментировала. Однако дочь Ника , которую она родила, уж очень была похожа на Каспарова. Сейчас Нике уже 28 лет. Отца ей заменил муж Нееловой – российский дипломат Кирилл Геворгян . О шахматисте они предпочитают не говорить.
О романе юного Каспарова с замечательной актрисой Мариной Нееловой судачила вся театральная Москва. Когда они познакомились, Марине было 37 лет, а Гарику - 21.
В 1984 году Каспаров познакомился с актрисой Мариной Нееловой. Ему исполнился 21 год, и он был самым молодым претендентом на звание чемпиона мира в истории шахмат.
«Наше близкое общение с Мариной Нееловой продолжалось более двух лет. Она была старше меня на 16 лет, как и все мои тогдашние подруги. Отчасти потому, что я очень быстро повзрослел. Но гораздо больше из-за того, что ровесницы, как правило, стремились поскорее выйти замуж. Об этом, разумеется, я не мог и помыслить, так как готовился к первому своему матчу на первенство мира. Все — мое здоровье, мои тренировки, мои устремления — было подчинено этой цели. С другой стороны, я был нормальным молодым человеком с обычными потребностями и желаниями. Отнюдь не монах.
У нас с ней было много общих друзей среди писателей и художников. Она очень неординарная женщина. Вполне возможно, что наш союз опирался и на ощущение нашей исключительности».
(Из книги Гарри Каспарова «Дитя перемен»)
Он тогда жил в Баку и в Москве бывал лишь наездами. Неелова принимала молодого любовника у себя в квартире на Чистых прудах. Но и в свете они не раз появлялись вместе. Когда в 84-м Каспаров впервые встретился в матче за титул чемпиона мира с Анатолием Карповым, Неелова сидела в зале рядом с мамой шахматиста.
Актриса поддерживала Каспарова в трудное для него время. В матче за звание чемпиона мира с Анатолием Карповым он сначала проигрывал. Да еще со счетом 0:5! Гарри даже прозвали долгоиграющим проигрывателем. На матчах Неелова сидела рядом с Кларой Шагеновной. «Две мамы», — говорили о них.
«В конце января 1985-го при счете 5:2 нас с Карповым даже прогнали из Колонного зала Дома Союзов. Потому что Карпов, несмотря на свои заверения, что вот-вот, мол, меня дожмет, никак не мог выиграть, а тут уже один за другим помирали члены Политбюро, и для прощальных церемоний надо было освободить территорию. Потом Карпов сдал третью партию, и вопрос даже не в том, что он был физически истощен и не мог дальше играть... Ему стало некомфортно психологически — он просто испугался, а главное, струхнули те, кто был за ним.»
Но именно Клара Шагеновна их и разлучила.
Сначала она сказала сыну:
- Тебе надо сосредоточиться на шахматах. А если ты хочешь жениться на актрисе, лучше женись сразу на целом заводском общежитии. Она же заразит тебя дурной болезнью!
Когда Неелова забеременела, Клара Шагеновна внушила сыну, что внебрачный ребенок может негативно сказаться на его спортивной карьере. Честолюбивый Гарри, уже завоевавший титул чемпиона мира, возражать не стал. Его мама заявила в прессе: «Это не наш ребенок». Как бы намекая на то, что Неелова параллельно встречалась с другим мужчиной. Гордая актриса не проронила тогда ни слова. Но дочь Ника, которую она родила, оказалась как две капли воды похожей на Каспарова. Коллеги Нееловой по театру «Современник» были возмущены поступком гроссмейстера, а Валентин Гафт прилюдно заявил:
- Каспаров недостоин, чтобы его принимали в приличном доме.
«Я почти перестал видеться с Мариной. Расставание становилось неизбежным. Поэтому и был полностью уверен в том, что ребенок, которого она носила, не мог быть моим. Каждый из нас уже имел отдельную личную жизнь. Я попытался выбросить все это из головы и сосредоточился на шахматах». (Из книги Гарри Каспарова «Дитя перемен»)
В 1987 году у Марины Нееловой родилась дочка Ника, как две капли воды похожая на Гарри Каспарова.
Сейчас Нике 28 лет. В первый класс она пошла в Париже. Отца ей заменил нынешний муж Нееловой - российский дипломат Кирилл Геворгян. Именно благодаря отчиму Ника еще в школьном возрасте побывала в разных странах и выучила несколько иностранных языков. Дочь Нееловой, жгучая брюнетка, выглядит весьма привлекательно, хотя говорит, что никогда не считала себя красавицей.
Ника училась на курсах главного художника московского театра «Ленком» Олега Шейнциса. В 2008 году закончила Королевскую академию искусств в Гааге. Училась за границей, а точнее в Нидерландах, куда ее отец, Кирилл Геворкян, несколько лет назад был назначен послом РФ.
Известно, что она не любитель публичной жизни и отличается невероятными способностями в изучении иностранных языков. В Нидерландах она закончила академию, второе образование, художественное, получала уже в Лондоне, в школе дизайна.
В 2010 году закончила школу искусств в университетском колледже Лондона. Участвовала в нескольких коллективных выставках, преимущественно в Нидерландах. В 2010 году Ника с инсталляцией «Принципы повиновения» стала победительницей конкурса «Новые сенсации», проводимого лондонской галереей Саатчи. Согласно условиям этого престижного состязания до него допускаются все выпускники художественных вузов страны. Но из многочисленных претендентов на первом его этапе отбирают 20 лучших, работы которых выставляются на ярмарке искусств в Лондоне. И только четырем победителям выдается грант на создание новых проектов. После победы она получила много интересных предложений, у нее прошла персональная выставка в Лондоне.
Также ее работы были показаны на выставках в Базеле в Швейцарии, в Париже, в Литве и в Германии. «Принципы повиновения» и еще одна работа были приобретены для галереи Саатчи. А остальные разошлись по частным коллекциям.
О романе юного Каспарова с замечательной актрисой Мариной Нееловой судачила вся театральная Москва. Когда они познакомились, Марине было 37 лет, а Гарику – 21.
В 1984 году Каспаров познакомился с актрисой Мариной Нееловой. Ему исполнился 21 год, и он был самым молодым претендентом на звание чемпиона мира в истории шахмат.
«Наше близкое общение с Мариной Нееловой продолжалось более двух лет. Она была старше меня на 16 лет, как и все мои тогдашние подруги. Отчасти потому, что я очень быстро повзрослел. Но гораздо больше из-за того, что ровесницы, как правило, стремились поскорее выйти замуж. Об этом, разумеется, я не мог и помыслить, так как готовился к первому своему матчу на первенство мира. Все - мое здоровье, мои тренировки, мои устремления - было подчинено этой цели. С другой стороны, я был нормальным молодым человеком с обычными потребностями и желаниями. Отнюдь не монах.
У нас с ней было много общих друзей среди писателей и художников. Она очень неординарная женщина. Вполне возможно, что наш союз опирался и на ощущение нашей исключительности». (Из книги Гарри Каспарова «Дитя перемен»
Он тогда жил в Баку и в Москве бывал лишь наездами. Неелова принимала молодого любовника у себя в квартире на Чистых прудах. Но и в свете они не раз появлялись вместе. Когда в 84-м Каспаров впервые встретился в матче за титул чемпиона мира с Анатолием Карповым , Неелова сидела в зале рядом с мамой шахматиста.
Актриса поддерживала Каспарова в трудное для него время. В матче за звание чемпиона мира с Анатолием Карповым он сначала проигрывал. Да еще со счетом 0:5! Гарри даже прозвали долгоиграющим проигрывателем. На матчах Неелова сидела рядом с Кларой Шагеновной. «Две мамы», - говорили о них.
«В конце января 1985-го при счете 5:2 нас с Карповым даже прогнали из Колонного зала Дома Союзов. Потому что Карпов, несмотря на свои заверения, что вот-вот, мол, меня дожмнет, никак не мог выиграть, а тут уже один за другим помирали члены Политбюро, и для прощальных церемоний надо было освободить территорию. Потом Карпов сдал третью партию, и вопрос даже не в том, что он был физически истощен и не мог дальше играть… Ему стало некомфортно психологически - он просто испугался, а главное, струхнули те, кто был за ним.»
Но именно Клара Шагеновна их и разлучила.
Сначала она сказала сыну:
– Тебе надо сосредоточиться на шахматах. А если ты хочешь жениться на актрисе, лучше женись сразу на целом заводском общежитии. Она же заразит тебя дурной болезнью!
Когда Неелова забеременела, Клара Шагеновна внушила сыну, что внебрачный ребенок может негативно сказаться на его спортивной карьере. Честолюбивый Гарри, уже завоевавший титул чемпиона мира, возражать не стал. Его мама заявила в прессе: «Это не наш ребенок». Как бы намекая на то, что Неелова параллельно встречалась с другим мужчиной. Гордая актриса не проронила тогда ни слова. Но дочь Ника, которую она родила, оказалась как две капли воды похожей на Каспарова. Коллеги Нееловой по театру «Современник» были возмущены поступком гроссмейстера, а Валентин Гафт
прилюдно заявил:
– Каспаров недостоин, чтобы его принимали в приличном доме.
«Я почти перестал видеться с Мариной. Расставание становилось неизбежным. Поэтому и был полностью уверен в том, что ребенок, которого она носила, не мог быть моим. Каждый из нас уже имел отдельную личную жизнь. Я попытался выбросить все это из головы и сосредоточился на шахматах». (Из книги Гарри Каспарова «Дитя перемен»)
В 1987 году у Марины Нееловой родилась дочка Ника, как две капли воды похожая на Гарри Каспарова.
Сейчас Нике 28 лет. В первый класс она пошла в Париже. Отца ей заменил нынешний муж Нееловой – российский дипломат Кирилл Геворгян . Именно благодаря отчиму Ника еще в школьном возрасте побывала в разных странах и выучила несколько иностранных языков. Дочь Нееловой, жгучая брюнетка, выглядит весьма привлекательно, хотя говорит, что никогда не считала себя красавицей.
Ника училась на курсах главного художника московского театра «Ленком» Олега Шейнциса. В 2008 году закончила Королевскую академию искусств в Гааге. Училась за границей, а точнее в Нидерландах, куда ее отец, Кирилл Геворкян, несколько лет назад был назначен послом РФ.
Известно, что она не любитель публичной жизни и отличается невероятными способностями в изучении иностранных языков. В Нидерландах она закончила академию, второе образование, художественное, получала уже в Лондоне, в школе дизайна.
В 2010 году закончила школу искусств в университетском колледже Лондона. Участвовала в нескольких коллективных выставках, преимущественно в Нидерландах. В 2010 году Ника с инсталляцией «Принципы повиновения» стала победительницей конкурса «Новые сенсации», проводимого лондонской галереей Саатчи. Согласно условиям этого престижного состязания до него допускаются все выпускники художественных вузов страны. Но из многочисленных претендентов на первом его этапе отбирают 20 лучших, работы которых выставляются на ярмарке искусств в Лондоне. И только четырем победителям выдается грант на создание новых проектов. После победы она получила много интересных предложений, у нее прошла персональная выставка в Лондоне.
Ника родилась с синдромом Дауна. Под давлением врачей и окружения родители отказались от девочки, но уже через два месяца Мила поняла, что их дочь должна расти в семье, и после оформление всех бумаг девочка оказалась дома.
На съемки клипа «Не молчи» Ника попала случайно. В 2014 году фонд «Обнаженные сердца» профинансировал Тренинг детско-родительского взаимодействия в Центре поддержки в социализации детей и подростков с особенностями развития «СВИТОК», где как раз занималась Ника. Когда подошло время съемок клипа, Мила стала первой мамой, которая не побоялась принять участие в проекте (сотрудники фонда к тому моменту обзвонили уже больше десяти мам), и уже через два дня они с Никой приехали на встречу с режиссером клипа Алексеем Голубевым.
«Не молчи» стало первым в России музыкальным видео о людях с особенностями развития. В основе сценария – типичная история. Молодая мама, ее играет актриса Евгения Брик, скрывает от возлюбленного, что у нее есть дочь с особенностями в развитии. Ей хорошо известно, чем это может закончиться: в клипе показана сцена на детской площадке, где с мамой и дочкой никто не хочет играть. Впрочем, клип – это не нарочитая «социалка», а история любви со счастливым концом. А его цель – показать, что люди с особенностями в развитии достойны счастья, любви, уважения и принятия в обществе.
Ника приняла участие не только в съемке клипа, но и в выступлении Димы Билана на фестивале «Новая Волна» в Сочи. После этих событий у восьмилетней девочки полностью изменилась жизнь. Теперь она знаменитость и в школе, и в центре, и в секции легкой атлетики. Друзья и знакомые постоянно просят сделать с ней селфи, следят за ее успехами и приглашают на все праздники.
Мила считает, что самый главный плюс проекта – реакция общества: после выхода клипа вокруг активно заговорили о детях с особенностями в развитии, стало меняться отношение к ним. Однажды Мила услышала, как старшая сестра другой девочки с синдромом Дауна гордо говорила одноклассницам: «А вы же видели клип Димы Билана? Там снялась дочка маминой подруги, она такая же, как наша Даша». Очень важно, что тема детей (и людей) с нарушениями в развитии перестает быть закрытой, неудобной, замалчиваемой.
Мила Кириллова с дочерью Никой
Миле Кирилловой 41 год, она инженер и волонтер фонда «Даунсайд ап». Ее семья – это муж Артем, две дочери – Ника (9 лет) и Саша (4 года), и кот Тихон.
Как проходили съемки клипа? Как Ника себя чувствовала, справлялась ли?
Мила Кириллова:
Мне очень понравилось, как она себя вела, как стойко переносила все неудобства. Я была очень горда за нее, и у меня даже появилось ощущение, что у нас все получится в жизни. Я предполагала, конечно, что все, скорее всего, пройдет нормально, но все равно очень боялась. Как они будут работать с ней? Вдруг она что-то не сможет, как-то не так будет реагировать на инструкции… Потом я очень переживала, как она будет выглядеть в кадре, насколько она фотогенична. Я хорошо знаю все ее минусы, вижу их даже лучше, чем другие. И я с ней каждый раз проводила работу: «Ника, закрывай рот, держи спину ровно, когда идешь, наступай на пятку, ноги собирай». То есть все мои страхи и комплексы очень сильно на меня давили. Но пережитый опыт помог мне с ними справиться. Страхи, конечно, до конца не исчезли, но когда я увидела, как хорошо дочь выглядит в кадре, мне стало легче.
Каролина Филпс Повесть исполнена силы и мудрости. А еще радости. Казалось бы, чем может радоваться мать ребенка, у которого синдром Дауна? Эта радость - результат огромного труда ума и души. Опыт человечности, который может быть полезен каждому из нас.
Вам было сложно решиться на участие в этом проекте?
М. К.:
Я подумала, что это было бы интересно и для меня, и для Ники – ведь не каждому даже обычному ребенку выпадает главная роль в клипе Димы Билана. Решение я приняла легко, я вообще их легко принимаю. Кроме того, я подумала, что успех поможет Нике в школе и, может быть, нам будет проще в будущем, для нас откроются какие-то новые возможности. А еще мне кажется, что съемочной группе тоже повезло с Никой.
Поможет ли эта история другим детям?
М. К.:
Я надеюсь. Когда я принимала решение об участии, я надеялась, что эта история поможет взглянуть на детей с особенностями в развитии с другой стороны. Понять, что они тоже что-то могут. Раньше, если мы видели на экране человека с особенностями, то говорили: «Ой, какая прекрасная девочка, для своего диагноза она так хороша». Но наша история о том, что Ника отдельно, а ее диагноз – отдельно. И другим родителям она показывает, что и у таких детей все может быть неплохо.
А вам помогла бы такая история?
М. К.:
Когда Ника родилась, мы не видели вокруг никаких положительных примеров. Да их и не было восемь лет назад. То, что сейчас все больше появляется людей с нарушениями в развитии на телевидении и в прессе, – это хорошо. Для родителей – это сигнал, что не нужно стесняться. Когда Ника родилась, мы, конечно, очень переживали, как на нас будут смотреть, как наши знакомые и незнакомые отреагируют, будут ли стесняться. Мы отказались от нее, но потом я очень четко поняла: мне все равно, какой она будет, главное, чтобы мы были вместе. И мне бы очень хотелось, чтобы у родителей особенных детей не было страха, что «жизнь закончилась навсегда, и прежней она не будет никогда». Со временем станет легче, в какой-то момент вы примете ребенка и поймете, что с ним можно быть абсолютно счастливым.
Вы говорили, что родителям нужно воспитывать особенных детей, как?
М. К.:
Есть две категории родителей. Одни отдают своих детей во все секции, кружки, куда только можно, хотя ребенку это, может быть, и не нужно. Таким образом, они поддерживают свою родительскую тревогу. Другие же, наоборот, считают: «Ну что с него взять? Вот он таким родился, это ему не дано, это ему не надо, будем его любить таким, какой он есть». И это тоже неправильно. Конечно, детей надо принимать такими, какие они есть, но все равно у них должны быть нормы поведения. И поставить границы должны родители.
У меня очень большой круг общения, я знаю много детей с синдромом Дауна и их родителей, и я могу сказать, что нет необучаемых детей, нет безнадежных детей. Но есть родители, которые «забили», грубо говоря, на своих детей и на их воспитание. При этом они говорят, что это «такие солнечные, прекрасные дети», «да, он что-то делает не так, ну и что, ведь он таким родился». У нас есть мальчик в классе. Он четко знает, что когда его мамы нет рядом, можно хулиганить, но как только он видит маму, сразу начинает адекватно себя вести. То есть он понимает? Так почему же не донести до него мысль, как нужно себя вести в обществе?
Детям с синдромом Дауна приходится очень многое объяснять, нужно много раз повторять, что можно, что нельзя. У них, например, очень хорошая зрительная память. У Ники не было никогда проблем с запоминанием алфавита, цифр, но вести себя адекватно – для нее это очень большой труд. В этом нам помог обычный детский сад. Но и я приложила к этому много усилий и считаю, что это, пожалуй, самая сложная задача родителей. В 90% случаях дети с синдромом научатся писать, считать и читать. А вот вести себя адекватно, грамотно, хорошо – это другой вопрос.
Дима Билан, Наталья Водянова и Ника Кириллова «Не молчи»
На детской площадке у нас есть несколько друзей, но обычно это дети года на два младше. Одна девочка научила Нику качаться на качелях, объясняла ей: «Ника, смотри, вот так наклоняешься, так ноги подгибаешь». Понятно, что в перспективе, скорее всего, для таких людей друзья – это люди с какими-то ментальными нарушениями. Может быть, не конкретно с синдромом Дауна, но другие, потому что, в конце концов, обычным детям это просто неинтересно. Поэтому Ника пойдет в коррекционную школу, где будут дети с теми или иными нарушениями, скорее всего, с менее выраженными. Я уверена, что там она найдет друзей, и я не вижу в этом ничего плохого.
А после школы?
М. К.:
После коррекционной школы дети обычно поступают в колледж на озеленителя. Мне кажется, чем старше Ника будет становиться, тем будет больше сложностей с обучением. Это понятно по опыту всех наших старших друзей. И если программу начальной школы, я уверена, Ника осилит, то дальше будет сложнее. И я бы не стала заморачиваться на каких-то сложных вещах. Сначала я думала, что не надо занижать планку ребенку. А потом задала себе вопрос: «Зачем ей все это?» Ей нужен минимум знаний для жизни в обществе: научиться читать, писать, ориентироваться в пространстве, знать географию, литературу, историю, обществознание, но без углублений в физику, химию или математику... Таким детям нужно совсем другое – они должны соображать, уметь взаимодействовать с людьми и иметь друзей. Это очень важно.
