Кони, Анатолий Фёдорович - Анатолий Фёдорович Кони. Кони, Анатолий Федорович КОНИ Анатолий Федорович (1844 1927), российский юрист и общественный деятель, член государственного совета. Выдающийся судебный оратор. Сторонник демократических принципов судопроизводства. В 1878 … Иллюстрированный энциклопедический словарь
Кони Анатолий Фёдорович - (18441927), юрист, общественный деятель, литератор, мемуарист, почётный Академик Петербургской АН (с 1900), член Государственного совета (с 1907). Родился в Петербурге Окончил юридический факультет Московского университета (1865).… … Энциклопедический справочник «Санкт-Петербург»
- (1844 1927), юрист, общественный деятель, литератор, мемуарист, почётный Академик Петербургской АН (с 1900), член Государственного совета (с 1907). Род. в Петербурге Окончил юридический факультет Московского университета (1865). В 1871 75… … Санкт-Петербург (энциклопедия)
- (1844 1927), юрист и общественный деятель, член Государственного совета, почетный академик Петербургской АН (1900). Сын Ф. А. Кони. Выдающийся судебный оратор. В 1878 суд под председательством Кони вынес оправдательный приговор по делу… … Энциклопедический словарь
КОНИ Анатолий Фёдорович - (18441927), русский юрист, общественный деятель; мемуарист; почетный академик Петербургской АН (1900). Сын Ф. А. Кони. Сб. «Судебные речи » (1888; 4 изд., 1905), «За последние годы. Судебные речи » (1896). Сб. воспоминаний «На… … Литературный энциклопедический словарь
Анатолий Федорович Кони Портрет А.Ф. Кони. Художник И. Репин (1898) Дата рождения: 28 января 1844 Место рождения … Википедия
10 лет назад была учреждена высшая награда Министерства юстиции РФ - медаль известного российского юриста Анатолия Кони. "Я был слугою правосудия, а не лакеем правительства", - так говорил о себе этот гениальный судебный оратор. Современники называли его Господин Закон, а хрестоматийные истории из практики Кони вошли в историю отечественного права.
Дело Веры Засулич
Родителями будущего юриста были известный драматург Федор Алексеевич Кони и актриса Ирина Семеновна Кони. В их дом наведывался весь литературный Петербург. Анатолий Федорович с детства был знаком с известными писателями, историками, актерами. Став студентом юридического факультета Московского университета, он посещал собрания Общества любителей российской словесности.
После университета Кони сумел за пять лет совершить путь от начинающего юриста до прокурора Санкт-Петербургского окружного суда. В 1878 году он председательствовал в судебном заседании по делу Веры Ивановны Засулич. Это дело стало самым громким в карьере Анатолия Федоровича.
24 января 1878 года Вера Засулич проникла в приемную петербургского градоначальника Федора Трепова и выстрелила в хозяина кабинета из крупнокалиберного пистолета. Тот вскоре оправился после ранения.
После задержания женщина заявила, что желала отомстить губернатору за распоряжение о наказании розгами арестанта Архипа Боголюбова, инициатора беспорядков в Петербургском доме предварительного заключения в июле 1877 года. Случай с Боголюбовым широко освещался в газетах: говорили, что он стал случайной жертвой чиновничьего произвола, пишет peoples.ru .
На суде власти ждали от статского советника Кони “не юридического, а политического поступка”. Однако тот сумел добиться оправдательного вердикта, произнеся следующие слова: “Обвинитель находит, что подсудимая совершила мщение, имевшее целью убить Трепова. Он указывал вам на то нравственное осуждение, которому должны подвергаться избранные подсудимой средства. Вам было указано на возможность такого порядка вещей, при котором каждый, считающий свои или чужие права нарушенными, постановлял бы свой личный приговор и сам приводил бы его в исполнение. Вы слышали затем доводы защиты. Они были направлены на объяснение подсудимой, в силу которого рана или смерть Трепова была безразлична для Засулич - важен был выстрел, обращавший на причины, по которым он был произведен, общее внимание. А то, что последовало после выстрела, не входило в расчеты подсудимой".
Через некоторое время революционеры тайно переправили Веру Засулич в Швейцарию, где она стала одним из лидеров марксистской группы "Освобождение труда", а затем примкнула к Плеханову.
Стоит ли говорить, что власти были недовольны оправданием террористки. В 1881 году Кони назначили на должность главы гражданского департамента Петербургской судебной палаты. Однако со временем его карьера снова пошла в гору: в 1885 году он уже был обер-прокурором кассационного департамента Правительствующего сената, в 1891 году - сенатором, в 1907 году - членом Государственного совета.
Много лет спустя, уже будучи академиком, Кони произнес следующие слова: "По делу Засулич я был слугою правосудия, а не лакеем правительства. Александр III в зале Аничкина дворца в грубых и резких выражениях высказал мне о "тягостном воспоминании и неприятном впечатлении, произведенным на него моим образом действий по делу Засулич". Ныне в этой самой зале я читаю лекции учителям".
"А могло быть и хуже"
Анатолий Кони был превосходным судебным оратором, порой ему удавалось одной фразой разрешить все сомнения судебных заседателей. Однажды подсудимого хотели обвинить в воровстве на основании того, что в его сумке был обнаружен воровской инструмент. На что Кони заявил: "Тогда и меня судите за изнасилование". Суд тотчас возмутился: "Но ведь факта не было". Адвокат парировал: "Но инструмент-то имеется"
Кони довольно часто начинал речь со слов: "А могло быть и хуже!". Далее он рассказывал собравшимся о возможных последствиях, то и дело сравнивая их с действиями обвиняемых, естественно, в их пользу, пишет shkrebets.com .
Однажды ему пришлось защищать группу насильников, надругавшихся над несовершеннолетней девочкой. Каково было удивление собравшихся, когда Кони начал свою речь как обычно: "А могло быть и хуже!". "Ну куда хуже? - не выдержал судья - хуже быть не может!""Может! - отвечал Кони - если бы это была Ваша дочь, господин судья!".
Кони за решеткой
Анатолий Федорович любил вспоминать, как однажды, путешествуя за границей где-то в Германии или Австрии, ехал в одном дилижансе с русскими. Попутчики приняли его за иностранца-немца и вовсю потешались над ним. Каково же было их удивление, когда выходя из вагона, Кони вручил им визитную карточку.
В следующий раз Кони попробовал привести в участок вора, предложившего ему купить трость с золотым набалдашником, пишет litputnik.ru . По пути он всеми способами затягивал разговор, торговался, делая вид, что рассматривает палку. Однако жулик разгадал его планы: вырвав трость, он сам кинулся к городовому и заявил: "Этот тип только что пытался всучить мне ворованную вещь!". На что блюститель порядка, критически осмотрев поношенное пальто Кони, потребовал: "Идем в участок, там разберут!"
Так знаменитый юрист и академик провел ночь за решеткой вместе с пьяницами, карманниками и проститутками. Утром сонный пристав подозвал его:
Фамилия?
Нет, русский.
Врешь!.. Ну, да ладно. Там разберут. Звание? Чем занимаешься?
Прокурор Санкт-Петербургского окружного суда.
Пристава едва не хватил удар. Однако Анатолий Федорович поспешил его успокоить, заявив, что был рад на деле познакомиться с обстановкой и ведением дел в российских полицейских учреждениях.
Поношенное пальто именитого юриста не раз подводило его. Однажды он пришел к одному из коллег по Государственному совету. У подъезда роскошного особняка его встретил дворецкий. Увидев Кони, он прошептал: "Проходи, старичок, проходи. Здесь не подают".
Впрочем, самого Кони не особо беспокоило то, что думают о нем окружающие. "Я прожил жизнь так, что мне не за что краснеть. Я любил свой народ, свою страну, служил им, как мог и умел... Я много боролся за свой народ, за то, во что верил", - говорил он.
Кони Анатолий Федорович - русский юрист, судья, государственный и общественный деятель, литератор, выдающийся судебный оратор, действительный тайный советник, член Государственного совета Российской империи. Почётный академик Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук по разряду изящной словесности (1900), доктор уголовного права Харьковского университета (1890), профессор Петроградского университета (1918-1922). Автор многочисленных работ, воспоминаний «На жизненном пути». В 1878 году суд, под председательством А. Ф. Кони, вынес оправдательный приговор по скандальному делу Веры Засулич.
Годы жизни: 1844 - 1927.
21 октября 1881 года Кони назначили председателем гражданского департамента Санкт-Петербургской судебной палаты. 30 января 1885 года Кони назначили обер-прокурором уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената (в то время высшая прокурорская должность). На должности обер-прокурора Кони руководил следствием по делу о крушении поезда императора Александра III в Борках 17 октября 1888 года. 20 октября он прибыл на место катастрофы спецпоездом, а 19 ноября докладывал в Гатчине Александру III о результатах следствия. Помимо этого, Кони участвовал во многих судебных делах.
В 1890 году Харьковский университет по совокупности работ возвел Кони в степень доктора уголовного права.
В 1900 году Анатолий Фёдорович полностью оставил судебную деятельность и указом императора Николая II был переведён в общее собрание Первого департамента Сената в качестве присутствующего сенатора. 1 января 1907 года А. Ф. Кони был назначен Членом Государственного совета Российской империи с оставлением в звании сенатора.
25 декабря 1917 года (год революции) Кони был уволен с должности члена Государственного Совета. Декретом о суде была ликвидирована существовавшая судебная система, а вместе с ним и сенат. В конце 1918 года А. Ф. Кони пригласили читать лекции в Петроградский университет и в открытый Институт живого слова
Весной 1927 года Анатолий Фёдорович Кони читал лекцию в холодном нетопленом зале Дома учёных и заболел воспалением лёгких, после чего умер. Похоронен Кони на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. В 1930-х годах его прах перенесли на Литераторские мостки Волковского кладбища.
Список произведений Кони - Судебные речи. 1868 - 1888. - СПб.: 1897. Кони А. Ф. Очерки и воспоминания. - СПб.: 1906. Кони А. Ф. Отцы и дети судебной реформы. 1864 – 1914.. - М.: Издательство Сытина, 1914. Кони А. Ф. На жизненном пути. Т.I. Т.II.. - СПб.: 1912. Кони А. Ф. На жизненном пути. Т.III.. - Ревель – Берлин: «Библиофил», 1922. Кони А. Ф. На жизненном пути. Т.IV.. - Ревель – Берлин: «Библиофил», 1923. Литературные монографические труды Анатолий Фёдорович опубликовывал в: «Юридической Летописи» (1890), «Журнале Министерства Юстиции» (1866 и 1895), «Московских Юридических Известиях» (1867), «Журнале Уголовного и Гражданского Права» (1880), «Вестнике Европы» (1887, 1891 и 1893), «Историческом Вестнике» (1887), газете «Порядок» (1881), «Книжках Недели» (1881, 1885 и 1892), «Новом Времени» (1884, 1890, 1894), «Голосе» (1881). «Русской старине» (1910), в частности статья: Житейские встречи. (Из воспоминаний судебного деятеля) // Русская старина, 1910. – Т. 141. - № 1. – С. 3-21. Кроме вышеперечисленных изданий и судебных речей, А. Ф. Кони представил ряд рефератов, а именно в Санкт-Петербургском юридическом обществе: «О суде присяжных и об условиях его деятельности» (1880); «О закрытии дверей судебных заседаний» (1882); «Об условиях невменения по проекту нового уложения» (1884); «О задачах русского судебно-медицинского законодательства» (1890); «О литературно-художественной экспертизе, как уголовном доказательстве» (1893); в Санкт-Петербургском сифилидологическом и дерматологическом обществе: доклад «О врачебной тайне» (1893); на пятом Пироговском медицинском съезде: речь «О положении эксперта судебного врача на суде» (1893); в русском литературном обществе: доклады «О московском филантропе Гаазе» (1891); «О литературной экспертизе» (1892); «О князе В. Ф. Одоевском» (1893).
Он, например, требовал, чтобы слово обязательно значило только любезно, услужливо.
Но это значение слова уже умерло. Теперь и в живой речи и в литературе слово обязательно стало означать непременно. Это-то и возмущало академика Кони.
Представьте себе, - говорил он, хватаясь за сердце, - иду я сегодня по Спасской и слышу: “Он обязательно набьет тебе морду!” Как вам это нравится? Человек сообщает другому, что кто-то любезно поколотит его!
Но ведь слово обязательно уже не значит любезно, - пробовал я возразить, но Анатолий Федорович стоял на своем."
Русский юрист, общественный деятель и литератор, действительный тайный советник, член Государственного совета, почётный академик Петербургской АН (1900). Сын писателя и театрального деятеля Ф. А. Кони и писательницы и актрисы И. С. Юрьевой. Выдающийся судебный оратор. В 1878 суд под председательством Кони вынес оправдательный приговор по делу Веры Засулич. Профессор Петербургского университета (1918-1922).
Родился 28 января 1844 года в Санкт-Петербурге. Учился в немецком училище святой Анны и во Второй санкт-петербургской гимназии. Из VI класса гимназии прямо держал в мае 1861 г. экзамен для поступления в Санкт-Петербургский университет по математическому отделению, а по закрытии в 1862 г. Санкт-Петербургского университета перешёл на II курс юридического факультета Московского университета, где и кончил курс в 1865 г.
Карьера
Ввиду высокой оценки представленной им диссертации: «О праве необходимой обороны» («Московские Университетские Известия», 1866 год), А. Ф. Кони был отправлен за границу для приготовления к кафедре уголовного права, но, вследствие временной приостановки этих командировок, вынужден был поступить на службу, сначала во временной ревизионной комиссии при государственном контроле, потом в военном министерстве, где состоял в распоряжении начальника главного штаба, графа Гейдена, для юридических работ.
С введением судебной реформы Кони перешёл в Санкт-Петербургскую судебную палату на должность помощника секретаря, а в 1867 г. - в Москву, секретарём прокурора московской судебной палаты Ровинского; в том же году был назначен товарищем прокурора сначала сумского, затем харьковского окружного суда. После кратковременного пребывания в 1870 г. товарищем прокурора спб. окружного суда и самарским губернским прокурором, участвовал в введении судебной реформы в казанском округе, в качестве прокурора казанского окружного суда; в 1871 г. переведён на ту же должность в спб. окружный суд; через четыре года назначен вице-директором дпт. министерства юстиции, в 1877 г. - председателем спб. окружного суда, в 1881 г. председателем гражданского дпт. судебной палаты, в 1885 г. - обер-прокурором кассационного дпт. сената, в 1891 г. - сенатором уголовного кассационного дпт. сената, а в октябре следующего года на него вновь возложены обязанности обер-прокурора того же дпт. сената, с оставлением в звании сенатора.
Таким образом, Кони пережил на важных судебных постах первое тридцатилетие судебных преобразований и был свидетелем тех изменений, которые выпали за это время на долю судебного дела, в отношениях к нему как правительственной власти, так и общества. Будущий историк внутренней жизни России за указанный период времени найдет в судебной и общественной деятельности К. ценные указания для определения характера и свойства тех приливов и отливов, которые испытала Россия, начиная с средины 60-х годов. В 1875 г. Кони был назначен членом совета управления учреждений великой княжны Елены Павловны; в 1876 г. он был одним из учредителей спб. юридического общества при университете, в котором неоднократно исполнял обязанности члена редакционного комитета угол. отд. и совета; с 1876 по 1883 г. состоял членом Высочайше учрежденной комиссии, под председательством графа Баранова, для исследования железнодорожного дела в России, причём участвовал в составлении общего устава Российских железных дорог; с того же 1876 по 1883 г. состоял преподавателем теории и практики уголовного судопроизводства в императорском училище правоведения; в1877 г. избран был в столичные почетные мировые судьи, а в 1878 г. в почетные судьи СПб. и Петергофского уездов; в 1883 г. был избран в члены общества психиатров при военно-медицинской акд.; в 1888 г. командирован в Харьков для исследования причин крушения императорского поезда 17 октября того же года и для руководства следствием по этому делу, а в 1894 г. в Одессу, для направления дела о гибели парохода «Владимир»; в 1890 г. харьковским университетом возведён в звание доктора уголовного права (лат. honoris causa); в 1892 г. избран московским университетом в почетные его члены; в 1894 г. назначен членом комиссии для пересмотра законоположений по судебной части.
Таковы главные фазы, через которые проходила деятельность Кони, обогащая его теми разнообразными сведениями и богатым опытом, которые, при широком научном и литературном его образовании и выдающихся способностях, дали ему особое в судебном ведомстве положение, вооружив могущественными средствами действия в качестве прокурора и судьи. Судебной реформе К. отдал все свои силы и с неизменной привязанностью служил судебным уставам, как в период романтического увлечения ими, так и в период следовавшего затем скептического к ним отношения. Такое неустанное служение делу правосудия представлялось нелегким. Наученный личным опытом, в одной из своих статей К. говорит: «Трудна судебная служба: быть может, ни одна служба не дает так мало не отравленных чем-нибудь радостей и не сопровождается такими скорбями и испытаниями, лежащими при том не вне её, а в ней самой». Проникнувшись духом судебных уставов, он создал в лице своём живой тип судьи и прокурора, доказав своим примером, что можно служить государственной охране правовых интересов, не забывая личности подсудимого и не превращая его в простой объект исследования. В качестве судьи он сводил - выражаясь его словами - «доступное человеку в условиях места и времени великое начало справедливости в земные, людские отношения», а в качестве прокурора был «обвиняющим судьей, умевшим отличать преступление от несчастия, навет от правдивого свидетельского показания».
Выдающийся оратор
Русскому обществу Кони известен в особенности как судебный оратор. Переполненные залы судебных заседаний по делам, рассматривавшимся с его участием, стечение многочисленной публики, привлекавшейся его литературными и научными речами, и быстро разошедшийся в двух изданиях сборник его судебных речей - служат тому подтверждением (отзывы: «Вестник Европы», 1888 г., IV; «Неделя», 1888 г., № 12; «Русские Ведом.» 10 марта; «Новое Время» 12 июля; «Юрид. Лет.», 1890 г., № 1; проф. Владимиров, «Сочинения»). Причина этого успеха Кони кроется в его личных свойствах. Ещё в отдаленной древности выяснена зависимость успеха оратора от его личных качеств: Платон находил, что только истинный философ может быть оратором; Цицерон держался того же взгляда и указывал при этом на необходимость изучения ораторами поэтов; Квинтилиан высказывал мнение, что оратор должен быть хороший человек (bonus vir). К. соответствовал этому воззрению на оратора: он воспитывался под влиянием литературной и артистической среды, к которой принадлежали его родители; в московском унив. он слушал лекции Крылова, Чичерина, Бабста, Дмитриева, Беляева, Соловьева. Слушание этих лекций заложило в нём прочные основы философского и юридического образования, а личные сношения со многими представителями науки, изящной литературы и практической деятельности поддерживали в нём живой интерес к разнообразным явлениям умственной, общественной и государственной жизни; обширная, не ограничивающаяся специальной областью знания, эрудиция при счастливой памяти, давала ему, как об этом свидетельствуют его речи, обильный материал, которым он умел всегда пользоваться, как художник слова.
Судебные речи А. Ф. Кони всегда отличались высоким психологическим интересом, развивавшимся на почве всестороннего изучения индивидуальных обстоятельств каждого данного случая. С особенной старательностью останавливался он на выяснении характера обвиняемого, и, только дав ясное представление о том, «кто этот человек», переходил к дальнейшему изысканию внутренней стороны совершенного преступления. Характер человека служил для него предметом наблюдений не со стороны внешних только образовавшихся в нём наслоений, но также со стороны тех особых психологических элементов, из которых слагается «я» человека. Установив последние, он выяснял, затем, какое влияние могли оказать они на зарождение осуществившейся в преступлении воли, причём тщательно отмечал меру участия благоприятных или неблагоприятных условий жизни данного лица. В житейской обстановке деятеля находил он «лучший материал для верного суждения о деле», так как «краски, которые накладывает сама жизнь, всегда верны и не стираются никогда». Судебные речи Кони вполне подтверждают верность замечания Тэна, сделанного им при оценке труда Тита Ливия, что несколькими живыми штрихами очерченный портрет в состоянии более содействовать уразумению личности, нежели целые написанные о ней диссертации. Под анатомическим ножом Кони раскрывали тайну своей организации самые разнообразные типы людей, а также разновидности одного и того же типа. Таковы, напр., типы Солодовникова, Седкова, княгини Щербатовой, а также люди с дефектами воли, как Чихачев, умевший «всего желать» и ничего не умевший «хотеть», или Никитин, «который все оценивает умом, а сердце и совесть стоят позади в большом отдалении».
Выдвигая основные элементы личности на первый план и находя в них источник к уразумению исследуемого преступления, Кони из-за них не забывал не только элементов относительно второстепенных, но даже фактов, по-видимому, мало относящихся к делу; он полагал, что «по каждому уголовному делу возникают около настоящих, первичных его обстоятельств побочные обстоятельства, которыми иногда заслоняются простые и ясные его очертания», и которые он, как носитель обвинительной власти, считал себя обязанными отстранять, в качестве лишней коры, наслоившейся на деле. Очищенные от случайных и посторонних придатков, психологические элементы находили в лице К. тонкого ценителя, пониманию которого доступны все мельчайшие оттенки мысли и чувства.
Сила его ораторского искусства выражалась не в изображении только статики, но и динамики психических сил человека; он показывал не только то, что есть, но и то, как образовалось существующее. В этом заключается одна из самых сильных и достойных внимания сторон его таланта. Психологические этюды, например, трагической истории отношений супругов Емельяновых с Аграфеной Суриковой, заключившихся смертью Лукерьи Емельяновой, или история отношений лиц, обвинявшихся в подделке акций Тамбовско-Козловской железной дороги, представляют высокий интерес. Только выяснив сущность человека и показав, как образовалась она и как реагировала на сложившуюся житейскую обстановку, раскрывал он «мотивы преступления» и искал в них оснований, как для заключения о действительности преступления, так и для определения свойств его.
Мотивы преступления, как признак, свидетельствующий о внутреннем душевном состоянии лица, получали в глазах его особое значение, тем более, что он заботился всегда не только об установке юридической ответственности привлеченных на скамью подсудимых лиц, но и о согласном со справедливостью распределении нравственной между ними ответственности. Соответственно содержанию, и форма речей К. отмечена чертами, свидетельствующими о выдающемся его ораторском таланте: его речи всегда просты и чужды риторических украшений. Его слово оправдывает верность изречения Паскаля, что истинное красноречие смеется над красноречием как искусством, развивающимся по правилам риторики. В его речах нет фраз, которым Гораций дал характерное название «губных фраз». Он не следует приемам древних ораторов, стремившихся влиять на судью посредством лести, запугивания и вообще возбуждения страстей - и тем не менее он в редкой степени обладает способностью, отличавшей лучших представителей античного красноречия: он умеет в своём слове увеличивать объём вещей, не извращая отношения, в котором они находились к действительности. «Восстановление извращенной уголовной перспективы» составляет предмет его постоянных забот.
Отношение его к подсудимым и вообще к участвующим в процессе лицам было истинно гуманное. Злоба и ожесточение, легко овладевающие сердцем человека, долго оперирующего над патологическими явлениями душевной жизни, ему чужды. Умеренность его была, однако, далека от слабости и не исключала применения едкой иронии и суровой оценки, которые едва ли в состоянии бывали забыть лица, их вызвавшие. Выражавшееся в его словах и приемах чувство меры находит свое объяснение в том, что в нём, по справедливому замечанию К. К. Арсеньева, дар психологического анализа соединен с темпераментом художника. В общем можно сказать, что К. не столько увлекал, сколько овладевал теми лицами, к которым обращалась его речь, изобиловавшая образами, сравнениями, обобщениями и меткими замечаниями, придававшими ей жизнь и красоту.
9 февраля 1844 г. в Санкт - Петербурге в
семье литературно-театрального деятеля и преподавателя истории
Второго кадетского корпуса Фёдора Алексеевича. Кони и актрисы
Ирины Семёновны Юрьевой родился второй сын, Анатолий.
Его отец Фёдор Алексеевич. Кони (1809-1879гг) был сыном
московского купца, получил довольно хорошее образование.
Будучи студентом медицинского факультета Московского
университета он одновременно посещал лекции на словесном
факультете, вследствие чего у него появился большой интерес к
литературе и особенно к драматургии. Уже тогда Ф.. Кони перевёл с
французского языка драму Виктора Дюконжа «Смерть Каласа»,
которая в 1830 г была поставлена на сцене Московского
императорского театра. Успех пьесы был замечен директором
императорских театров Ф. Какошкиным, советы которого побудили Ф.
. Кони посвятить себя драматической литературе и изучению теории и
истории искусства.
В 1836 г. Ф.. Кони переезжает из Москвы в Петербург, где занимает
должность преподавателя истории во Втором кадетском корпусе.
Здесь Ф.. Кони написал своё большое произведение «История Фридриха
Великого» за которое позже Иенский университет возвел его в
степень доктора философии. Однако главным занятием Ф.. Кони была
журналистика. Он редактировал и издавал «Литературную газету»,
журнал «Репертуар и Пантеон». Им написана фундаментальная книга
«Русский театр, его судьба и его историки». Водевили Ф.. Кони
неоднократно издавались и в годы Советской власти.
Мать Анатолия Фёдоровича. Кони Ирина Семёновна Юрьева, по сцене
Сандунова (1811-1891 г.г.),- актриса и писательница - родилась в
семье помещика Полтавской губернии. В 1837 г. под влиянием своего
родственника, известного в то время писателя А.Ф. Вельтмана, она
издала свой сборник рассказов. Вскоре после этого она поступила
на императорскую сцену - сначала в Москве, а затем связи с
замужеством в Петербурге, где выступала на сцене более 15 лет,
талантливо исполняя преимущественно комические роли. Ирина
Семёновна сотрудничала в «Литературной газете» и в других
изданиях, опубликовала ряд повестей.
Крёстным отцом А.. Кони был известный писатель, первый русский
исторический романист И.И. Лажечников, он был знаком с
А.С. Пушкиным, который приветствовал его литературную
деятельность.
В семье, где часто бывали лучшие представители театра и
литературы 40-50-х годов 19 в., Анатолий научился любить
художественное слово и почерпнул веру в искусство и литературу.
От матери и отца он унаследовал литературный талант, серьёзное
отношение к театру, любовь и уважение к его деятелям. Юный. Кони
встречался с Некрасовым, Григоровичем, Полонским и многими
видными литераторами того времени. Частыми гостями семьи. Кони
были известные артисты, художники, журналисты.
Отец и мать А.. Кони были люди полные любви к просвещению,
впитавшие в себя идеализм 40-х годов прошлого века.
Начальное образование Анатолий получил в доме родителей. И мать,
и отец, воспитывали детей, требовательно относились к ним,
прививали им уважение к самостоятельному труду, почтение к
старшим. Вспоминая годы детства, А.Ф.. Кони приводит такой
эпизод: «Жил у нас лакей Фока. Человек огромного роста. Он меня
любил чрезвычайно и в свободные минуты объяснял мне по-своему
законы физики и механики, стараясь подтвердить свои слова
опытами, всегда, впрочем, неудачными. Не могу припомнить по
какому случаю мне показалось, что он меня обидел, и я, в пылу
гнева, назвал его дураком. Это услышал отец из своего кабинета
и, выйдя, больно наказал меня и позвав затем Фоку, приказал мне
стать перед ним на колени и просить прощения. Когда я это
исполнил, Фока не выдержал, тоже упал передо мною на колени, мы
оба обнялись и оба рыдали на весь дом».
Увлекаясь учением немецкого философа Канта, Ф.А.. Кони и в
воспитании сыновей следовал Кантовскому правилу: человек должен
пройти четыре ступеньки воспитания - обрести дисциплину; научится
себя вести; стать морально устойчивым. Всё это прививалось
юноше. Главной же целью воспитания было научить детей думать.
С 1855 по 1858 гг. Анатолий учился в немецкой школе при церкви
св. Анны на Кирочной улице Петербурга и получал в основном такие
оценки: «хорошо», «очень хорошо», «довольно хорошо». 1856 г. при
отличном поведении он получил 14 поощрений, в 1857 г. - 12.
В 1858 г. А.. Кони переходит в четвёртый класс второй
Петербургской гимназии.
Вначале учёба в гимназии шла с некоторым напряжением и неровно,
но в последствии всё лучше, и в 1859-1861 гг. знания по всем
предметам были оценены на «отлично». По решению Совета гимназии. Кони были вручены похвальные свидетельства - «Грамоты первого
достоинства». В грамотах указывалось, что они выданы для
«предъявления родителям».
Занятия в гимназии Анатолий сочетал с углублённым изучением
истории России, он интересовался русской и зарубежной
классической литературой, участвовал в издании рукописного
журнала «Заря». Но больше всего его занимала математика. К нему
на консультации шли многие гимназисты, и в последний год учёбы в
гимназии Анатолий имел учеников по математике.
Директор второй Петербургской гимназии Никита Власов знакомил
гимназистов с произведениями выдающихся писателей Гончарова,
Тургенева и др.. Тем, кто нуждался, Н. Власов помогал доставать
уроки как репетиторам или подготовителям для поступающих в
гимназию.
С теплотой вспоминает А.Ф.. Кони учителей, оказавших большое
влияние на гимназистов, и среди них любимого учителя истории В.Ф. Эвальда:
«Его доброе и отчасти насмешливое отношение к ученикам было
соединено с увлекательным изложением предмета. Мы ждали его
урока и слушали его с радостным чувством».
Будучи гимназистом, А.. Кони посещал лекции знаменитых
профессоров Петербургского университета, жадно следил за
отечественной и зарубежной литературой. «Вступление в юность
(16-20 лет) совпало для меня, - пишет. Кони, - с удивительным
расцветом русской литературы в конце 50-х и начале 60-х годов». В начале своей
жизни Анатолий Фёдорович увлекался произведениями старшего
поколения русских классиков, а затем долгие годы дружил и часто
встречался с ними.
В гимназические годы Анатолий жадно вчитывался в произведения
И.С. Тургенева, сыгравшего по словам. Кони, «влиятельную роль в
умственном и нравственном развитии людей моего поколения».
До Тургенева молодое поколение в русских городах - дети
чиновников, купцов, людей свободной профессии имело смутное
представление о народе, русских крестьянах и бесправных условиях
их жизни. Тургенев же своими «Записками охотника», а вслед за
ними Некрасов поэмой «Кому на Руси жить хорошо» познакомил эту
молодёжь с «сеятелем и хранителем» русской земли, дали
возможность заглянуть в его душу и оценить тот тихий свет,
который в ней горит, понять и полюбить его».
Можно безошибочно утверждать, что любовь к Пушкину и русскому
языку появилась у Анатолия Фёдоровича в результате сильного
влияния со стороны Тургенева и Некрасова.
«Посвятив бессмертному гению Пушкина своё произведение
«Нравственный облик Пушкина», А.. Кони уже в юные годы понял, что
Пушкин был преисполнен подлинного чувства и искания правды, а в
жизни правда проявляется прежде всего в искренности в отношениях
с людьми, в справедливости при обращении с ними. Этому принципу
А.. Кони следовал всю жизнь».
Не меньшее влияние на Анатолия. Кони оказал И.А. Гончаров. «С
мыслью о Гончарове скажет уже в зрелые годы А.. Кони, -
связывается у меня благородное воспоминание впечатления юных лет
в незабвенные для русской литературы времена, когда в конце
пятидесятых годов, как из рога изобилия, сыпались чудные
художественные произведения, когда появились «Дворянское
гнездо» и «Накануне», «Тысяча душ» и «Обломов», «Горькая
судьбина» и «Гроза».
По словам. Кони, Гончаров, стремился изобразить истинную природу
русского человека, его национальные свойства независимо от
общественного положения.
За годы, проведённые в гимназии, Анатолий обогатился
разнообразными знаниями. Он начал задумываться о своём
дальнейшем образовании. Занятия репетиторством убедило. Кони в
том, что его удел - математика.
«В мае 1861 г. несколько питомцев Второй Петербургской гимназии
решили уйти из шестого класса гимназии и поступить в
Петербургский университет. Ещё гимназистами многие из них ходили
на блестящие чтения известного русского историка Н.И.
Костомарова и в мечтах уже были в университетских стенах». О лекциях
Н.И. Костомарова у Анатолия Федоровича сохранились самые лучшие
воспоминания. В 1925 году в письме к академику С.Ф. Платонову он
писал: «Ещё гимназистом в 60 году и затем студентом
математического факультета в 61 году ходил я жадно слушать его
увлекательные, богатые образами и цитатами лекции, а затем по
закрытии Университета слушал его публичные лекции об Иоанне IV в
зале Городской думы... Когда, уже В Москве, в 63 году, я прочёл
объявление о входе в свет «Северорусских народоправств», я так
возжаждал иметь эту книгу, что, несмотря на своё скудное
студенческое житиё, подверг себя большим лишениям, чтобы через
два месяца имел радость погрузится в её чтение. Это были
незабываемые часы; и до сих пор, глядя на неё, стоящею в шкапу
перед моим рабочим столом, я смотрю на неё, как на верного друга
моей юности, и сам Костомаров восстаёт передо мною как живой».
Для того чтобы раньше времени поступить в университет, нужно
было держать экзамен в качестве лица, получившего домашнее
воспитание, в особой испытательной комиссии. В течении семи дней
предстояло держать экзамены по всем предметам гимназического
курса, выбирая для этого любые дни. Экзамены принимали учителя
гимназии, но под председательством профессоров университета. По
итогам экзаменов А.Ф.. Кони был зачислен студентом на
математический факультет по чисто математическому разряду.
В декабре 1861 г. Петербургский университет был закрыт на
неопределённый срок из-за волнений студентов. К этому времени А.
. Кони успел прослушать не более 20 лекций по математике.
Заниматься математикой самостоятельно, на дому, было нелегко, и. Кони начал подумывать о переходе на другой факультет. Как-то в
семье своих знакомых он встретился с двумя юристами, служившими
в ведомстве Министерства внутренних дел. Оба они отличались
весьма либеральными взглядами и были захвачены идеями
предстоящей судебной реформы. Эта встреча глубоко запала в душу
Анатолия и заставила его усомниться в правильности рекомендаций
отца в отношении учёбы на математическом факультете Он всё
больше склонялся к тому, чтобы оставить занятия математикой. В
записках А.Ф.. Кони за 1912 г. есть такое признание: «В гимназии
я много занимался математикой уверил себя, что люблю её,
смешивая трудолюбие со способностью».
В связи с закрытием Петербургского университета профессорам
юридического и филологического факультетов было разрешено при
посредстве особого организационного комитета открыть ряд
публичных курсов. Но вскоре они были запрещены. Начались поиски
юридических книг. В библиотеке отца таких книг не оказалось. В
книжной лавке на Литейном. Кони приобрёл произведение известного
профессора Д.И.Мейера «Русское гражданское право.Часть общая.».
Многие годы спустя Анатолий Фёдорович отметит в своих
воспоминаниях: «Эта книга решила судьбу моих дальнейших занятий,
и владельцу маленькой лавочки... был бессознательным виновником
того, что я сделался юристом».
Летом 1862 г. Министерство народного просвещения объявило, что
петербургский университет не будет открыт в следующие учебные
годы. Не желая терять времени,. Кони решил поступить в другой
университет, и выбор пал на Московский. Лекции на публичных
курсах окончательно укрепили решимость Анатолия стать юристом, а
в августе 1862 г. он записался в число студентов второго курса
юридического факультета Московского университета.
Здесь А.. Кони целиком ушёл в науку. Будущий юрист стремился
обогатится разнообразными знаниями. Живя в Москве, Анатолий
установил контакты с литературно-театральными деятелями, хорошо
знавшими его родителей. Занятия в университете помогали. Кони
приобрести прочные юридические и философские знания, а личные
знакомства с деятелями культуры поддерживали в нём живой интерес
к разнообразным явлениям нравственной, общественной и
государственной жизни.
Переезд в Москву дал Возможность Анатолию обрести полную
независимость: он живёт на частной квартире снимая комнату, отцу
категорически запрещает посылать ему деньги на расходы.
Вспоминая это, А.Ф.. Кони писал: «Желание «стоять на собственных
ногах» и не быть никому обязанным в средствах к существованию
было довольно распространенным в годы моей молодости и
проводилось некоторыми с крайней последовательностью и без
всяких уступок. Это направление захватило и меня, и я, начиная с
шестого класса гимназии, стал жить своим трудом, занимаясь
переводами, давая уроки и упорно отказываясь от той скромной
помощи, которую мне мог оказывать мой отец». Так Анатолий
Фёдорович давал в течении трёх лет уроки истории, словесности,
ботаники, физики, анатомии и физиологии дочерям штатного
генерала Шлыкова, и всё это ему не мешало успешно учиться. Его
интересовало всё: содержание и значимость учебного материала,
методика лекций, а главное -философская направленность как
лекций, так и лекторов, которыми являлись Восторгающие. Кони
профессора Московского университета.
Уже после смерти А.Ф.. Кони академик С.Ф. Платонов писал, что
«влияние Чичерина на молодого. Кони было решающим моментом в
создании духовного его склада, определившим миросозерцание
Анатолия Фёдоровича и принципы его поведения на службе и частой
жизни».
Борис Николаевич Чичерин, вспоминает. Кони, «читал нам обширный
курс государственного права, который вошёл потом и в его «Курс
государственной науки», представляющий целые ряды возвышенных
страниц, с которых льётся горячая и убеждённая проповедь
человечности, правосудия и безусловной справедливости».
С такой же восторженностью отзывался. Кони и прочитанном
Чичериным на юридическом факультете обширном курсе «Истории
политических учений». Эти лекции, названные. Кони «своего рода
откровением общечеловеческих идей», по его словам, основательным
образом знакомили студентов «с философией вообще в лице её
важнейших представителей».
Особенностью Б.Н. Чечерина как учёного. Кони считал то, что он
неуклонно шёл своей дорогой, оказывая могучее воздействие на
юные умы.
Б.Н.Чичерин был одним из лидеров либерально-западного крыла в
русском общественном движении. Он резко отрицательно относился к
деятельности революционных демократов. В 1858 г. Выезжая в
Лондон для переговоров с А.И.Герценом по поводу изменения
направления журнала «Вольная русская пропаганда». Однако попытка
склонить Герцена к уступкам либерализму закончилась полным
разрывом между Герценым и Чичериным. Этот разрыв стал этапом в
размежевании либерализма и демократии в русской общественной
мысли второй половины ХIХ в.
Как известно, Чичерин характеризовал крестьянскую реформу 1861
г. как «лучший памятник русского законодательства», а лучшей
формой государства для России считал самодержавие.
Многие из этих убеждений своего учителя Анатолий Фёдорович
разделял. Он действительно относился с большой симпатией к
Б.Н. Чичерину, состоял в дружеской переписке с ним, а после его
смерти с его женой. А.Ф.. Кони посвятил памяти Чичерина четвёртое
издание своих «Судебных речей».
Никиту Ивановича Крылова. Кони называл «самым выдающимся
профессором на юридическом факультете», а воспоминания о нём
считал ни чем неизгладимым. Образ Крылова он неразрывно связывал
с Московским университетом и с лучшими минутами, проведёнными
его стенах. Не случайно своё первое большое произведение
«Судебные речи 1868-1888.» А.Ф.. Кони посвятил его памяти. По
словам. Кони, студенты считали Н.И.Крылова
«профессором-поэтом»,т.к. он вносил яркую историческую окраску в
изложение догм римского права, что придавало его лекциям
живность.
Курс гражданского судопроизводства читал К.П. Победоносцев -
будущий обер-прокурор Святейшего синода.
А.Ф.. Кони считал, что из лекций Победоносцева студенты выносили
ясное понимание задач и приёмов истинного правосудия
пореформенного времени. Мог ли я тогда думать, - писал А.Ф.. Кони, что через четверть века после этого тот же Победоносцев, к
которому я вынес из Университета большую симпатию, как к своему
профессору, будет мне говорить с презрением «о той кухне, в
которой готовились судебные уставы», и, сделавшись моим
влиятельным хулителем, станет жаловаться на то, что я «ставлю
палки в колёса миссионерской деятельности православного
ведомства моим публичным обер - прокурорскими заключениями по
вероисповеданным преступлениям, дела которых доходили до
кассационного департамента».
Профессор В.С. Соловьев во всеоружии богословских знаний, по
словам. Кони, поражал начитанностью и глубоким проникновением в
многообразные и труднодоступные источники знания.. Кони разделял
нравственную сторону концепции В.С.Соловьева и высоко ценил его
произведение «Оправдание Добра», которое, по мнению. Кони,
представляло собой «цельное и систематическое изложение его
взглядов на содержание и задачи нравственной философии».
Можно говорить так же о влиянии на юного. Кони таких известных
учёных-юристов, как А.Д. Градовский, В.Д. Спасович и др..
Студентом А.Ф.. Кони часто посещал литературные вечера, на которых
выступали Некрасов, Достоевский, Писемский, Майков, Анухтин и
др.. Он был неизменным участником собраний Общества любителей
российской словесности, где, по его словам, собиралась вся
мыслящая Москва. На заседаниях этого общества. Кони слушал
Одоевского, Погодина; в доме М.С.Щепкина он встречался с
А.Майковым и многими видными деятелями русского театра того
времени.
Ещё в студенческие годы Анатолий Фёдорович. Кони начинает
тщательно изучать произведения немецкого философа Иммануила
Канта: «Критику практического разума» и др.. «В зрелом возрасте. Кони неоднократно ссылается на философские концепции Канта,
находя «раскаты мощной мысли» его « в всех позднейших учениях о
проявлениях человеческого духа».. Кони импонирует вытекающее из
возвышенного и глубокого учения Канта» «справедливое отношение к
человеку, выражающееся в сознательном и беспристрастном
поставлении себя на его место в данном случае». Несомненно,
что высокая оценка Канта, этого, по словам. Кони, «Петра Великого
новейшей философии»,связана с тем, что основная категория
этики Канта- «категорический императив» служит своеобразным
обоснованием равенства в области морали, а отрицание оценки
моральных достоинств человека по его практическим делам говорит
об отклонении Кантом узкоутилитарного понимания нравственности,
расчётливого практицизма и торгашеского духа буржуазного
общества».
На формирование мировоззрения студента-юриста, стремившегося и к
философским знаниям, определённое влияние оказали также
произведения позитивистов, получившие широкое распространение в
России В 1860-1870гг.. «Вслед за позивитивизмом «властительницею
дум», - по словам А.Ф.. Кони, - сделалась пессимистическая
философия Шопенгауэра и затем Гартмана».
В студенческие годы Анатолий Фёдорович общался со студентами и
преподавателями не только в стенах университета аудиторий. Так
из бывших петербургских студентов, переехавших учиться в Москву,
образовался дружеский кружок, состоявший преимущественно из
слушателей философского факультета. Членом этого кружка, был в
частности, студент исторического факультета Московского
университета В.О.Ключевский, который вскоре завоевал уважение
своих товарищей. Диспуты в основном велись вокруг тех или иных
исторических явлений применительно к российской
действительности. Но это был единственный кружок в котором
принимал участие А.. Кони. Никаких политических целей этот кружок,
конечно, не ставил, и тем не менее участие в нём оказало влияние
на становление мировоззрение А.Ф.. Кони.
Социально-политическая обстановка в России, конечно, не могла не
наложить свой отпечаток на сознание молодого человека.
Университетские годы Анатолия совпали с серией реформ Александра
II. В итоге крестьянской реформе 1861 г. было освобождено более
22 млн. помещичьих крестьян, но реформа сохранила крупное
землевладение и ряд других атрибутов крепостного права.
Крестьянство ответило на неё многочисленными волнениями. В 1864
г. были объявлены Земская и Судебная реформы, 1860-1870 гг.
Проведены военные реформы. Всё это было движением по пути
превращения феодальной монархии в монархию буржуазную.
Создавались более благоприятные условия для развития
капиталистических отношений и в промышленности, и в сельском
хозяйстве.
Чаяния и интересы крестьян выражало революционно-демократическое
направление в общественном движении России, представленное
разночинцами. В целом прогрессивную роль играло студенчество.
Оно не было единым ни по социальному составу, ни по политическим
взглядам, но настроено было оппозиционно к правительству.
Большой размах приобрело антиправительственное движение
студентов в Московском и Петербургском университетах. В
студенческой среде всё большие симпатии завоёвывала деятельность
русских революционеров демократов: Чернышевского, Огарёва,
Добролюбова и др. В России зарождалось подпольное революционное
движение.
Свидетелем всего этого был студент юридического факультета
Московского университета Анатолий. Кони, о котором многие годы
спустя его современник и коллега по науке и литературе академик
С.Ф. Платонов скажет: «Рождённый в 1844 г. Анатолий Фёдорович
стал юношей к 1860 г. и именно в эпоху эту созрел как личность с
известным характером под влиянием всей совокупности бытовых
условий того времени, в кругу тех мыслей и чувств, которыми
направлялась идейная жизнь тех лет... Мягкий, но устойчивый и
очень определённый в своих вкусах и взглядах, впечатлительный и
восприимчивый, трудолюбивый и склонный к систематизации своих
знаний,. Кони и в юности отличался широтою умственных интересов и
тонкостью понимания людей и их отношений, что он доказал
блестящими характеристиками своих профессоров, сослуживцев по
судебному ведомству и многих писателей. Но он был тем, что
называлось в его пору индивидуалистом, и не годился ни для
какого-нибудь кружкового катехиза, ни для стадных выступлений в
составе увлеченной в движение толпы. Таким индивидуалистом он
оставался всю свою жизнь и постоянно держался одиночкою
независимо от всяких общественных и политических группировок.
Таковою была природа. Кони. Она обратилась в яркий и красивый
характер под влиянием, во-первых, той среды, в которой он
воспитывался, а во-вторых, той эпохи, в которую он начал свой
жизненный путь».
«Сын человека 40-х годов Анатолий Фёдорович стал человеком 60-х
годов, которые, по его словам, «заключали в себе всеобщую
обновляющую силу», и это привлекало его внимание. Манифест 1861
г. об освобождении крестьян и последовавшие за ним реформы в
других областях жизни, в частности Судебная реформа 1864 г.,
увлекли молодого юриста. Он воспринял великие принципы права,
справедливости и свободы, которыми были проникнуты лекции его
любимых учителей, но он не вмешивался в общественную, не всегда
легальную борьбу и сосредоточил свою энергию и способности на
воплощении новой законности и высоких принципов гуманизма в
сфере его официальной деятельности. В реформах Александра II он
видел «обновляющую силу» общественных преобразований. Они
настолько увлекли его, что стали центральной магистралью на его
жизненном пути».
В начале своего служебного пути. Кони
имел секретарские должности в судебных палатах Петербурга и
Москвы. Он быстро освоил свои обязанности, чётко их выполнял и
по рекомендации тогдашнего прокурора Московской судебной палаты
Д.А.Ровинского в конце 1867 г. был назначен товарищем прокурора
Московской судебного округа. Его назначение в Харьков совпало с
периодом упразднения старого суда и проведения в жизнь Судебной
реформы 1864 г. Среди новых сослуживцев, был и его
университетский друг С.Ф.Морошкин, также занимавший должность
товарища прокурора. С семьёй Морошкина Анатолий Фёдорович был
очень дружен, особенно с его сестрой Надеждой.
В Харькове началась кипучая деятельность. Кони по претворению в
жизнь идей и положения судебной реформы. Он дни и ночи изучал
уголовные дела, раскрывал преступления, готовил обвинительные
речи, инструктировал и направлял работу присяжных заседателей,
требуя неукоснительного и точного исполнения законов. Он
установил деловые контакты с видными учеными области судебной
медицины и использовал их знания, опыт в раскрытии сложных и
запутанных уголовных дел. «Новая деятельность совершенно
затянула меня в свои недра и заставила посвятить ей все свои
силы и время, - пишет он в марте 1868 г. -... Стоит побывать в
глухих уездах... стоит посмотреть на массу невежества и грубости...
чтобы понять, сколько пользы может принести добросовестный
деятель и особенности юрист своею работой в этих захолустьях...
У меня... дело в 4 томах на 2200 листах, с 14 обвиняемыми и 153
свидетелями (дело о подделки и продажи рекрутских квитанций,
дело гнусное по тем гнусным последствиям, которые оно имело для
26 человек наглейшим образом обманутых мужиков)». Требование
23-летнего товарища прокурора точно исполнять законы,
справедливо их применять вскоре привлекло к нему внимание коллег
и публики. За ним закрепилось кличка «свирепый прокурор», а в
залах судебных заседаний слышались сожаления, почему он не
адвокат.
Вскоре по прибытии в Харьков А.Ф. Кони получил поручение
руководить следствием по делу о подделке серий (в первой
половине 60-х годов на юге России появились в большом количестве
поддельные серии поддельных бумаг). Следствие по этому делу
началось 1865 г. особой комиссией, но с помощью взяток и других
ухищрений было приостановлено и возобновлено по поручению
Государственного совета уже новыми судебными учреждениями.
Возглавив руководство следствием, А.Ф. Кони действовал настолько
умело и энергично, что преступники были найдены и осуждены.
Одним из первых дел, по которому А.Ф. Кони выступил в качестве
обвинителя в Харькове, было дело о нанесении губернским
секретарем Дорошенко мещанину Северину побоев, вызвавших смерть
последнего. Убийство Северина произошло накануне введения
Судебной реформы 1864 г. Используя своё служебное положение,
Дорошенко добился того, что уголовное сразу не было возбуждено.
Однако по поводу происшествия высказывались различные догадки и
предположения, появились статьи в газетах. По жалобе вдовы
Северина в 1868 г. было возбуждено уголовное дело. Его
расследованием руководил. Кони, он же поддерживал обвинение в
суде. Смелое возбуждение дела, твёрдое отстаивание. Кони своих
выводов (несмотря на неблагоприятную обстановку, созданную в
связи с этим делом определенными кругами в Харькове) говорили о
его принципиальной позиции, последовательности убеждений и
действий. Присяжные заседатели признали Дорошенко виновным.
Напряжённая работа в Харькове и предшествовавшие ей годы учёбы и
репетиторства сказались на состоянии здоровья Анатолия
Фёдоровича. В 1868 г., когда ему было 24 года, у него
обнаружился резкий упадок сил, малокровие и участились горловые
кровотечения после продолжительного напряжения голоса. По совету
своего друга профессора судебной медицины Лямбля,
рекомендовавшего отдых, но отдых деятельный, А.Ф. Кони уезжает на
лечение. Вспоминая этот эпизод из своей жизни (совет профессора:
«Нужны новые впечатления... и пиво!»), А. Кони записал в
последствии: «... я с благодарным чувством вспоминаю этот совет
«чудака», которому вполне и с успехом в своё время последовал».
Пребывание за границей (три с половиной месяца). Кони использует
как для лечения, так и для расширения своего кругозора. 20
сентября 1869 г. в письме из Парижа С.Ф.Морошкину он дает самую
подробную информацию о знакомстве с практикой работы судов в
Германии, Франции, Бельгии. На её изучение он тратит
значительную часть времени, целые дни проводит в залах заседаний
судов, встречается с прокурорами, адвокатами, просматривает
литературу, анализирует тенденции развития судебной практики по
уголовным делам. Тщательное изучение всех тонкостей
деятельности зарубежного суда, конечно, расширяло и углубляло
специальные знания молодого русского юриста, давало возможность
сравнивать судебные системы. Но в том же письме к Морошкину он
признаётся: «Чтобы оценить Россию во многих отношениях, нужно
пожить за границей, вдали от неё». В это время. Кони уже
подумывает о переходе с прокурорской работы на судебную. Его не
оставляет мысль о сотрудничестве с кафедрами университета, об
участии в учебной и научной деятельности. Во время пребывания в
Калсбадене на лечении. Кони знакомится с министром юстиции
Российской империи графом К.И. Паленом. Они часто беседуют о
делах Харьковского судебного округа. Выясняется, что
предполагалось направить. Кони на работу в Харьков лишь на время
организации деятельности новых судебных учреждений. Перед
отъездом в Россию Пален просил лишь об одном - вернуться к
министру юстиции здоровым.
Впоследствии выяснится, что. Кони произвел на Палена хорошее
впечатление и тот активно продвигал его по служебной лестнице
вплоть до должности председателя Петербургского судебного округа.
По рекомендации Палена. Кони поручается председательствование по
делу Веры Засулич. Оправдательный приговор по этому делу
возвысил. Кони - борца за справедливость правосудия - и привел к
отставке графа Палена с поста министра юстиции.
Немногим более двух лет А.Ф. Кони проработал в Харькове, но
оставил о себе самые добрые воспоминания, и сам как-то сроднился
с городом и коллегами по работе. В последующие годы он будет
частым гостем харьковчан, а через 20 лет Совет Харьковского
университета присвоит ему степень доктора уголовного права по
совокупности его трудов, без защиты.
В начале 1870 г. А.Ф.. Кони назначается товарищем прокурора
столичного окружного суда, но работает здесь всего полгода и
получает направление сначала на должность самарского губернского
прокурора, а затем прокурора Казанского окружного суда с целью
создания новых судебных учреждений, предусмотренных Реформой
1864 г. итак, в 26 лет у него была ответственная и
самостоятельная работа. Министр юстиции продолжает следить за
деятельностью талантливого юриста, который оправдал его надежды
по проведению судебной реформы в Харькове и Казани, и в мае 1871
г. назначает его прокурором Петербургского окружного суда. В
этом качестве Анатолий Фёдорович работает более четырёх лет. Он
целиком отдаётся любимому делу, умело руководит расследованием
сложных, запутанных уголовных дел, выступает обвинителем по
наиболее крупным делам. Обвинительные речи. Кони публикуются в
газетах, и его имя становится известным широкой русской
общественности. Он часто поддерживает обвинение по делам, в
которых в качестве адвокатов выступают такие знаменитости того
времени, как В.Д.Спасович, К.К.Арсеньев, А.М. Унковский и др.
Будучи прокурором по должности,. Кони оставался защитником
справедливого правосудия. «В бытность мою прокурором окружного
суда В Петербурге мне приходилось иногда выходить из формальных
рамок своей деятельности и в одних случаях не торопиться с
возбуждением уголовного преследования, а в других, наоборот,
предупреждать о возможности такого преследования, чтобы сделать
его впоследствии в сущности не нужным. В первых случаях
жалобщику надо было дать время одуматься и допустить заговорить
в себе добрым и примирительным чувствам; во вторых - устранить,
без судебного разбирательства, причину самой жалобы». таким
был подход прокурора. Кони к решению многочисленных дел
столичного судебного округа.
Через камеру прокурора Петербургского Суда проходили, сотни
уголовных дел, в которых так выпукло отражался быт тогдашней
правящей знати. Чего стоило, например, так называемое «тёмное
дело»! семейство крупного чиновника К., состоявшее из
родителей, двух дочерей, замечательных красавиц, и забулдыги -
брата, познакомилось с богатым банкиром, который среди
петербургских развратников слыл особым любителем и ценителем
молодых девственниц, за право обладания которыми старый и
безобразный торговец платил большие деньги. « Почётная семья
пыталась «подставить» ему в качестве девственницы старшую дочь,
скрывая что она была замужем, но с мужем не жила. Чтобы избежать
скандала, семья решила принести в жертву богачу младшую дочь.
Узнав об этом, несчастная девушка, которой только что минуло 19
лет, покончила жизнь самоубийством. Семья К. Всячески пыталась
скрыть это от полиции. Перед смертью девушка приходила в
сознание и могла бы помочь следствию, но, кроме доктора медицины,
преподавателя медико-хирургической академии, знакомого старшей
сестры, выполнявшего функции посредницы и взятой на поруки тем
же медиком, около неё никого не было. Врач категорически
отказался помочь следствию, ибо сам был подкуплен. Дело было
прекращено, не смотря на большие усилия А.Ф. Кони.
В этот период у. Кони окончательно складывается взгляд на то,
каким должно быть обвинение в суде и как его должен вести
обвинитель: «....спокойствие, отсутствие личного озлобления
против подсудимого, опрятность приёмов обвинения, чуждая и
возбуждению страстей, и искажения данных дела, и... что весьма
важно, полное отсутствие лицедейства в голосе, в жесте и в
способе держать себя на суде. К этому надо прибавить простоту
языка, свободного, в большинстве случае от вычурности или от
громких и «жалких» слов». Слово, по мнению. Кони, одно из
величайших орудий человека. Бессильное само по себе, оно
становится могучим и неотразимым, будучи сказано умело, искренне
и вовремя. Оно способно увлекать за собой говорящего и ослеплять
его окружающим своим блеском. «...Нравственный долг судебного
оратора, - продолжает А.Ф. Кони, - обращаться осторожно и
умеренно с этим оружием и делать своё слово лишь слугою
глубокого убеждения, не поддаваясь соблазну красивой формы или
видимой логичности своих построений и не заботясь о способах
увлечь кого-нибудь своею речью. Он должен не забывать совета
Фауста Вагнеру: «Говорить с убеждением, слова и влияние на
слушателей придут сами собою»».
И далее: «...прокурор приглашается сказать своё слово даже в
опровержение обстоятельств, казавшихся при предании суду
сложившимися против подсудимого, причём в оценке и взвешивании
доказательств он вовсе не стеснён целями обвинения. Иными
словами... он говорящий публично судья».(13.)
Обобщая свою многолетнюю практику как судебного деятеля,
Анатолий Фёдорович приходит к выводу, что защиты общества от
нарушителей закона лежит на государстве, а практическое служение
этой важной задаче в судебном состязании выпадает на долю
прокурора обвинителя. Особого такта и выдержки требует и
отношение обвинителя к противнику в лице адвоката. Прокурору,
считает. Кони, не приличествует забывать, что у защиты одна общая
с ним цель - содействовать с разных точек зрения суду в
выяснении истины доступными человеческими силами средствами и
добросовестному исполнению этой обязанности. Этим
принципами проникнуты многочисленные обвинительные речи Анатолия
Фёдоровича, все его действия как прокурора округа,
осуществлявшего руководство следствием. Это был истинный и
вместе с тем человеколюбивый страж закона.
