Живые языки отличаются друг от друга внешними условиями своего существования. Одни из них известны ^небШШдойу количеству людей (например, Австралии), на других говорят бащцодал-лиоло& (например, английский). Различна и степень единства языка на всем пространстве его распространения. Если язык охватывает большую территорию, в нем всегда есть местные варианты. Такие языки, как русский, французский, английский, испанский кажутся языковыми монолитами по сравнению, например, с китайским и арабским языками, где различия между диалектами так велики, что часто даже щ^охт^щ ^т ^шт/^^уалшшх.
В большинстве языков мира можно выделить(особенности языковой системы, характерные только для определенной территории распространения одного и того же языка.) Такие видоизменения на-зываютсяг^ШалНтаШгл Местные диалекты обслуживают население отдельных областей и имеют более или менее чётко выраженные фонетические, лексические и грам. особенности (например, оканье в Поволжье и аканье в Рязанской области, диалект кокни в одном из кварталов Лондона). Объединение нескольких диалектов образует^тЩречие) . Самой мелкой единицей является (jtoboj ? ) С лингвистической точки зрения, границы понятий «язык» и «диалект» весьма условны, между ними нет принципиальной разницы. Оба термина предполагают (систему знаков, существующих на - опрелеленнш_тепгжлтш1^Р-азлиние между язьшов^аидиадектом-произвед ится не -тодько-на-^неве языковых данных, но и на основе ряда внеязыковых обстоятельств: национальное самосознание, общие черты культуры и т.д. В пределах одного языка могут существовать несколько родственных диалектов, происходящих от одного предка. Диалектные явления могут проявляться на всех ярусах языковой системы. Чаще всего - в различных произношения (фонети ка), затем лексика - в основном наименование предметов быта (хата - дом, петух - кочет, свекла - бурак). Диалекты могут различаться и на грамматическом уровне. В русском языке такие различия невелики, а во французском и немецком языках - более существенны. Диалекты изучаются специальной наукой -диалектологией. Исследования диалектов позволяет проникнуть вглубь истории языка, так как отдельные диалекты часто сохраняют древние особенности, которых уже нет в общем языке.
Вопрос 14. Социальная дифференциация языка, профессионализмы, функциональные языки.
Под социальной дифференциацией понимают (язык_определенноД социальной группы. Социальные диалекты отличаются только лексикой (например, язык моряков, военных, шахтеров и т.п.). Сюда же относятся жаргоны и сленги студенчества. В социальных диалектах часто используются профессионализмы (специальные слова, понятные людям определенных профессий, например, врачи, программисты, ученые). Говорят также о возрастном членении языка (детский язык, язык молодежи, язык среднего поколения, язык стариков), реже - о членении по половому признаку (мужской и женский варианты, например у некоторых народов Севера, у некоторых индейских племен). Существует также и язык криминальных кругов общества - арго, который употребляется в специальном, понятном только для посвященных значении (малина - тайная квартира, вышка -расстрел, ксива - документ).
Территориальные диалекты по сравнению с социальными более устойчивы, они могут развиваться в самостоятельные языки. Социальный же диалект может исчезнуть с исчезновением его носителей. Территориальное дробление языка переплетается с социальным. В России, например, носителями диалектов являются, в основном, люди, занятые в сельском хозяйстве и живущие в деревнях и селах - крестьяне. Но по мере сближения условий жизни города и деревни происходит сближение территориальных диалектов и литературной нормы.
Вопрос 15. Литературный язык. - U & M ^ btf *- Щси?*<Я /г ^Г
Литературный язык - это форма национального языка, принимаемая его носителями за образцовую. Это исторически сложившаяся система общеупотребительных языковых элементов и речевых средств, прошедших длительную культурную «обработку» в текстах (письменных и устных) авторитетных мастеров слова, а также в устном общении образованных носителей национального языка. Литературный язык - баддиалектньш . Исторически он складывался на базе ведущего местного диалекта, но постепенно отходил от своего источника и становился общенациональным достоянием. Это сознательно нормируемый язык. Языковые нормы закреплялись в грамматиках и словарях. Литературный язык возможет только при наличии письменности . Без нее ни один из диалектов не смог бы подняться до уровня национального языка. Литературный язык постоянно пополняется и обновляется за счет народно-разговорной речи.
Дифференциальные признаки фонем. Система фонематических оппозиций.
Фонемы каждого языка образуют сложную систему оппозиций или противопоставлений . Каждая фонема определяется тем, что отличает её от других фонем того же языка, т.е. каждая фонема имеет свой набор признаков. Эти признаки, обеспечивающие различие фонем называются дифференциальные признаки или дистинктивные . Выявляются они путём противопоставления/сопоставления фонем. Например, /b/:/p/ (бас:пас) – как звонкий:незвонкий(глухой), /b/:/m/ (бал:мал) – как неносовой:носовой.
Дифференциальные признаки нельзя произнести отдельно, поэтому мы всегда произносим одновременно несколько дифференц. признаков (это было выявлено пражской лингвистической школой).
Типы оппозиций разнообразны, лингвисты выделяют от 3 до 9 различных оппозиций:
1) по количеству членов, входящих в оппозицию: бывают бинарные (срав-ся 2 звука) и тернарные (срав-ют 3 звука);
2) отношения между её членами: пропорциональные (повторяются) и изолированные (не повторяются);
3) по количеству признаков: простая (чистая) оппозиция (когда 1 отличие) и сложная (смежная) оппозиция (когда несколько признаков);
4) для гласных существует градуальная оппозиция.
В речи людей обнаруживаются элементы не только общенародного языка, но и специфические черты, групповые различия.
1. Территориальные (диалекты)
2. Форма речи – просторечие. Оно содержит эл-ты широкого территориального распространения. Они не включены в нормы литерат. языка, как правило, в лит.яз. у них есть синонимы.
3. Профессиональные различия (профессионализмы)
4. Слова арго – язык, придуманный для сохранения какой-то тайны внутри определённого общества (язык воров)
5. Жаргонные слова (жаргонизмы, вульгаризмы ) – это слова, используемые обособленной группой людей, объединённых по социальному признаку.
Стилистическая дифференциация языка.
Стилистика – это раздел языкознания, изучающий языковые стили.
1) Высокий стиль присутствует с письменной речи, особенность – использование устаревших слов, литературной лексики.
2) Научный стиль – стиль научной литературы, особенность – преобладание терминов, не использование 1л.ед.ч., использование различных научных клише (как правило, представлять собой), научный стиль объективен.
3) Публицистический : а) ораторская речь, б) газетная статья, в) заголовок, г) короткая новостная статья (сообщение), д) эссе. Особенности – субъективен, может исп-ся как литерат., так и социальн. лексика, свойственен диалог. Цель – оказать воздействие на читателя.
4) Официально – деловой – стиль документов, договоров, офиц. бумаг. Особенность – строгий порядок, исп-ие определённых клише (в рабочем порядке)
5) Разговорный
– стиль повседневной речи (нейтральная лексика, присутствие слов любых стилей)
21. Чередование фонем.
Чередование фонем бывает 2ух видов:
1) фонетическое (живое, аллофонемное) – чередование парных звуков, происходящее при лабиализации (огубливание), палатализация (смягчение), назализация, ассимиляция (озвончение/оглушение), редукция (сокращение). Данное чередование наблюдается в корнях, суффиксах, приставках, значительно реже в окончаниях слов. Такие чередования принято считать вариантами фонемы, поэтому на письме фонетическое чередование не отображается.
2) историческое связано с изменением форм слова, унаследованных от прошлых состояний развитий языка. Все исторические чередования в прошлом имели какую-то причину, потом эта причина перестала действовать, а её результат остался. Современный язык не может объяснить это чередование, такие чередования называют непредсказуемыми. Чередующиеся фонемы исторического чередования представляют собой разные фонемы и отражаются на письме. Например, снег, но снежный.
Виды исторического чередования : 1) удвоение губных согласных (купить/купл ю, вопить/вопл и), 2) чередование переднеязычных (свет /свеч а/освещ ать), 3) черед-ие аффрикат (заяц /заяч ий, ух о/уш и), 4) выпадение гласных в корне слова (лоб/лба, пень/пня), 5) черед-ие е//ё (весна/вёсны), 6) о//а в ударных словах.
ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ И СОЦИАЛЬНАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ЯЗЫКА
В специальной лингвистической литературе широко распространено понятие общенародного языка, понятного для всего народа. Это понятие, однако, довольно неопределенно, так как под него нередко подводятся явления различной природы: 1) под общенародным языком понимают литературный язык, имеющий распространение в данном государстве, 2) общенародным языком называют иногда какое-либо распространенное койнэ, например, общегородское койнэ, 3) за общенародный язык часто выдают систему общих лексических и грамматических элементов, связывающих различные диалекты языка и дающих возможность их представителям договориться между собою. Такие общие элементы, конечно, не составляют живого языка и представляют собой некоторую, хотя и коммуникативно действенную, абстракцию.
В связи с этим интересно привести некоторые высказывания Е. Д. Поливанова, который утверждал, что язык крупного коллектива не отличается абсолютным тождеством кооперативных связей и определял язык как тождество систем произносительно-звуковых символов, присущих участникам того или другого коллектива, определяемого наличием специальных кооперативных потребностей, что обусловливает потребность в общем и едином языке для этого коллектива. На фоне известных кооперативных связей можно обнаружить еще более тесные и специфические связи внутри отдельных групп . Соответственно этому, Е. Д. Поливанов считал необходимым внести в понятие тождества ассоциативных систем, которое обычно кладется в основу определения языка, признак относительности. «Есть тождество более или менее полное - у небольших, тесно связанных (внутри себя) групп и тождество - неполное - у всего (национального) коллектива, в который входят эти группы. В последнем случае «общий язык» обеспечивает лишь возможность взаимного понимания (да и то, строго говоря, лишь в пределах определенных тем - соответственно тому характеру кооперативных связей, который объединяет всех членов данного коллектива), но отнюдь не единую характеристику системы языкового мышления (в фонетическом, морфологическом и т. п. отношениях)» .
Язык никогда не бывает абсолютно единым, так как наряду с факторами, способствующими формированию его единства, действуют факторы, создающие его неоднородность. Различные вариации языка принято делить на две группы - одни из них носят названия территориальных диалектов, другие известны как его социальные варианты.
^
ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ЯЗЫКА
Прежде чем перейти к рассмотрению различных более или менее частных аспектов узлового для данной проблематики понятия территориального диалекта, отметим два обстоятельства общего порядка. Во-первых, необходимо учитывать невозможность структурного определения языкового или диалектного статуса того или иного объединения (проблема: самостоятельный язык или диалект другого языка). По сравнению с неизбежно произвольным - в данном отношении - характером структурных критериев довольно твердую опору в этом отношении составляют критерии социологического порядка. Среди последних наиболее оперативными являются наличие (или, наоборот, отсутствие) взаимопонимаемости, единого литературного языка, а также единого самосознания народности. Во-вторых, следует иметь в виду, что территориальный диалект является исторически изменчивой, зависящей от уровня социального развития общества формой существования языка. Согласно определению В. М. Жирмунского, «диалект представляет единство не исконно данное, а сложившееся исторически в процессе общественно обусловленного взаимодействия с другими диалектами общенародного языка, как результат не только дифференциации, но и интеграции: единство развивающееся, динамическое, как о том свидетельствует характер изоглосс языковой карты, наглядно отражающей связь истории языка с историей народа» . Ни дифференциальные признаки диалекта, ни тенденции его развития не остаются тождественными для разных эпох. Так, если докапиталистические общественно-экономические формации постоянно способствуют диалектной дифференциации языка, то отношения эпохи капитализма, и особенно - социализма, делают диалекты категорией деградирующей и даже пережиточной. Мощным фактором постепенной элиминации диалектов являются национальные языки, начинающие складываться уже в процессе перехода от феодализма к капитализму. Строго говоря, сам термин «территориальный диалект» применим только к диалектам донациональной эпохи, так как в процессе ста новления нации территориальные диалекты превращаются в диалекты территориально-социальные .
Основной причиной возникновения диалектных различий является ослабление связей и относительная изоляция различных группировок языковой общности. Поскольку язык представляет собой явление исторически изменяющееся, в нем постоянно зарождаются различные инновации, которые, возникнув первоначально в одном месте, затем постепенно распространяются. Как правило, однако, сколько-нибудь тесная связь между членами языковой общности затрудняется.
В наиболее общем случае в роли факторов, затрудняющих возможности непосредственного общения, выступают факторы физико-географического порядка (ср. наличие горных хребтов, лесных и водных массивов, пустынных пространств и т. п.). В частности, К. Маркс отмечал тенденцию к образованию различия в языке первобытных племен, неизбежную при обширности занимаемой его носителями территории, и прямо указывал, что локальное разобщение в пространстве вело с течением времени к появлению различий в языке . Очень ярким примером действия этого фактора служит, например, глубокая диалектная дифференциация почти всех нахско-дагестанских языков, локализующихся в горных отрогах Большого Кавказа, многие из диалектов которых распадаются к тому же на большое число говоров и подговоров, характеризующих нередко отдельные кварталы аулов. Диалектные различия имеются в эстонском языке почти на каждом из островов, расположенных вблизи морского побережья Эстонии. Основной предпосылкой формирования горно-марийского и лугового марийского языков (вернее - диалектов) явилось разделение их ареалов массивом Волги.
Затрудняющим языковое общение препятствием часто является административное деление территорий: государственное, феодальных земель и т. п. Так, размещение языка саамов по территории четырех государств - СССР, Финляндии, Норвегии и Швеции- послужило причиной образования довольно сильных различий между его диалектами. В очень многих случаях диалектный ландшафт языков отражает историческое членение страны на феодальные земли (это имеет место в немецком, итальянском, грузинском и других языках). Диалектной дифференциации языка способствует и существование определенных центров, сплачивающих окружающее население. Так, Казань в прошлом связывала воедино жизнь чувашских уездов своей губернии, обособляя их от смежной Симбирской губернии. Северо-западная часть Чувашии, входившая в состав Козьмодемьянского уезда с центром г. Козьмодемьянском на Волге в марийской части уезда, со времени разделения на уезды почти 150 лет жила своей несколько обособленной жизнью. Естественно, что в этих условиях не могли не образоваться диалектные различия.
Иноязычное окружение диалекта также способствует его обособлению от других диалектов. В Красновишерском районе (северо-восточная часть Пермской области) живет около 4000 человек, говорящих на особом диалекте языка коми, отличающемся как от коми-пермяцкого, так и от коми-зырянского наречий. Коми, населяющие Красновишерский район, живут небольшой группой в среднем и частью верхнем течении р. Язьвы, левом притоке р. Вишеры, образуя в административном отношении так называемый Верхне-язьвинский куст Красновишерского района . Образованию особого диалекта во многом способствовало иноязычное окружение, изолировавшее его от основной массы коми-пермяцкого населения.
Разобщение диалектов может возникнуть и как следствие инфильтрации иноязычного населения на территорию данного народа. «Из-за территориального разобщения, которое часто возникало под влиянием иноязычных народов, отдельные группы мордвы на долгое время лишались возможности общаться друг с другом. В результате, несмотря на общность происхождения, приблизительно 90% слов, фонетический облик многих лексических единиц, восходящих к одному и тому же этимологическому источнику, за это время успел значительно измениться» . Причиной возникновения диалектных различий может быть влияние других языков и иноязычных субстратов, например, самаркандско-бухарская подгруппа узбекских говоров обнаруживает довольно сильное таджикское влияние. Они не только не имеют сингармонизма, но и вполне повторяют таджикскую звуковую систему - в частности, вокализм из шести гласных - i , е, q, а, о, и .
В нижне-вычегодских русских говорах имеются такие особенности, как появление среднеевропейского l , пропуск предлогов и т. п., возникшие под влиянием коми-языка (ср. стр. 473 данной работы). По утверждению А. М. Селищева, ряд черт русско-сибирских говоров возник вследствие иноязычного влияния, например, слабосмычный b w или w b (w b oda, dw b a), мягкие č и d ћ вместо мягких t и d (чело - "тело"; чача - "тятя", джело - "дело"); передвижка в ряде согласных s - љ, z - ћ (шам или шčам - "сам", шобака или шčобака - "собака", посол - посоулосо); j вместо l , r (бjам - "брат", ju 6 a - "рыба", jаx ? ка - "лавка") и т. д. .
Причиной диалектных различий нередко является их разное происхождение. Так называемый цаконский диалект новогреческого языка очень сильно отличается от других диалектов. Это объясняется тем, что он происходит непосредственно от лаконского. диалекта древнегреческого языка, тогда как остальные диалекты ведут свое происхождение от общегреческого койнэ эллинистического периода .
По мнению Е. Д. Поливанова, в современном узбекском языке существуют три типа наречий, генетически относящихся к трем разным группам тюркских языков: к юго-восточной, или чагатайской группе, юго-западной огузской группе и северо-западной, или кыпчакской группе . Это означает, что в состав узбекского народа частично вошли так называемые чагатайские узбеки, туркмены и казахи.
Различия в области религии также могут быть причиной обособления диалектов. Так, например, в Саратовской области имеется село Малый Красный Яр, население которого говорит на окающем говоре. Несмотря на то что этот говор находится в соседстве с акающими говорами, многие старые черты этого говора сохраняются очень устойчиво. Это объясняется тем, что жители данного села были раскольниками, старообрядцами. Они мало общались с соседями, вели замкнутый образ жизни, даже жён брали из далеких севернорусских окающих же деревень, что не могло не сказаться на состоянии их говора . Крещеные татары, изолированные в религиозном отношении, оказались также изолированными и в области языка. А это повлекло за собой то, что в их языке сохранились некоторые старые формы и оказалось мало арабских заимствований .
Нетрудно видеть, что особенно глубокие диалектные различия возникают там, где имеет место взаимодействие нескольких из названных факторов одновременно.
Выше были охарактеризованы только основные факторы, способствующие разобщению языковых массивов. Наряду с ними существует известное количество каких-то мало заметных, трудно уловимых факторов, затрудняющих распространение языковых явлений и обусловливающих в свою очередь дифференциацию диалектов на поддиалекты и более мелкие единицы территориального членения языка. Имеются, например, такие случаи, когда слово бытует только в одной деревне. В другой деревне, отделенной расстоянием всего в каких-нибудь десять или пятнадцать километров, оно уже не употребляется.
Так, у носителей тонашевского диалекта мокша-мордовского языка существуют названия предметов и понятий, распространение которых ограничено территорией с. Тонашево и соседних сёл: Вертелим, Кулдым, например: фтун "решительно", йосыпс "зря" и т. д. . Очевидно, сам факт удаленности одного населенного пункта от другого даже на небольшое расстояние уже создает известные препятствия для распространения языковых явлений. Можно также предполагать, хотя этот вопрос детально не изучен, что разные звуки, слова и формы диалекта обладают далеко не одинаковыми возможностями широкого распространения. Диалектные различия возникают оттого, что в зонах изоляции начинают происходить самостоятельные изменения самого различного характера во всех языковых сферах, осуществляющиеся к тому же неравномерно. Иногда они заходят так далеко, что диалекты с течением времени превращаются в самостоятельные языки.
Существует огромная литература, посвященная описанию диалектов различных языков мира. Диалектология как специальная отрасль языкознания затрагивает много проблем. Наибольший интерес представляют две по существу связанные темы: 1) смешение диалектов и 2) общие принципы выделения диалектов как самостоятельных языковых единиц.
9. Социальная дифференциация языка
9.1. Пространственно-временной аспект дифференциации языка
До сих пор понятия «язык» и «общество» мы рассматривали нерасчлененно, в целом, но человеческое общество, будучи в принципе целостным, социально неоднородно: оно распадается на классы и различные возрастные, профессиональные и иные группы. Неоднородность общества приводит к дифференциации речевых и языковых средств. Это явление принципиальное, постоянное, изначальное. Академик Л.В. Щерба писал о том, что язык дробится на очень маленькие ячейки вплоть до семьи. «Все слова пахнут профессиями, жанром… определенным человеком, поколением, возрастом, днём и часом», – говорил М.М. Бахтин [Бахтин 1975: 106]. В основе неоднородности языка лежит ориентированность каждого слова на собеседника. Давно уже известно, что слово – акт двусторонний: оно в равной степени определяется как тем, чьё оно, так и тем, для кого оно. И даже в своём внутреннем мире и мышлении каждый человек обращается к некой аудитории, с учётом которой он строит свои внутренние доводы, объясняет мотивы и аргументирует оценки [Волошинов 1928: 101].
Замечено, что в языковом развитии постоянно сосуществуют тенденции дифференциации и интеграции. Неоднородность общества в классовом, половом, возрастном, профессиональном и культурном отношении приводит к расслоению языка на подсистемы, но основная функция языка как средства общения в пределах всего коллектива обусловливает единство языка.
Лингвистами давно описаны два основания дифференциации, – пространство и время. Отмечена зависимость: чем больше территория бытования языка, тем вероятнее, что он расщепится на варианты, получившие в науке название территориальных диалектов. Возникновение диалектов и сохранение диалектных различий обусловлено причинами конкретно-историческими и географическими. Основной причиной территориальной неоднородности языка диалектологи считают экономический, культурный и географический регионализм (областную ограниченность). Если множество языков в Новой Гвинее объясняют гористым рельефом территории, то многоязычие тропической Африки, где гор практически нет, объясняют иными географическими причинами. Известна идея антрополога-лингвиста из Оксфорда Д. Наттла: число языков растет к экватору (это подметили и другие), вторая закономерность – прямая корреляция между числом языков в районе и продолжительностью дождливого сезона: где дожди идут 11 месяцев – 80 языков в квадрате в несколько тысяч квадратных миль, севернее, в сухих саванах, на эту площадь приходится три языка. В пограничных Нигере и Нигерии, странах с одинаковой площадью, насчитывается 30 и 430 языков соответственно [Знание – сила. 1998. № 5. С. 86].
Диалектные различия возникают в первобытном обществе, когда несоответствие обширных пространств и сравнительно небольшого населения и нерегулярность отношений приводили к обособленности племён. Ф. Энгельс писал: «Население в высшей степени редко; оно гуще только в месте жительства племени; вокруг этого места лежит широким поясом прежде всего территория для охоты, а затем нейтральная полоса леса, отделяющая племя от других племён и служащая ему защитой» [Маркс, Энгельс: 21: 159].
В эпоху рабовладельчества появление городов как центров экономической, политической и культурной жизни и возникновение обширных рабовладельческих империй в известной мере ограничивало диалектную раздробленность и стимулировало процессы унификации. Эта тенденция проявлялась и в эпоху феодализма, хотя ей противостояла обособленность феодальных территорий. В эпоху развитого феодализма процессы диалектообразования прекращаются и складываются условия для образования литературных языков, языков народностей и национальных языков.
Диалектная раздробленность в какой-то мере компенсировалась возникновением обобщенных типов устной речи: устно-поэтических койне (койне – язык, служащий средством междиалектного общения для разноязычных групп и возникающий на базе одного или нескольких диалектов), городских койне, языков межплеменного общения [Десницкая 1970]. «Диалектные явления могут возникать, накапливаться и складываться в дифференциальные системы только при условии отсутствия в данной языковой среде (или при недостаточном влиянии) обобщенных и в известной мере стандартизированных типов народно-разговорной речи» [Десницкая 1970-2: 352].
Строго говоря, не территория причина многообразия языка, его дифференциации, а то, что всегда с ней связано, – обособленность. Польский лингвист Б. Вечоркевич писал: «Достаточно, чтобы какая-нибудь социальная среда осталась на определенное время изолированной от общества, будь то эмиграция или тюрьма, как уже в языке этой среды начинают вырисовываться сначала незначительные, а с течением времени всё возрастающие различия» [Вечоркевич 1969: 52]. На ослабление коммуникации как причину образования диалектных различий указывал французский исследователь А. Мартине: «Если в один прекрасный день граждане Советского Союза откроют обсерваторию на Луне, то едва ли возникнет особый лунный диалект русского языка, при условии, конечно, что между Луной и Землей будет поддерживаться постоянная связь» [Мартине 1963: 512].
Время – тоже существенное условие для дифференциации языка: «Каждый век (в частных письмах) говорит своим языком. Каждое сословие. Каждый человек» [Розанов 1990: 134]. Многие исследователи видят причину языковых изменений в смене поколений. Бодуэн де Куртенэ одним из первых обратил внимание на то, что разные по возрасту группы населения различаются между собой своим языком, вернее, целым рядом лексических и грамматических особенностей речи. Так, у австралийских аборигенов есть язык, на котором говорят юноши в течение нескольких лет после инициации (обряда посвящения юношей в разряд взрослых мужчин). Это пример того, как народ со сравнительно невысоким развитием может создать столь изощренный интеллектуальный продукт [Знание – сила. 1998. № 5. С. 87].
9.2. Язык и социальная позиция человека
Строго говоря, и территориальные диалекты, и возрастные подсистемы – это социальная дифференциация, так как территориальные диалекты – это язык прежде всего крестьянства, а возрастные подсистемы характерны для определенных социальных групп населения. Отмечалось, что в процессе возникновения наций территориальные диалекты превращаются в территориально-социальные. В этом отношении характерно возникновение старообрядческих говоров. Три века тому назад в результате церковной реформы Никона часть русского народа откололась от основной массы этноса и под девизом «Не убавь, не прибавь!», испытывая гонения и находясь в социальной изоляции, хранит чистоту старых книг, старообрядческой жизни и языка. В 1995 г. в Институте русского языка РАН прошла конференция «История и география русских старообрядческих говоров». Лингвисты планируют создание атласа старообрядческого населения – поморского Севера, Витебгцины (Беларусь), д. Гуслицы Егорьевского р-на Московской области, а также Дона.
В отличие от социальной в предельно широком смысле дифференциации следует рассматривать и социальную в узком смысле, куда включается язык (речь, подсистемы, диалекты) групп населения без специального учёта территориального распространения и возрастного ценза. Прежде всего, это классовая, групповая, тендерная (по полу) и профессиональная дифференциация. Социальные подсистемы (разновидности) языка принято называть социальными диалектами (социолектами).
Языковая выраженность социальной позиции человека хорошо видна в системе японского языка, сформировавшегося в условиях жесткой сословной структуры общества. Говорящий всегда выражает либо своё подчиненное положение, либо превосходство по отношению к собеседнику. Это возможно благодаря специальным префиксам, суффиксам, определенным словам. Одна группа существительных, местоимений, глаголов употребляется только по отношению к нижестоящему, другая – к вышестоящему, третья – только по отношению к равным. Скажем, раньше местоимение «я» имел право употреблять только император. Ныне местоимение «я» имеет несколько разновидностей, которые употребляются в зависимости от ситуации, пола, возраста, социального статуса общающихся. Совсем недавно в японском языке было 16 слов для обозначения «вы» и «ты». И сегодня в нём до десяти форм личного местоимения второго лица единственного числа при обращении к детям, ученикам, слугам. Существует девять слов для обозначения понятия «отец», одиннадцать – «жена», семь – «сын», девять – «дочь», семь – «муж». Правила употребления каждого слова диктуются социальным окружением и связаны с традиционными устоями жизни [Пронников, Ладанов 1985: 221–222, 261].
Японский язык не исключение. На острове Тонга (Полинезия) существует «трехслойный» язык: с королём, знатью и простым народом говорят по-разному. Сорок миллионов человек на о. Ява в Индонезии пользуются яванским языком. Здесь в зависимости от социального и служебного положения, а также возраста используются две основные разновидности этого языка: кромо («вежливый») и нгоко («простой»). На языке кромо говорят социально ниже стоящие в разговоре с социально выше стоящими, молодые – со старшими, дети – с родителями, незнакомые – друг с другом (при вежливом тоне разговора), в письмах. Нгоко используют родители в разговоре с детьми, старшие – с молодыми, супругами, хорошими друзьями и знакомыми. В разговоре с высокопоставленными лицами используется особая форма кромо-ингил «высокий кромо». До 20-х годов за нарушение правил использования разновидностей языка грозил штраф и заключение под стражу. В языке нутка племени американских индейцев существует специальный вариант, который используют при разговоре с горбатыми, карликами, одноглазыми людьми и с иностранцами [Наука и жизнь. 1994. № 9. С. 41–42].
9.3. Язык и классы общества
Попытка Н.Я. Марра объявить язык, как и общество, явлением классовым со всеми вытекающими отсюда последствиями, подверглась справедливой критике. Язык – не классовое, а особое общественное явление, обслуживающее общество в целом, все его классы. Само собой разумеется, что классы к языку относятся небезразлично. А.А. Потебня писал: «При разделении классов общества и по языку, самые звуки речи высшего класса считаются обязательным эвфемизмом, и наоборот, звуки простонародной речи представляются оскорбляющими приличия» [Потебня 1905: 471–472]. Класс может иметь свой языковой идеал. Это заметил К. Маркс: «…Кромвель и английский народ воспользовались для своей буржуазной республики языком (подчеркнуто нами. -А.Х.), страстями и иллюзиями, заимствованными из Ветхого завета» [Маркс, Энгельс: 8: 120].
Классовый подход к языку приводит к социальной дифференциации языка. При этом следует иметь в виду, что нет линейной связи между определенными представителями классов и конкретными формами социальной дифференциации языка, хотя предпочтения явны. Журналист-международник Вс. Овчинников заметил, что «самым безошибочным клеймом класса» англичане считают язык, особенно выговор как указатель социальной принадлежности человека. Обретенное произношение указывает на принадлежность к избранному кругу. Этот особый выговор можно обрести лишь в раннем возрасте в публичных школах, а затем окончательно отполировать его в колледжах Оксфорда и Кембриджа. Это произношение не тождественно стандартному («правильному») выговору. Британия, замечает журналист, возможно, единственная страна, где дефекты речи и туманность выражений служат признаками принадлежности к высшему обществу» [Овчинников 1979: 226]. (Подробнее о языке английской аристократии см.: [Ивушкина 1997].)
Американские социолингвисты отмечают, что в ответ на появление в США иммигрантских групп трудящихся, заявляющих права на привилегии коренных членов общества, рабочие из числа имеющих постоянную работу и низшие слои среднего класса постоянно видоизменяют своё языковое поведение, стараясь подчеркнуть свойственные им особенности речи [Лабов 1976: 22]. В различных социальных группах американских студентов отмечены синтаксические и фонетические проявления социальных различий. Социальная окраска слова определяет его лингвистическое употребление. Развитие синонимических рядов – результат стремления повысить социальный статус.
9.4. Гендерлекты («мужские» и «женские» языки)
В лингвистической и этнографической литературе описаны случаи дифференциации речи по половому признаку в ряде языков Америки и Кавказа – так называемые «мужские» и «женские» языки.
В статье «Мужской и женский варианты речи в языке яна» (языке карибских индейцев в Северной Калифорнии) Э. Сепир пишет: «…Женские и мужские речевые варианты в языке яна ведут происхождение из двух психологически отличных источников… В подавляющем… большинстве случаев женские варианты лучше всего могут быть объяснены как сокращенные формы, с точки зрения своего происхождения не имеющие ничего общего с полом, но представляющие собой обособившиеся варианты или редуцированные формы, мотивированные фонетической и морфологической экономией языка. Возможно, редуцированные женские формы являются условными символами менее центрального или менее ритуально значимого статуса женщин в обществе. Мужчины, общаясь с мужчинами, говорят более полно и неторопливо; когда в общении участвуют женщины, предпочтительным оказывается укороченный способ произнесения! Такое объяснение правдоподобно, однако женские формы в яна ныне представляют собой сложную и совершенно формализованную систему, во многих отношениях противопоставленную параллельной системе форм, употребляемых при обращении мужчин к мужчинам» [Сепир 1993: 461]. Трудно объяснить, почему у чукчей звуку [р] в мужской речи соответствует обычно звук [ц] в женской [Наука и жизнь 1994: № 9: 42]. Польский писатель Ян Парандовский замечает: «У карибов соблюдение святости слова зашло так далеко, что по-карибски могут говорить только мужчины, а женщины пользуются другим языком – аравакским» [Парандовский 1972: 133]. В наши дни в одном из этнических районов Грузии – Тушетии – отмечен особый женский тушетский диалект [Коме, правда 1982: 7 окт.].
Как сообщают учёные, дифференциация языка по полу могла заходить так далеко, что создавалась особая женская письменность. В отдаленном районе китайской провинции Хунань в 1956 г. языковеды обнаружили группу женщин, которые использовали знаки письма, резко отличающиеся от общепринятых. Знаки (600 иероглифов) передавались от матери к дочери и были совершенно непонятны мужчинам. Полагают, что это реликт письменности, которая в 221 г. до н. э. была заменена «официальными» иероглифами. Мужчины быстро освоили новый официальный язык и письменность, в то время как отстраненные от образования и не участвующие в деловой жизни женщины продолжали пользоваться старыми знаками письма и постепенно создали собственный язык.
Это всё примеры из «экзотических» языков, но самое интересное заключается в том, что предварительное обследование языка дикторов ряда европейских стран – мужчин и женщин, выступающих импровизированно, например, в интервью, показало, что речь мужчин и женщин различается в плане выбора лексических единиц и синтаксических конструкций. Дифференциация речи мужчин и женщин дикторов не является каким-то профессиональным феноменом. Это свойственно всему народу, хотя внешне не очень заметно и выявляется в ходе специального исследования.
Установлено, что в общении, скажем, современных венгров существует чёткая дифференциация мужских и женских обращений. В Японии речь мужчин настолько отличается от речи женщин, что можно говорить о существовании двух разных языковых подсистем. Различия мужского и женского вариантов японского литературного языка проявляются практически на всех ярусах языковой системы. Одинаковы только фонемы и правила их сочетаемости, всё остальное в языке различно – интонация, лексика и грамматика. Наиболее заметны расхождения в употреблении модально-экспрессивных частиц, обычно завершающих предложение. Разница между мужской и женской речью ощутимее в городе, чем в деревне. Различие тем больше, чем более расходятся социальные роли полов. Правила речевого поведения для мужчин и женщин в Японии соблюдаются строго. Мужчина, говорящий «по-женски», или женщина, говорящая «по-мужски», вызывают насмешки [Алпатов, Крючкова 1980; Алпатов 1988: 69–75].
Немецкие учёные из Тюбингена, обследовав 1300 информантов в 300 населённых пунктах Германии, обнаружили различия в языке, обусловленные разницей пола информантов: у женщин больше глаголов и союзов, у мужчин – прилагательных и наречий. Словарный запас женщин больше, чем мужчин. У мужчин больше абстрактных существительных, у женщин – имён собственных. Был сделан вывод, что определенное своеобразие в речи каждого из полов существует, и оно может предполагаться не только в диалектной речи небольшого населённого пункта, не только в немецком языке, но и в любом языке [Вайлерт 1976: 142–143].
Социолингвисты из университета в Гётеборге (Швеция) решили выявить разницу между «женскими» и «мужскими» формами разговора. Записали с помощью добровольцев типичные разговоры с типичными собеседниками. Для окончательного анализа выбрали 18 диалогов (6 – между мужчинами, 6 – между женщинами и 6 – между супругами). Выяснилось, что мужчины обмениваются значительно более длинными репликами: в среднем 12,3 слова (в диалоге женщин всего 8,2 слова). В семейных диалогах у мужчин средняя реплика – 8,7 слов, у женщин – 13,9 слов. В женских диалогах налицо паритет слов: 50 на 50. В мужских наблюдается доминирование одного из собеседников [Человек. 1993. № 4. С. 26]. В 1979 г. в Париже вышла книга М. Ягелло «Женские слова».
Проблема «женских» и «мужских» языков входит в весьма актуальную в конце XX в. проблему тендера (гендерный от англ. gender "род" – связанный либо с мужской, либо с женской проблематикой). Отсюда термин гендерлект – особенности языка женщин и мужчин в пределах одного национального языка (включая лексику, грамматику и стиль) [Комлев 1995].
Профессионально умелый анализ языка может многое сказать об обществе, например, об отношении общества к женщине. Так, анализ семантических сдвигов в значении английских слов свидетельствует об антифеминизме в английском языке [Лапшина 1996]. Оказалось, что в английском языке много пейоративных (уничижительных, неодобрительных) номинаций женщин, а мужские эквиваленты отсутствуют. Метафоры применительно к женщинам приобретают исключительно сексуальную коннотацию. Категории женщин отводится отрицательное семантическое пространство. В английском языке наличествует 220 слов, обозначающих сексуально распущенных женщин, и только 20 слов называют неразборчивого в сексуальном отношении мужчину. Исследователи отмечают всеобъемлющую и постоянно возобновляющуюся тенденцию к пейорации слов, обозначающих женщин. Если раньше первоначальные негативно-оценочные значения относились и к мужчинам, и женщинам, то теперь применяются только по отношению к женщинам. Ранее нейтральные номинации женщин в настоящее время подвергаются пейорации. Если слова "dog", "beast", "pig" отнесены к женщинам, то все они имеют исключительно уничижительную сексуальную коннотацию [Лапшина 1996: 60–62].
В английском языке налицо «двойной стандарт» переосмысления: Lord не переосмысляется и означает не всякого мужчину, a Lady может быть отнесено к любой представительнице слабого пола. Madame – распространенное наименование хозяйки публичного дома, но никто сутенёра не назовёт Sir [Лапшина 1996: 64]. В языке нет терминов, обозначающих сексуально непривлекательных мужчин, а вот соответствующих номинаций женщин с пейоративным значением сотни. Это относится ко всему словарю, включая и жаргоны. Вывод автора исследования однозначен: семантическая история терминов, обозначающих женщин, – это история семантической пейорации и деградации значения [Лапшина 1996: 64].
Причину столь явного антифеминизма языка видят в том, что словотворчество – инициатива в основном мужчин. Женщины – хранительницы языка, а мужчины – его творцы.
9.5. Профессиональная дифференциация языка
Профессиональная дифференциация тоже весьма существенна. Она заключается не только в употреблении тех или иных терминов или профессиональных словечек, но шире – в построении и содержании текстов. В романе В. Богомолова «В августе сорок четвёртого…» («Момент истины»), посвященном советским контрразведчикам, широко представлены профессионализмы. Например, чистильщик (от чистить – очищать районы передовой и оперативные тылы от вражеской агентуры) – обозначение розыскника военной контрразведки; волкодав «розыскник, способный брать живьём сильного, хорошо вооруженного и оказывающего активное сопротивление противника»; ларш «сильный, способный оказать серьёзное сопротивление противник». «Таманцев неожиданно обнял Андрея и быстро доверительно зашептал: – Я обучу тебя стрелять по-македонски, силовому задержанию… поднаберёшься опыта, оперативная хватка появится – да тебе же цены не будет!.. Мы с Пашей сделаем из тебя настоящего чистильщика!.. Волкодава!.. Да ты любого парша голыми руками брать сможешь!..» [Новый мир. 1974. № 12. С. 62].
Считается, что профессионализмы возникают в результате стремления к образности, экспрессии, эмоциональности в условиях замкнутого контакта. Много профессионально-просторечных слов отмечается в среде военнослужащих: сорокопятка (орудие), тридцатьчетверка (танк), сидор (вещевой мешок), самоволка, травить, сачковать и т. д. Часть профессионализмов может перейти в литературный язык: катюша (орудие), клин, клещи, мешок (виды окружения).
В конце XX в. стал активно складываться русскоязычный «интернетовский» жаргон как ответ на «атлантический вызов». Английскому оригиналу подбирается по признаку агрессивности русский эквивалент (интерфейс – междумордие) [Гусейнов 2000].
К профессиональной дифференциации языка относится наличие культовых разновидностей речи. Л.В. Шапошникова в книге «Тайна племени голубых озер» (1969) пишет о священном языке одного из племен юга Индии. Язык кворжам используется в храмах как язык молитв и религиозных книг, бесед служителей храмов. В этом же племени существует и тайный язык каликатпими. Его используют члены племени, чтобы их не поняли другие.
К профессиональным языкам примыкают жаргоны и арго – речь представителей отдельных промыслов и производств, а также язык деклассированных элементов. «Энциклопедический словарь юного филолога» (М., 1984) отмечает: «Общее свойство жаргонной лексики – переосмысление общеупотребительных слов и создание выразительных, ярких метафор» [Энциклопедический словарь юного филолога 1984: 30].
В.Д. Бондалетов исследовал и детально описал условные языки (арго) русских ремесленников и торговцев, в результате чего возникла надёжная база для сравнительно-исторического изучения многочисленных (около 100) вариантов арго, для создания типологии черт сходства и различия, для решения проблемы происхождения всей совокупности русских и восточнославянских арго [Бондалетов 1987 (2)].
Не обошли своим вниманием исследователи и «фени» («блатная музыка») – язык уголовного мира, «уродливый, пугливый, скрытный, предательский, жестокий, двусмысленный, гнусный, глубоко укоренившийся роковой язык» (В. Гюго. Отверженные, кн. 7). В 90-е годы и позже вышло в свет сразу несколько словарей языка уголовного и блатного мира.
Промежуточное место между территориальными диалектами и жаргонами занимает такое языковое образование, как сленг. «Сленг – это особый исторически сложившийся и в большей или меньшей степени общий всем социальным слоям говорящих вариант языковых (преимущественно лексических) норм, бытующий в сфере устной речи и генетически и функционально отличный от жаргонных и профессиональных элементов языка» [Маковский 1963: 22]. Есть иное определение сленга: «Совокупностьжаргонизмов, составляющих слой разговорной лексики, отражающих грубовато-фамильярное, иногда юмористическое отношение к предмету речи» [АЭС: 461].
Специфической чертой сленга является смешение элементов различных диалектов. Он представляет собой связующее звено между территориальными диалектами и литературным языком. Ярким примером сленга является говор лондонских окраин – кокней, на котором у Б. Шоу говорила главная героиня пьесы «Пигмалион» Элиза Дулитл.
9.6. Семейная дифференциация языка
«Самое лениво сказанное в семье имеет свой оттенок. И бесконечная, своеобразная, чисто филологическая словесная нюансировка составляет фон семейной жизни» (О. Мандельштам). Можно говорить о семейной дифференциации языка, под которой понимается совокупность специфических речевых средств, а также особая семантическая нагруженность обычных языковых единиц, используемая ограниченным кругом носителей языка во внутрисемейном общении или в общении малых групп. «…Между людьми одного кружка или семейства устанавливается свой язык, свои обороты речи, даже – слова, определяющие те оттенки понятий, которые для других не существуют… Например, у нас с Володей установились, бог знает как, следующие слова с соответствующими понятиями: изюм означало тщеславное желание показать, что у меня есть деньги, шишка (причем надо было соединить пальцы и сделать особенное ударение на оба Ш) означало что-то свежее, здоровое, изящное, но не щегольское; существительное, употребленное во множественном числе, означало несправедливое пристрастие к этому предмету и т. д. и т. д. Но, впрочем, значение зависело больше от выражения лица, от общего смысла разговора, так что, какое бы новое выражение для нового оттенка ни придумал один из нас, другой по одному намёку уже понимал его точно так же» (Толстой Л. Юность. Гл. XXIX).
В повести В.И. Макарова об академике А.А. Шахматове находим пример «семейного языка»: «…и даже Оленьку Елагину, живую, хорошенькую девочку, к которой мальчик почему-то придирался и всё уверял её, что она просто "настоящий кринолин", как называли в его семье человека жеманного, кокетливого» [Макаров 2000: 38].
Замечено, что яркие черты индивидуальности складываются, как правило, в дружных, устойчивых семьях. «Тайным шифром счастливых семей» назвал В. Набоков повседневный обмен скрытыми от других семейными шутками, из которых и рождается семейный социолект. «Семейный диалект» функционирует только в отсутствие посторонних, обычно не замечается членами семьи, а потому объектом изучения стал только в последнее время [Кукушкина 1989; Капанадзе 1989].
«Семейный диалект» состоит из особых словечек (нестандартных наименований), необычных синтаксических конструкций, семейных фразеологизмов и даже элементов семейной морфологии и словообразования. Полагают, что стремление дать имена бытовым предметам, которые стандартных наименований не имеют, обусловлено коммуникативной необходимостью. Психологически «домашний язык» – это и борьба с рутиной. Многие семейные словечки и выражения – это понравившиеся шутки, ставшие знаками семейного общения. Они обычно относятся к рутинным бытовым ситуациям: повседневные нужды, покупки. Рутина общения преодолевается склонением несклоняемых слов (аз кана), фонетическими преобразованиями (фатера из квартара) , ложной этимологизацией (зверькасса из сберкасса ), пародированием канцеляритов (горсуп из гороховый суп).
Чем лучше человек знает литературный язык, тем охотнее прибегает он к элементам «домашнего диалекта». «…Она (А. Ахматова. -А.Х.) очень придирчиво относилась к отклонениям от норм русского языка в устной речи окружающих. Вместе с тем она охотно вводила в свою речь современные арготизмы. Она скучала, если в общении с близкими звучала только правильная речь. Отсюда пристрастие Анны Андреевны ко всякого рода домашним кличкам или литературным цитатам, превращенным в семейные поговорки… Бранное обращение «свинья» Анна Андреевна заменяла домашним арго – «евин», «полусвин», «свинец»…. Любой бытовой или деловой успех обозначался формулой: «И лобзания, и слёзы, И заря, заря!..» (Фет)» [Герштейн 1993: 59-160].
9.7. Язык и малые социальные группы
Семья представляет собой одну из разновидностей малых социальных групп. С ней в одном ряду стоят производственный, научный, спортивный, воинский коллективы численностью от трёх до десяти-пятнадцати человек. Между членами таких групп устанавливаются непосредственные контакты. В них возникает социально-психологическая потребность к объединению и демонстрации своей принадлежности к данной социальной группе. В таких коллективах складывается внешняя похожесть (одежда, значки, ритуальность поведения), символизирующая принадлежность к группе. Помимо коммуникативной функции речь в социальных группах выполняет интегрирующую (объединяющую) и дейктическую (указательную) функции.
Как феномен социальной психологии малые социальные группы с помощью эффективных методик изучены хорошо. Что касается социолингвистической стороны, то они исследованы явно недостаточно. Складываются новые подходы к лингвистическому изучению малых групп. Так, соционейро-лингвистика изучает группы больных детей, а также людей со старческим слабоумием [Пенг 1990].
Известно, что ярким образцом речевой специфики группы являются групповые шаблоны речи, складывающиеся в результате языковой игры, которая в жизни малых групп весьма актуальна. В устной речи малых групп взаимодействуют две тенденции. С одной стороны, свертывание названий предметов (многое в предмете речи является само собой разумеющимся и потому в названиях не нуждается), а с другой стороны, детализация тех средств, которые характеризуют и оценивают предмет, ибо детальная характеристика и оценка – это самая суть внутригрупповой коммуникации. Другими словами, речь человека как члена определенной малой группы отличается предикативностью и оценочностью при редукции наименования [Крысин 1989].
9.8. Индивидуальная дифференциация языка (идиолект)
Предел социальной дифференциации языка – языковая личность. В последнее время интерес лингвистов обрагцён в сторону так называемой индивидуальной дифференциации речи носителя данного языка (микролингвистика). Дело в том, что выбор слов и построение синтаксических конструкций от предложения до более сложных форм не является постоянным в одно и то же время, они меняются беспрерывно в зависимости от ситуации разговора и собеседника. Японские исследователи ввели специальный термин «языковое существование», включающий в себя понятие индивидуальной дифференциации речи [Конрад 1959].
Языковая личность – это личность, выраженная средствами языка в языке (текстах) и в основных чертах выявляемая с помощью анализа языковых средств. Полагают, что за каждым текстом стоит языковая личность, которая характеризуется не только степенью владения языком, но и выбором – социальным и личностным – языковых средств различного уровня. Для личности характерно своё видение мира, определяемое индивидуальной языковой картиной мира. Индивидуальная дифференциация речи – залог всех других форм дифференциации языка, основная пружина его эволюции.
В отечественной науке известен опыт создания диалектного словаря личности [Тимофеев 1971]. Интересна попытка группы отечественных исследователей создать языковой портрет конкретного человека на примере языковой личности с рельефными языковыми чертами, уникальной индивидуальности, ярко воплотившей в себе черты своего времени, культуры, народа, носителя языковой традиции поколения русской интеллигенции, замечательного советского языковеда А.А. Реформатского. Языковая личность – это произносительная манера, особенности устной речи, своеобразное использование иностранных языков, словаря, заметки на полях любимых книг, любовь к прозвищам, манера общения в семейном кругу, язык писем, стиль написания научных текстов и т. п. [Язык и личность 1989].
Языковую личность русского философа и писателя В.В. Розанова (1856–1919) определяют как насыщенную религиозно-мистическими, интеллектуальными, эмоциональными переживаниями и прозрениями. Вывод делают на основе частотности ключевых слов-тем, вокруг которых развертываются крупные семантические поля. Ключевые слова выстраиваются в своеобразную иерархию [Карташова 2000: 139].
Отличительной чертой языковой личности выдающегося австрийского поэта P.M. Рильке (1875–1926) называют её открытость иным языкам и культурам и её обогащение ими. Стихи Рильке на русском, французском и итальянском языках – свидетель выхода языковой личности за пределы родного немецкого языка. Языковая личность Рильке видится как личность, вобравшая в себя черты многих европейских языков и наций. Благодаря этому Рильке стал поэтом, в творчестве которого немецкий язык XIX в. нашёл своё высшее поэтическое воплощение [Лысенкова 2000: 191].
Писательская лексикография – один из перспективных путей изучения языковой личности. Среди различных типов словарей языка писателей центральное место занимают тезаурусы – словари, которые в явном виде фиксируют семантические отношения между составляющими его единицами. Языковая личность не только носитель языка, но и создатель индивидуального тезауруса, который и может в руках исследователя стать надежным инструментом исследования этой языковой личности.
9.9. Перспективы языковой дифференциации
Обзор типов языковой дифференциации показывает всеобщность этого явления. Р. Барт замечает: «Речь любого субъекта с неизбежностью входит в тот или иной социолект» [Барт 1989: 527]. Полагают, что дифференциация обусловлена глубинными свойствами психической жизни человека.
«…Существует изначальный параллелизм между разделением общества на классы, расчленением символического поля, разделением языков и невротическим расщеплением психики» [Барт 1989: 536]. У дифференциации есть также и языковые истоки: «…Разделение языка возможно благодаря синонимии, позволяющей сказать одно и то же различными способами, а синонимия является неотъемлемой, структурной, как бы даже природной принадлежностью языка» [Барт 1989: 536].
Какова же перспектива всех трёх – территориальной, возрастной и социальной в узком смысле – разновидностей дифференциации языка? Видимо, дифференциация языка вечна, что объясняется психологически: «Своим носителям социолект выгоден, очевидно, прежде всего тем (не считая преимуществ, которые владение особым языком даёт в борьбе за удержание или завоевание власти), что сообщает им защищенность; языковая ограда, как и всякая другая, укрепляет и ободряет тех, кто внутри неё, отвергая и унижая тех, кто снаружи» [Барт 1989: 531].
Поскольку наличие диалектов в СССР считалось проявлением отсталости, полагали, что территориальная дифференциация языков будет преодолена. С развитием экономических связей районов страны, с повышением общей культуры населения и овладением литературным языком, с ростом мобильности масс происходит «усреднение», нивелировка диалектов. В них происходит новая дифференциация. В диалекте отмечают три формы речи: а) чисто диалектную, которой пользуется старшее поколение, главным образом женщины, ограниченно грамотные и не принимающие участия в общественной жизни. Она обслуживает семейные и обиходно-бытовые отношения; б) литературную речь – речь местной интеллигенции – в сфере официально-деловой, культурно-производственной и для публичных выступлений; в) смешанную речь – соединение элементов диалекта и литературного языка, – которой пользуется основная масса производственников, активных в селе [Орлова 1960].
Вытеснение диалекта литературным языком – процесс чрезвычайно длительный и неоднозначный. Удивительно, что диалектные различия сохраняются у высококонсолидированных народов – японцев, англичан, немцев. В Италии, где до сих пор сохраняются резкие диалектные различия между двенадцатью наиболее распространенными говорами, 65,6 % жителей в семейном общении используют диалект. Более 23 % опрошенных итальянцев на улице, на работе, в общественных местах употребляют только местный говор. Более ста лет прошло после объединения Италии в единое самостоятельное государство, а диалекты продолжают жить.
В постсоветское время отношение к территориальным диалектам стало меняться от социально-политической компрометации русских диалектов и замены их литературным языком до признания высокой культурно-этнической ценности этой формы речи. Вспомнили слова немецкого языковеда Л. Вайсгербера: «…Диалект – это языковое открытие родины <…> независимая ценность диалектов состоит в том, что они дают гармонию внешнего и внутреннего мира, что они действительны и в сравнении с литературным языком. Диалекты уходят, но пустоты заполняются не литературным языком, а жаргоном» (Цит. по: [Калнынь 1997: 120]). Множество диалектов – такое же благо для общенационального языка, как и множество языков для человечества (см. главу 19 «Будущее языка как объект науки»).
Возрастная дифференциация обнаруживает тенденцию к усилению, к оформлению различительных признаков в особую подсистему литературного языка.
Из всех типов и видов профессиональная дифференциация – наиболее прогрессирующая. Дальнейшая профессионализация населения, образование значительных групп, связанных единством профессии, широкое внедрение науки в производство и быт – вот основа усиления профессиональной дифференциации. Писатели-фантасты, пытающиеся прогнозировать будущее человеческого общества, а также его языка, тоже предполагают, что профессиональная дифференциация языка будет углубляться. Картину будущего изобразил И. Ефремов в романе «Час Быка»: «…У каждого народа Земли с подъёмом культуры шло обогащение бытового языка, выражавшего чувства, описывающего видимый мир и внутренние переживания. Затем, по мере разделения труда, появился технический, профессиональный язык. С развитием техники он становился всё богаче, пока число слов в нём не превысило общенациональный язык, а тот, наоборот, беднее».
Профессиональный жаргон может кодифицироваться (узакониться). Так, британские лингвисты, учитывая, что в английском морском профессиональном жаргоне содержится много деловой информации, по согласованию с практиками мореплавания создали словарь, ставший учебным пособием в морских училищах. Словарь оказался полезным и в других странах, поскольку специфические термины английских моряков стали интернациональными понятиями [Знание – сила. 1990. № 9. С. 37].
Особую форму социальной дифференциации языка представляет собой его стилистическое расслоение – специфический отбор фонетических, морфологических и синтаксических средств в зависимости от ситуации общения, контекста и целевой установки сообщения. Усложнение общественных отношений, развитие государственности усиливают внутреннее членение языка, приводят к возникновению функциональных стилей литературного языка. Считается, что функционально расслаиваться может не только литературный язык, но и диалекты.
Дополнительная литература
Алпатов В.М. Япония. Язык и общество. – М., 1988.
Бондалетов В.Д. Типология и генезис русских арго. – Рязань, 1987.
Кирилина А.В. Тендер: лингвистические аспекты. – М., 1999.
Колесов В.В. Язык города. – М., 1991.
Маковский М.М. Английские социальные диалекты: Онтология, структура, этимология. – М., 1989.
Нефедова Е.А. Экспрессивный словарь диалектной личности. – М., 2001.
Потапов В.В. Многоуровневая стратегия в лингвистической гендерологии // Вопросы языкознания. 2002. № 1. С. 103–130. Язык и личность. – М., 1989.
1. Профессиональные лексические системы…………………………..5
1.1. Групповые, или корпоративные, жаргоны………………………..7
1.2 Жаргоны деклассированных……………………………………….10
1.3. Условные языки ремесленников-отходников,
торговцев и близких к ним социальных групп… ……………….12
1.4 Источники жаргонной лексики……………………………………14
2 Общие особенности социальных разновидностей речи……………20
3 Лексические системы социальных вариантов речи и
их взаимовлияние…………………………………………………......24
Заключение ……………………………………………………………..27
Список литературы …………………………………………………….29
Введение
Каждый язык имеет не только территориальные различия. Неоднороден язык и в социальном отношении. В этом плане он варьирует в самых различных направлениях. Могут, например, существовать возрастные особенности языка: речь ребенка будет всегда отличаться от речи взрослого, речь старшего поколения нередко отличается от речи младшего, есть языки, в которых язык женщин в области произношения в известной мере отличается от языка мужчин. Вариативность речи может зависеть от общеобразовательного уровня. Человек образованный говорит иначе, чем человек малообразованный. Известный отпечаток на речевые особенности людей может накладывать род их занятий, круг интересов и т. п. Принадлежность к определенному классу, социальное происхождение, среда, в которой человек постоянно вращается, также способствуют появлению некоторых речевых особенностей.
Внутри данного языка, - отмечал А. Мейе, - определяемого единством произношения и, в особенности, единством грамматических форм, в действительности существует столько особых словарей, сколько имеется социальных групп, обладающих автономией в пределах общества, говорящего на этом языке .
Факторы, способствующие возникновению речевой вариативности в социальном плане, настолько многообразны, что в пределах этой главы невозможно дать их полную исчерпывающую характеристику. Необходимо охарактеризовать, однако, основные типы социальных вариантов речи.
Основная трудность состоит в том, что многие исследователи включают в понятие так называемых социальных диалектов речи явления, хотя внешне и сходные, но совершенно различные по своей природе.
Нет даже сколько-нибудь стабильной классификации этих явлений. Не отличается упорядоченностью и сама номенклатура названий социальных вариантов речи.
В русской лингвистической литературе термины «арго» и «жаргон» употребляются нетерминологично, нередко выступая как синонимы. Термину «жаргон» иногда придается стилистически сниженное значение, наблюдается стремление закрепить этот термин за наименованием замкнутой речевой системы какой-нибудь антиобщественной социальной группы, ср. например, «воровской жаргон». Для обозначения профессиональных лексических систем употребляются термины: «профессиональные языки», «профессиональные говоры» и даже «профдиалекты». Существующий в западноевропейской лингвистической литературе термин «слэнг» для обозначения жаргона с более широкой социальной базой у нас не привился.
В зависимости от природы, назначения языковых признаков и условий функционирования различают: 1) собственно профессиональные «языки» (точнее - лексические системы), например, рыболовов, охотников, гончаров, деревообделочников, шерстобитов, сапожников, а также представителей других промыслов и занятий; 2) групповые, или корпоративные, жаргоны, например, жаргоны учащихся, студентов, спортсменов, солдат и других, главным образом молодежных, коллективов; условно-профессиональные языки (арго) ремесленников-отходников, торговцев и близких к ним социальных групп; 3) условные языки (арго, жаргоны) деклассированных .
В этой классификации нет, однако, одной социальной вариации речи, которую некоторые исследователи называли классовыми диалектами. Проблема существования разновидностей речи, связанных с классовой принадлежностью, интересовала многих представителей отечественной и зарубежной социолингвистики. Нередко предполагалось, особенно в отношении к эпохе современного капиталистического общества, что единому языку господствующего класса противостоят территориально раздробленные диалекты подчиненных общественных групп (например, крестьянства, городской мелкой буржуазии и т. п.). Однако приводившиеся в специальной литературе фактические иллюстрации этого положения находят иное толкование (в частности, совпадение территориальных и классовых признаков представляет собой особенность лишь определенной эпохи в историческом развитии общества).
Исходя из сказанного, мы при последующем изложении руководствуемся следующей классификацией; 1) профессиональные лексические системы, 2) групповые, или корпоративные, жаргоны, 3) жаргоны деклассированных, 4) условные языки.
1. Профессиональные лексические системы
«Профессиональная специализация сказывается в языковом отношении не в грамматической дифференциации, как в классовых диалектах, а в выработке специального словаря, в основном доступного лишь представителям данной профессии» .
Отличительная особенность профессиональной терминологии заключается в том, что она всегда возникает под давлением определенной практической необходимости. Известно, что континуум мира, окружающего человека, в разных языках членится по-разному. При всех этих различиях существует определенная закономерность - степень интенсивности членения определяется практикой. Чем больше человеку приходится сталкиваться с определенным участком или областью действительности, тем интенсивнее членится она в языке. Житель внутренних областей страны, не сталкивающийся в своей жизненной практике с морем, обычно довольствуется общими понятиями - море, берег, отмель, ветер, буря и т. д. Большего ему не требуется. Другое дело рыбак, промышляющий в море. Ему далеко не безразлично, находится он в открытом море или вблизи от берега, дует ветер южный или северный, имеет отмель песчаное или каменистое дно. Практическая заинтересованность порождает соответствующую терминологию.
Так, например, у русских поморов, живущих на берегах Белого моря, существует специальная терминология, связанная с рыболовством, охотой на морского зверя и мореходством. Ниже приводятся некоторые образцы этой терминологии: базар "скопище чаек и других морских птиц на прибрежных скалах и береговых утесах", баклыш "небольшой островок с крутыми скалистыми берегами", бережнее "ближе к берегу", бетать "ехать наперерез или вкось ветра", голоменно "слишком далеко от берега", гора "материк", голомя "открытое море", губа "залив моря", дёр "хороший клёв рыбы", дутыш "отверстие во льду, сделанное морским зверем", корга "подводная или надводная низменная отмель", летнёй "южный ветер", лосо "гладкая ровная поверхность моря", приглуб "глубина в море или реке вблизи берега", стамин "ледяная гора", торох "сильный порыв ветра", юро "небольшое стадо рыбы или морского зверя" и т. д.
Не меньшим разнообразием отличается рыболовецкая терминология рыбаков низовьев реки Дона, например, кабарожник "мелкий сазан", киляк "молодой лещ", талаверка "мелкая густера", сетчик "рыбак, ловящий рыбу сетями", аламан "невод для ловли хамсы", дуб "большая многовесельная лодка, используемая для транспортировки невода", каюк "небольшая двухвесельная лодка, используемая для перевоза рыбы и мелких орудий лова", семень480> "лом для пробивания прорубей", драчка "невод для лова бычка" и т. д.3
Если обратиться к терминологии, связанной с профессией плотника, то и здесь можно найти немало специальных терминов, например, слега - "длинная балка", пёрка "сверло у коловорота", матица "поперечная балка, поддерживающая потолок дома", лучковая пила "пила с особой ручкой", ножовка "маленькая пила с одной ручкой", дорожить "сделать особым инструментом желоб на тесине, чтобы с крыши легче скатывалась вода", и т. д.
Каждая профессия имеет специальный словарь. К сфере профессиональной лексики относится также искусственно созданная научная и техническая терминология, обычно фиксируемая в специальных словарях научных или технических терминов. Между профессиональной лексикой, возникшей естественным путем, и искусственно созданной терминологией существуют точки соприкосновения. В речевой практике эти две лексические системы нередко смешиваются. Однако искусственно созданная терминология отличается большей устойчивостью, стандартностью и не имеет территориальных вариантов.
Профессиональная лексика обычно употребляется в деловых стилях, отличается точностью значений и мало экспрессивна.
Вместе с тем профессиональная терминология, в особенности самобытная терминология, может сопровождаться употреблением иногда довольно образных идиоматических выражений, ср., например, некоторые идиоматические выражения, бытующие в языке поморов: набирать гребень (о волне) "повышаться", пойти в жар, например, вода пошла в жар, т. е. "потекла быстрее" (в период прилива или отлива) и т. п., специальные выражения существуют у плотников, например, рубить в лапу, рубить в ус, тянуть бровку, в лексике ямского промысла в говорах Томской области отмечены такие идиоматические выражения, как ходить в ямщину "заниматься товарным извозом", гонять почту "доставлять почту", жить с бичика "добывать средства к существованию извозом"4 и т. д.
