«ХОЧУ СТАТЬ ЖИВЫМ ШЕДЕВРОМ»
Луиза Казати
Тед Коконис. Маркиза Луиза Казати. 2003 год
В течение трёх десятилетий XX века маркиза Казати была самой яркой звездой европейского высшего света. Художники писали и лепили её, поэты воспевали необычную красоту маркизы, кутюрье сражались за право её обшивать. Ей суждено было стать героиней нескольких нашумевших романов. Она жила то в Венеции, то в Риме, то в Париже, то на Капри, коллекционировала дворцы и экзотических животных, спускала целые состояния на роскошные пиршества. Она поразила воображение Габриэле Д’Аннунцио, очаровала Дягилева, напугала Артура Рубинштейна, шокировала Т.Э. Лоуренса. Её одевали Бакст, Пуаре, Фортуни, Эрте. Она давала балы, на которых Нижинский танцевал с Айседорой Дункан; она стала музой итальянских футуристов; при её содействии был поставлен бесподобный спектакль театра марионеток на музыку Равеля. Она была законодательницей, она повсюду вдохновляла гениев и развлекала самых пресыщенных аристократов.
Публика жадно впитывала сплетни об этой светской львице: смаковала подробности её брака с титулованным миланским охотником, судачила о романтической связи со скандальным итальянским поэтом, обсуждала детали бракоразводного процесса в Будапеште. Читатели только руками разводили, узнавая о вакханалиях в полуразвалившемся палаццо на берегу венецианского Большого канала или в красномраморном дворце парижского предместья. Ходили слухи, что она заказывала восковые фигуры покойных любовников и хранила внутри них прах, что красила золотой краской слуг, выгуливала на поводке леопардов, обожала змей. И конечно, публика была бы весьма разочарована, если бы маркиза не оправдала её ожиданий или заблуждений; казалось, эпатаж общества был самой притягательной её чертой. По словам писателя Филиппа Жюлиана, «в жизни эта женщина ни разу не изменила легенде».
Пожалуй, созданный ею образ стал наиболее популярным женским образом в мире после Девы Марии и Клеопатры: её бесчисленных живописных, скульптурных, фотографических портретов хватит, чтобы заполнить огромную галерею. Её писали Больдини, Огастас Джон, Ван Доген и Сулоага, рисовали Драйан, Мартини и Аластер, лепили Балла, Барянская и Эпстайн, фотографировали Ман Рей, Битон и де Мейер. Эта женщина заинтриговала таких непохожих писателей, как Теннесси Уильямс, Джек Керуак и Морис Дрюон, а также многих кинематографистов – и при жизни, и после смерти. На сцене и на экране её образ воплотили такие известные актрисы, как Теда Бара, Таллула Бэнкхед, Вивьен Ли, Валентина Кортезе, Ингрид Бергман.
Вкратце жизненный путь Неистовой Маркизы был таким. Она родилась в 1881 г. в Милане. Её отцом был текстильный магнат Альберто Амман, австриец по происхождению, получивший за свои промышленные достижения от итальянского короля Умберто I графский титул, а матерью – полуитальянка-полуавстрийка Лючия Бресси. В 1900 г. она вышла замуж за маркиза Камилло Казати, в браке с которым родила дочь Кристину. Однако вскоре брак фактически распался, хотя официальный развод был оформлен лишь в 1924 г. Роковую роль в размолвке супругов сыграло знакомство Луизы в 1903 г. с уже успевшим широко прославиться Габриэле Д’Аннунцио, положившее начало самому блестящему и скандальному европейскому роману эпохи, который продолжался с перерывами вплоть до самой смерти Д’Аннунцио в 1938 г. Освободившись от семейных уз и имея в полном распоряжении огромные финансовые средства, маркиза получила возможность претворять в жизнь свои самые безумные фантазии. В 1910 г. она купила старинный дворец Веньер дей Леони в Венеции, ставший на последующие несколько лет её домом и местом проведения её знаменитых приёмов и балов-маскарадов. Разразившаяся спустя четыре года Великая война положила жестокий конец этой череде роскошных празднеств. Но маркиза не собиралась сдаваться. В 1921 г. она купила особняк Пале-Роз в Везине под Парижем, принадлежавший незадолго до того скончавшемуся Роберу де Монтескью, и приложила все усилия для того, чтобы возродить свой довоенный стиль жизни. Однако Belle Époque с её аристократическими балами и маскарадами безнадёжно ушла в прошлое, и даже энтузиазм маркизы вкупе с её финансами оказалось недостаточно для её возрождения. Тем более что финансы эти стремительно таяли. В июне 1927 г. маркиза устроила в Везине грандиозный костюмированный бал в память графа Калиостро, оказавшийся последним. Её долги постоянно росли. В оплату их в 1932 г. она вынуждена была продать Пале-Роз и почти всё своё имущество, а в 1939 г., спасаясь от кредиторов, перебралась в Англию, где жила её дочь. Оставшиеся ей годы маркиза прожила на съемных квартирах в британской столице в состоянии, близком к нищете. 1 июня 1957 г. она умерла в возрасте семидесяти шести лет от кровоизлияния в мозг и была похоронена под скромным надгробием на Бромптонском кладбище Лондона.
По материалам книги: Скот Д. Райерссон, Майкл Орландо Яккарино. Неистовая маркиза. Судьба легендарной Луизы Казати. М., 2006
Луиза Казати. Ок. 1905 года
Казати в костюме императрицы Феодоры. 1905 год
Джованни Больдини. Маркиза Луиза Казати с борзой. 1908 год
Ренато Бертелли. Кувшин в форме головы. Ок. 1910 года
Луиза Казати. Фотография Адольфа де Мейера. 1912 год
Лев Бакст. Маркиза Казати. Набросок. 1912 год
Гондольер Казати у Палаццо дей Леони. Венеция. Ок. 1913 года
Мануэль Орацци. Казати встречает гостей на ступенях Палаццо дей Леони. 1913 год
Юлий де Блаас. Казати в костюме «Белый Арлекин». 1913 год
Казати (в центре) в костюме «Белый Арлекин» Льва Бакста на одном из своих маскарадов. Венеция. 1913 год
Павел Трубецкой. Бронзовая статуэтка Казати. 1913 год
Казати с художниками Полем Сезаром Элле (слева) и Джованни Больдини в парке Палаццо дей Леони. Венеция. 1913 год
Казати в индо-персидском костюме работы Льва Бакста. Венеция. 1913 год
Роберто Монтенегро. Портрет Казати. 1914 год
Джованни Больдини. Маркиза Луиза Казати с павлиньим пером. 1914 год
Джакомо Балла. Маркиза Казати с борзой и попугаем. Ок. 1915 года
Джакомо Балла. Маркиза Казати со слюдяными глазами и деревянным сердцем. 1915 год
Наталия Гончарова. Портрет Казати. Ок. 1917 года
Сара Липска. Бюст Казати. Дерево. Ок. 1920 года
Ромейн Брукс. Портрет Казати. 1920 год
Ман Рей. Сюрреалистический портрет Казати. 1922 год
Казати в костюме «Царица ночи». 1922 год
Казати в костюме Чезаре Борджи. 1925 год
Альберто Мартини. Большой каньон. 1927 год
Дриан. Казати в костюме графа Калиостро. Рисунок. 1927 год
Ман Рей. Казати в костюме императрицы Елизаветы Австрийской. 1935 год
Огастес Джон. Маркиза Казати. 1942 год
Жозеф Паже-Фредерикс. Казати в облике нефритовой змеи. 1940-е годы
Карл Рейтлингер. Портрет Казати. 1942 год
Могила Луизы Казати на Бромптонском кладбище в Лондоне
«Маркиза Луиза Казати жила фантастической жизнью, буквально сделав себя живым произведением искусства».
Джорджина Чепмен.
Платье в стиле ар-нуво
Маркиза Луиза Казати любила одежду Мариано Фортуни и Поля Пуаре. Одно из платьев 1912 года, о котором сейчас пойдёт речь, было воссоздано в 2011 маркой Marchesa. Типичная для Пуаре туника в форме «абажура» поверх узкой и длинной юбки, заканчивающейся на полу в виде веера.
Маркиза Луиза Казати – самая эксцентричная красавица прошлого века.
Она изумляла общество своими фантастическими и роскошными нарядами. Она была всегда в центре внимания общества, ею всегда восхищались – её красотой, богатством… Луиза Казати имела самые дорогие дома, самые изысканные интерьеры, она давала самые грандиозные балы и приёмы. А экстравагантные наряды для Луизы создавали самые лучшие художники-модельеры того времени: Лев Бакст, Поль Пуаре, .
Она покоряла Париж, прогуливаясь по его улицам в нарядах Фортуни, держа на поводках двух борзых, на которых были ошейники из бирюзы. В парижской Опере она предстала перед публикой в платье из перьев цапли, которые при каждом её движении облетали и постепенно «раздевали» маркизу. Часто с ней на прогулке были её спутники – гепарды с бриллиантами в ошейниках.
Скульптор Екатерина Барятинская оставила одно из самых живописных описаний стиля Казати: «Я увидела не женщину, а произведение искусства… Широкие персидские шаровары из тяжёлой золотистой парчи, туго стянутые у щиколоток бриллиантовыми застёжками искусной работы. На ногах золотые босоножки на высоких алмазных каблуках. Декольте кончалось у широкого парчового пояса…».
Она шокировала всех своими нарядами, и это её забавляло, ведь на самом деле жизнь без эпатажа для неё была просто скучна.
И наконец, прекрасное , которое воссоздано как память о прекрасной маркизе и выдающихся творцах искусства.
Оригинальная туника «абажур», в которой жёсткая верхняя юбка-баска, украшенная кордовым кружевом. Корсаж платья напоминает крылья бабочки – на нежно-розовом фоне – чёрные линии узора, которые повторяют свои фантастические завитки и в баске, и в подоле платья. Баска на уровне талии спереди короче, сзади она изящно опускается с красивым изгибом.
Шёлковый нежно-розовый тюль составляет основу узкой юбки, которая ниспадает в пол, приобретая чуть ниже колен веерный клёш, который ложится на пол. Дизайнерами этого шедевра стали Джорджина Чепмен и Керен Крейг, основавшие марку.
Легендарная модель, вдохновлённая восточными костюмами Леона Бакста для Русского балета Дягилева, продолжает восхищать своей роскошью и красотой.
«Хочу стать живым шедевром» — сказала она однажды. И сделала из себя шедевр… Маркиза Казати стала знаменитейшей музой начала прошлого века. Художники писали и лепили ее, поэты воспевали красоту, модельеры дрались за право ее одевать. Героиня нескольких романов и вдохновительница сотен стихов, она коллекционировала дворцы и экзотических животных, спускала целые состояния на роскошные пиршества, устраивая восхитительные вакханалии (к примеру, в полуразвалившемся палаццо на берегу венецианского Большого канала и в красномраморном дворце парижского предместья). Поражала воображение Габриэле Д’Аннунцио, Дягилева, Артура Рубинштейна, Т. Э. Лоуренса.
Говорили, будто она заказывала восковые фигуры покойных любовников и хранила внутри них прах, красила золотой краской слуг, выгуливала на поводке леопардов, целовалась со змеями. Впрочем, скорее всего, так оно и было, ведь, как сказал Филипп Жюлиан, «в жизни эта женщина ни разу не изменила легенде».
Можно сказать, что созданный ею образ стал наиболее популярным женским образом в мире после Девы Марии и Клеопатры: ее бесчисленных живописных, скульптурных, фотографических портретов хватит, чтобы заполнить огромную галерею. Список тех, кого она вдохновляла, можно множить и множить: Теннесси Уильямс, Джек Керуак, Морис Дрюон…
На русском языке о ней есть книга «Неистовая маркиза: жизнь и легенда Маркизы Казати». Авторы: Скот Д. Райерссон, Майкл Орландо Яккарино. Вышла в издательстве «Слово/Slovo» в 2006 году, 200 иллюстраций, 304 страницы. Издательство «Слово/Slovo» любезно предоставило нам для публикации первую главу этой книги.
Неистовая маркиза: жизнь и легенда Маркизы Казати
Легенда гласит, что маркизу Луизу Казати выдумал . Похоже, она сама поверила в этот миф и до самой смерти не уставала увековечивать созданный им эксцентричный образ. Мертвеннобледная маска, огромные изумрудные глаза, обведенные углем, и копна огненнорыжих волос делали ее живым воплощением загадочных и манящих героинь знаменитого итальянского декадента.
На одной из самых впечатляющих фотографий Казати, снятой бароном Адольфом де Мейером в 1912 году, в расцвете ее сногсшибательной карьеры, Луиза предстает этакой современной горгоной Медузой. Изображенная на размытом фоне женщина сверлит нас гипнотическим взором. Несколько нарочитая поза, напряженное лицо, длинные белые руки, пальцы, прижатые к обтянутым кожей скулам, - все призвано привлечь наше внимание к ее громадным, пугающим, колдовским глазам.
На первой же выставке этот фотопортрет произвел неизгладимое впечатление на обозревателя «Интернэшнл студио мэгезин»:
Портрет маркизы Казати, представленный на выставке, пожалуй, самый выдающийся из всех существующих шедевров фотоискусства. Таинственный, почти зловещий образ, полный клокочущей жизненной силы, потрясает зрителя даже больше, чем величайшие полотна Сарджента, ибо камера способна уловить оттенки, находящиеся за гранью человеческого восприятия, и воссоздать их с четкостью, неподвластной кисти художника. Магнетические глаза из-под пышной копны волос пронзают зрителя с такой настойчивой силой, что у него остается полное ощущение личного контакта.
Но этот журнальный критик, как и другие почитатели Казати, не имел возможности сравнить портрет, созданный одним из ведущих мировых фотохудожников, с фотографиями из семейного альбома в период, когда маркиза еще не пользовалась столь громкой славой.
Снимок, сделанный в декабре 1901 года на свадьбе Франчески Амман и графа Джулио Падулли, запечатлел нарядных людей на ступеньках виллы «Амалия», фамильной резиденции Амманов в городке Эрба близ Милана. Невеста в белом платье с высоким воротом и вышитым корсажем стоит рядом с женихом в парадном кавалерийском мундире. Молодых окружают богатые и знатные гости. Блестящие цилиндры пожилых усатых политиков отражают лучи яркого зимнего солнца. Дородные вдовушки в перьях и темных кружевах растроганно улыбаются в объектив. На мраморных ступенях виллы сидит девочка с кукольным личиком в широкополой шляпе, а возвышающийся над нею офицер в каске придирчиво разглядывает рукав своего шитого золотом мундира.
Есть на снимке и сестра невесты Луиза, тоже полускрытая полями собственной шляпы и шляпы соседки. Ее как будто подавляют внушительные колонны и тяжелые шторы на высоких окнах виллы. Рядом с нею муж - маркиз Камилло Казати Стампа, отпрыск знатнейшей итальянской фамилии. У них совсем недавно, несколько месяцев назад, родилась дочь. По представлениям всех присутствующих, юная маркиза уже достигла наивысшего благополучия, уготованного женщине. На снимке Луизе Казати двадцать лет.
Родилась она в 1881 году, когда Милан переживал небывалый экономический и культурный подъем. Чуть меньше четверти века назад ее родной город освободился от иноземного владычества и вошел в объединенное Итальянское королевство, однако сохранил космополитический дух, приобретенный во времена французского, испанского и австрийского господства.
Милан конца ХIХ столетия отмечен бурным развитием предпринимательства, хотя и не утратил репутации одного из самых аристократических городов мира. Новые булыжные мостовые, множество банков, театров, контор и художественных галерей стали символами богатства и процветания. Союз культуры и коммерции обеспечил городу прочное место деловой столицы страны.
Милан всегда славился хлопчатобумажными тканями, а с развитием техники и технологии превратился в одного из крупнейших в мире экспортеров текстиля. Естественно, это привело и к прогрессу смежных отраслей - производства красителей, химикатов, одежды; в модельном бизнесе Милан уже мог конкурировать с Парижем. Связи с банковскими кругами Швейцарии и Германии, бум на собственной бирже положительно сказались на развитии торговли, ремесел и финансовой системы страны.
Отец Луизы Альберто Амман был одним из самых крупных поставщиков хлопчатобумажных тканей. Он родился в 1847 году в семье австрийцев Франца Северина Аммана и Розы Вайнцирль. Перебравшись в Верону из родного Брегенца, Франц поставлял в империю Габсбургов ткани и пряжу. Со временем Франц Северин сменил гражданство, переделал имя на итальянский манер - Франческо Саверио - и основал ткацкие фабрики в Леньяно, близ промышленного Милана, и в Кьявенне, маленьком городке у подножия Швейцарских Альп. Юный Альберто под руководством отца обучился всем тонкостям ремесла и отправился попытать счастья в Милане.
В начале 1870-х годов он познакомился с неким Эмилио Вепфером и основал с ним на паях современную текстильную фабрику. Компаньон был постарше, имел деловой и управленческий опыт, отточенный в Англии и Франции, и хорошо разбирался в технологиях и оборудовании, чему не преминул обучить Аммана. Финансовую поддержку при строительстве фабрики они получили от правительства, которое шло навстречу предпринимателям, осваивавшим недавно аннексированные районы Итальянского королевства.
Для будущего предприятия избрали городок Порденоне, находившийся практически на равном расстоянии между австрийской границей и Венецией. Этот район всегда отличался хорошим энергоснабжением и влажным климатом, благоприятным для производства хлопка. Железная дорога Венето- Иллирия открывала легкий доступ к рынкам Милана, Вены и Рима. Не менее важным было и наличие дешевой рабочей силы с опытом текстильного производства в нескольких поколениях. Фабрика Аммана- Вепфера официально открылась в сентябре 1875 года. Союз Альберто Аммана и Эмилио Вепфера себя оправдал: дело пошло как нельзя лучше. Несомненным достоинством был высокий жизненный уровень, созданный для рабочих предприятия. Им предоставляли жилье в специально построенных общежитиях и обеспечивали дневной уход за детьми. Одни из первых в отрасли компаньоны учредили страховой и пенсионный фонды. Для детей постарше выстроили школу. Свою продукцию рабочие могли покупать по сниженным ценам. На фабрике даже существовала собственная пожарная команда, поскольку для текстильного производства огонь особенно губителен. Хорошие условия и щедрость фабрикантов гарантировали высокую производительность труда рабочих; вместе с капиталами рос и престиж предприятия.
Амман наезжал в Порденоне лишь по необходимости: административные обязанности не позволяли ему надолго покидать Милан. К тому же он основал мощную гильдию - Ассоциацию итальянской хлопчатобумажной промышленности, которая контролировала всю отрасль в стране. Вскоре имя крупнейшего промышленного магната Аммана стало известно всей Ломбардии. За большой вклад в увеличение национального дохода он получил от короля Умберто I графский титул.
В 1879 году Альберто Амман женился на Лючии Бресси. Она родилась в Вене в 1857 году в семье итальянца Джедеоне Бресси и австрийки Йоханны Фойт. Благосостояние Альберто неуклонно росло, и супруги имели возможность содержать несколько домов: один рядом с фабрикой - для продолжительных наездов в Порденоне, другой неподалеку от королевской «ВиллаРеале » в Монце, где частым их гостем бывал король Умберто. Но оба эти дома не шли ни в какое сравнение с виллой «Амалия ». Построенная в греческом стиле в холмистой Эрбе, на берегу озера Комо, она включала в себя бывший монастырь с потолочными росписями Луини. Вокруг виллы раскинулся парк, благоухавший азалиями, камелиями, магнолиями, розами. На ветвях мимозы нежно позвякивали от ветра крошечные серебряные колокольчики. В парке выстроили амфитеатр, храм любви, беседки с мозаичными узорами и фонтан, в котором мраморные лебеди орошали фигуры Леды и нимф. У Амманов была также квартира в центре Милана, на виа Брера, неподалеку от административного офиса Аммана, что разместился на виа Монтеди-Пьета.
Старшая дочь Амманов Франческа появилась на свет 22 января 1880 года в их городской квартире. Следующий год был тоже ознаменован радостными событиями: во время Национальной выставки в Милане предприятие Аммана- Вепфера получило золотую медаль за большие заслуги в текстильном производстве, а 23 января 1881 года Лючия родила вторую дочь. Граф и графиня Амман при крещении нарекли ребенка Луиза Аделе Роза Мария, но в семье все ласково называли ее Джинеттой.
Сестер Амман воспитывали, как всех женщин этого круга. За ними ходили традиционно сменявшиеся гувернантки. Луиза с малых лет интересовалась живописью, ее нередко водили в пинакотеку соседнего палаццо Брера (ХVII век) смотреть полотна итальянских и европейских мастеров или в монастырь Санта Мария делле Грацие - любоваться осыпающимся велико лепием «Тайной вечери » Леонардо.
Рисовать Луиза училась сама. Могла часами сидеть и перерисовывать картинки из парижского «Иллюстрасьон », любимого журнала матери. В те времена журналы часто помещали семейные портреты знаменитостей; Луиза в той же манере делала наброски своей семьи. Дядьев, теток, двоюродных братьев и сестер она изображала в торжественных позах, как на фотографии, или в непринужденной обстановке - скажем, за игрой в крокет на лужайках виллы «Амалия ». Хотя отец Альберто редко бывал дома, на рисунках он, как правило, - главная фигура. Старшая сестра завидовала успехам младшей, зато мать и ее подруги с интересом рассматривали эскизы юной художницы, пытаясь узнать на них себя.
Повышенное внимание к ее персоне оставляло безучастным довольно замкнутого ребенка, страдавшего недостатком общения, как и все дети из обеспеченных семей. За исключением семейных торжеств им негде было видеться со сверстниками, поскольку образование было преимущественно домашним. Застенчивости способствовала и внешность Луизы. К тринадцати годам она уже осознала, что старшая сестра гораздо привлекательнее ее. По-мальчишески скуластое лицо, большой рот, тонкий нос с широкими ноздрями и жесткая, непослушная копна каштановых волос делали сравнение меж сестрами не в пользу младшей. Но одна черта с детства привлекала к Луизе все взоры - ее неестественно большие магнетические глаза. Миндалевидные, изумруднозеленые, они мгновенно заставляли забыть о прочем. Но, несмотря на прекрасные глаза, точеную фигурку и грацию прирожденной танцовщицы, Луиза с годами становилась болезненно нелюдимой.
Амманы принимали много и широко, но Луизе больше нравилось проводить вечера с Франческой и матерью. Втроем они странствовали по сказочному миру, открывавшемуся на страницах французских модных журналов. Много лет спустя Луиза вспоминала, как мать желала ей спокойной ночи, перед тем как выехать в свет: «Моего лица касались кружева, бриллианты и жемчуга, а ноздри еще долго щекотал запах ее духов». Не чуждая театральности графиня увлекала дочерей романтическими рассказами о своей юности в Вене. Иной раз, тайком забираясь в материнский гардероб, Луиза примеряла туалеты от Дусе и Уорта и воображала себя героиней любимых книжек или утренников в «Ла Скала », которые часто посещало семейство Амман.
Впрочем, графине Амман для развлечения дочерей ни к чему было прибегать к сказочным персонажам, поскольку жизненные перипетии реальных особ королевской крови порой не уступали самым смелым фантазиям. Луизе было пять лет, когда при загадочных обстоятельствах утонул король Баварии Людвиг II. Этот безумный монарх, прозванный Королем Грез, был не слишком озабочен управлением и политической стабильностью своего государства, его больше увлекало строительство сказочных готических замков, по которым он бродил в полном одиночестве, предаваясь бесплодным мечтаниям. Императрица Елизавета Австрийская хотя и была несколько ближе к реальности, чем ее двоюродный брат Людвиг, но тоже не всегда вела себя, как подобает. Эта сказочная красавица, супруга императора ФранцаИосифа, любила путешествовать под вымышленным именем графини фон Гогенембс. Однако этим авантюрам пришел конец после трагических событий, связанных со смертью ее сына. В январе 1889 года наследный принц Рудольф застрелил свою семнадцатилетнюю любовницу Марию Вецеру, а потом и себя в ставшем легендой замке Майерлинг. Немногим позже гибель на острие стилета наемного убийцы настигнет и мать-императрицу.
Власть коронованной особы распространяется, как правило, на одно государство, а общепризнанная царица подмостков Сара Бернар почти полвека правила всем миром, захватив ХIХ и ХХ век. La magnifique (фр.: великолепная) играла, увлекалась живописью и скульптурой, делала эскизы своих костюмов и интерьеров домов в несколько вычурном стиле с непременным добавлением патологического штриха, что так восхищало декадентов и символистов.
Юной Луизе Амман было у кого учиться искусству перевоплощения, а подробности блестящих и нередко трагических судеб волновали ее до глубины души. Много лет спустя она подарит своим детским кумирам новую жизнь.
В марте 1890-го умер Эмилио Вепфер, и управление текстильной фабрикой в Порденоне полностью перешло к Альберто Амману. Советником и помощником управляющего он сделал своего младшего брата Эдоардо.
Весной 1894 года Альберто планировал отдохнуть всей семьей в Турине, но долгожданные каникулы пришлось отложить: его срочно вызвали по делам во Флоренцию. Жена поехала с ним, и вскоре пришло известие о том, что графиня внезапно слегла от непонятной болезни. Ее смерть вечером 11 апреля была столь скоропостижна, что дочери даже не успели приехать из Милана, чтобы проститься с ней. Лючии Амман было всего тридцать семь лет.
Ни этот удар, ни настойчивые просьбы брата поберечь себя не могли отвлечь графа Аммана от дела его жизни, хотя теперь к его многочисленным заботам добавились хлопоты по воспитанию девочек, оставшихся без матери. Вероятно, такой нагрузки его организм не выдержал. Через два года, 11 июля 1896 года, Альберто ушел вслед за женой.
Эдоардо Амман и его жена Фанни взяли на себя опеку над осиротевшими племянницами и управление семейным бизнесом. Дядино руководство было совершенно необходимо Франческе и Луизе, ибо теперь они стали очень богаты. Текстильные фабрики Аммана, виллы в Эрбе и Монце, апартаменты в Милане, вклады в банках, акции, фонды - вот неполный перечень унаследованной ими собственности. По окончании траура было решено, что жить им следует на вилле «Амалия».
Хотя дядя не оставлял их своими заботами, Франческа и Луиза явно тяготились жизнью, приличествующей обладательницам огромного состояния. Общение с кузенами и кузинами и поездки по семейным виллам не слишком их развлекали. А под боком был Милан с его музеями, библиотеками, театрами и, конечно, магазинами. Стремительно менялись моды; в сознании европейских барышень все более утверждался эталон молодой американки, так называемой «Гибсон гёрл» (Чарльз Гибсон - художникрисовальщик), с ее спортивной фигурой, пружинистой походкой, властноигривыми манерами. Следуя этому образцу, сестры Амман учились играть в теннис и скакать верхом, что, впрочем, не слишком повлияло на природную застенчивость Луизы.
В 1898 году младшей сестре исполнилось семнадцать: пора вывозить в свет. Тем временем окружающий мир бурлил в преддверии грядущего века. Луиза Амман на свой лад отдала дань новизне - остригла волосы.
Взмах ножниц - и спутанные каштановые прядки на лбу превратились в стильную челку, которая неожиданно подчеркнула изумрудный блеск ее необыкновенных глаз. Впоследствии Луиза неоднократно перекрашивала волосы, порой меняя цвет на прямо противоположный, но стрижку собственного изобретения сохранила на всю жизнь.
В свет Луиза выезжала неохотно. Бесчисленные балы, театральные представления и званые обеды ее не прельщали. Но на одном из светских раутов робкая восемнадцатилетняя богачка привлекла внимание маркиза Камилло Казати Стампа ди Сончино. Камилло родился 12 августа 1877 года и был старшим сыном рыцаря Мальтийского ордена Джана Альфонсо Казати и его супруги Луиджи Негрони Пратти. Красавцу с пышными усами только что исполнился двадцать один год; он был приписан в чине лейтенанта ко Второму резервному кавалерийскому полку, но жил, руководствуясь родовым девизом «Свобода и независимость ». На военной службе он обучился отлично ездить верхом и был изрядным охотником, но главными его достоинствами были титул и принадлежность к одному из старейших аристократических семейств Милана. В итальянской истории было немало герцогов, маркизов и графов, а еще больше епископов, сенаторов, посланников и авантюристов, носивших фамилию Казати. Словом, такой союз был желанен для обоих семейств, так как нувориши Амманы не могли похвастаться древностью рода, так же как денежные сундуки маркизов Казати полнотой. Началось церемонное ухаживание. Камилло был представлен Эдоардо Амману и Франческе на вилле «Амалия »; Луиза посетила родовое гнездо Казати постройки XVI века в городке ЧинизеллоБальсамо. Сразу после официального оглашения помолвки Луизе, не считаясь с расходами, начали готовить приданое. Первые месяцы нового, XX века она провела в вихре светских событий и примерок туалетов, вся в ожидании предстоящей свадьбы.
По тогдашнему европейскому обычаю, богатую невесту, особенно приобретающую титул маркизы, полагалось увековечить на полотне. Луиза без особой охоты подчинилась этому требованию. Модному портретисту Вителлини досталась незавидная участь: позирование так утомляло Луизу, что больше получаса она высидеть не могла. Неоконченный портрет выдает ее полнейшее нежелание помочь художнику. Руки он так и не сумел дописать - они лишь намечены. А в итоге на полотне отображена довольно чопорная глазастая особа на фоне какогото банального пейзажа.
Наконец 22 июня 1900 года после долгих приготовлений маркиз Камилло Казати и графиня Луиза Амман обвенчались. Их медовый месяц в Париже пришелся на время Всемирной выставки 1900 года. Стояла страшная жара, но даже она не могла удержать миллионы людей от посещения этой грандиозной экспозиции, которая была открыта с апреля по ноябрь. Шедевры ар-нуво и прочие экспонаты со всех концов земного шара завораживали публику, стекавшуюся в изысканные павильоны на площади Согласия. Клод Дебюсси наслаждался экзотической музыкой восточного театра на берегу Сены; Огюст Роден с экс-императрицей Евгенией прогуливались по залам выставки, представившей скульптуры этого знаменитого мастера, и даже скандально известный Оскар Уайльд, которому оставалось жить всего несколько недель, потягивал вино за столиком «Кафе д’Эжипт».
Парижский художник, мастер «сухой иглы» Поль Сезар Элле стал автором первого портрета Луизы после ее замужества. На гравюре в технике сепии, сделанной во время свадебного путешествия, изображена изысканная женщина из бель-эпок: живописно растрепанные волосы увенчаны шляпкой с черными перьями. Особенно поражают на этом портрете всевидящие, кажется, глаза модели8. В том же году Луиза позировала известному представителю академического классицизма Витторио Маттео Коркосу в его римской студии. Правда, поясной портрет так и остался незавершенным, но мэтр позднее напишет Луизу маслом в костюме амазонки.
По возвращении из Парижа новобрачные поселились на вилле Казати в Чинизелло-Бальсамо. Как большинство богатых супружеских пар, они не довольствовались одной резиденцией. На только что приобретенном «мерседесе » их возил из одного дома в другой специально нанятый шофернемец. Зиму и весну супруги проводили в Чинизелло-Бальсамо или в особняке в центре Милана, близ Соборной площади, а летом пережидали жару в Швейцарских Альпах. Зимой Камилло частенько выезжал на охоту в окрестности родового замка в Кузаго или посещал свои несравненные конюшни на вилле «Сан-Мартино » в Аркоре.
Благодаря мужу Луиза вошла в круг молодых аристократов и промышленников; среди них были представители таких славных семейств, как Сфорца и Висконти ди Модроне. Помимо светских сплетен и деловых разговоров, великосветская молодежь в ту пору проявляла большой интерес к оккультизму, и в салонах нередко устраивались гадания и спиритические сеансы. На исходе века в высшем свете царила мода на черную магию; одной из самых загадочных фигур, воплотивших в себе эту мрачную стихию, была Кристина Тривульцио.
Кристина Тривульцио, княгиня ди Бельджойозо, была кумиром итальянских романтиков начала XIX века. Мертвеннобледное лицо в обрамлении волос цвета воронова крыла, высокая болезненно худая фигура излучали странное очарование, сразившее таких гениев, как Шопен, Бальзак, Делакруа и Альфред де Мюссе. Но особенно оживленные толки вызвал частично набальзамированный труп мужчины, обнаруженный в будуаре Тривульцио. Покойным оказался двадцатисемилетний чахоточный юноша Гаэтано Стельци, который якобы был одним из многочисленных любовников княгини. Когда вскрыли его захоронение, в гробу обнаружилось деревянное полено. Эта история до сих пор покрыта мраком: во всяком случае, Тривульцио сумела избежать судебного разбирательства.
Камилло и его друзья были совершенно потрясены некоторым сходством Луизы с этой легендарной особой, которая, по слухам, хранила сердца своих поклонников в золотых шкатулках. Мюссе называл колдовские глаза Тривульцио «les yeux terribles de sphinx» (фр.: «ужасные глаза сфинкса»). По общему мнению, у Луизы был тот же неумолимый взор, отчего в салонных шарадах она неизменно играла княгиню. Золотая молодежь обожала представлять сцену обнаружения загадочного трупа (его изображал Алессандро, младший брат Камилло) и вызывать дух Тривульцио на спиритических сеансах.
Княгиня ди Бельджойозо оставила такой глубокий след в душе Луизы, что та заручилась согласием Камилло: если у них будет дочь, они назовут ее Кристиной. Уговор был исполнен, когда 15 июля 1901 года Луиза родила их первого и единственного ребенка.
Еще одной итальянской красавицей, поразившей воображение Луизы, была Вирджиния Ольдоини, графиня Кастильоне, любовница Наполеона III11. Белокурая зеленоглазая пассия императора любила представать полураздетой на костюмированных балах, которые давала без конца. Ощущая постоянную потребность любоваться собой, она заказала фотографам свыше четырехсот своих портретов. По дошедшим до нас снимкам можно составить представление о жизненном пути великой куртизанки - от жемчужины Тюильри до обрюзгшей, беззубой, почти лысой старухи. Новоиспеченная маркиза всегда была неравнодушна к потустороннему, а в начале века ее тяга к мистицизму расцвела пышным цветом. Она жаждала новых знаний, всюду выискивая книги о магии, телепатии, чародействе. Муж, семья и друзья не видели в этом ничего странного, ибо и сами отдавали дань моде, но Луиза увлеклась этим всерьез. Хотя это не мешало и вполне земным развлечениям. Так, отправившись верхом на охоту вместе с мужем, она обратила на себя внимание человека, которому было суждено изменить ее жизнь. Он не обладал сверхъестественной силой, но в каком-то смысле, несомненно, был магом, творцом слов, войн и страстей.
Текст: Вероника Карусель (Вокруг Света)
Сумасбродка, ведьма, горгона Медуза с волосами, «пропитанными икрой и шампанским», она - «аллегория тошнотворного величия» с рубиновыми когтями - отзывались о ней одни. Богиня, ослепительная Персефона, «живая метаморфоза», вечная муза - говорили другие.
Marquise Luisa Casati by Baron Adolph de Meyer, 1912
Маркиза Казати вызывала у современников странные чувства: для сторонних наблюдателей она была богатой чудачкой, для близких и хорошо знающих ее людей - тонкой, изысканной, умной эстеткой. Художники писали ее без устали - в них она разжигала пожар. А один из самых модных поэтов эпохи, известный сердцеед Габриэле д"Аннунцио, влюбился в нее с первого взгляда.
И что с того, что она жила в придуманном мире и, развлекая себя, развлекала других?
Луиза Амман, 1886
Луиза Амман родилась в «золотой люльке». Ее отец, Альберто Амман, был крупным европейским промышленником - владел текстильной фабрикой в Порденоне, выпускающей хлопчатобумажные ткани. Интерес к текстильному производству он унаследовал от отца, уроженца австрийского города Брегенц, Франца Северина Аммана, который однажды перебрался из Австрии в Италию, где основал две ткацкие фабрики (одну - близ Милана), и стал Франческо Саверио. Его сын, Альберто, оказался таким же преуспевающим - помимо производства в Порденоне он возглавлял Ассоциацию итальянской хлопчатобумажной промышленности, основателем которой являлся. В возрасте 32 лет в 1879 году он женился на 22-летней уроженке Вены (из австрийско-итальянской семьи) Лючии Бресси. Через год, 22 января, у супругов появилась первая дочь Франческа, а еще через год, 23 января 1881-го, - вторая дочь, нареченная при крещении Луизой Аделе Розой Марией. Обеим девочкам было уготовано сплошь благоденствие. Родители к тому времени имели несколько домов, в том числе особняк в королевском парке Вилла Реале в Монце и виллу Амалия на берегу озера Комо. Разумеется, король Умберто I был знаком с Альберто Амманом и отмечал его среди подданных. Одно из признаний короля - графский титул Альберто.
О детстве Луизы известно не так много.
Воспитывалась гувернантками, была замкнутым ребенком, не любила шумные сборища и особенно разъезды по гостям. Луиза предпочитала проводить время уединенно, например, за рисованием. Но больше всего она любила разговаривать с матерью, как любят дети, которые хотят общаться с родителями больше.
Ее мать, Лючия Амман, рассматривала по вечерам детские рисунки, листала с девочками популярные журналы мод. Молодая, блистающая в свете женщина знала все о красоте и модных платьях того времени. А Луиза питала к этой теме особую страсть. Она могла подолгу, так же, как и за рисованием, проводить время у раскрытых гардеробов матери: изучать детали многочисленных нарядов и драгоценных украшений. Лючия очень любила жемчуг, и Луиза потом тоже станет носить жемчужные нити в несколько рядов, словно эти нити будут связывать ее с юностью, которая кончилась рано…
Весной 1894 года в возрасте 37 лет Лючия скоропостижно умерла. Граф Альберто был безутешен: для счастливой жизни семьи он, казалось, сделал абсолютно все, но кто бы знал, что такое счастье?
Он пережил свою жену всего на два года.
Опеку над девочками взял их дядя Эдоардо Амман, младший брат Альберто. Сестрам, унаследовавшим огромное состояние, к тому времени было 16 и 15 лет.
Начало карнавала
Удивительно, но до замужества кроме огромных и пугающих глаз ничто в Луизе не выдавало ее будущей сверхэкзальтации, пристрастий к грандиозным карнавалам, балам, бесконечным перевоплощениям, ее умения занять особое место в умах художников и поэтов и создать вокруг себя невероятный ажиотаж. Как превращалась застенчивая, робкая Луиза в эксцентричную маркизу, одну из самых известных женщин Европы?
И почему ее феномен не укладывается в рамки популярных психофизиологических теорий, наподобие современных теорий личности?
Камилло Казати на прогулке верхом. Около 1910 года
Громкая история Луизы началась, конечно, с детства, с недостатка внимания, который потом, как известно, обязательно компенсируется. Далее в ее семье произошла трагедия - потеря родителей; она наложила свой отпечаток на изначальную замкнутость и робость Луизы - не стало людей, с которыми ей было тепло и уютно. Восстанавливая в памяти образы своей прелестной матери, Луиза стала создавать все новые и новые собственные образы, словно в продолжение того славного путешествия в мир моды, который приоткрыла ей Лючия. И вдруг, по прошествии времени, в какой-то момент она поняла, что обладает удивительным умением - «прятаться за костюм» и в этом самом костюме отличаться от всех остальных, выделяться на их фоне. Так осуществилось давнее желание - быть замеченной. Это, конечно, не все мотивы, сложившие ее неординарность. Есть еще один, материальный, - наследство. Но даже с ним объяснение феномена Казати окажется неполным, поскольку самый главный секрет скрывался, конечно же, в ней самой. В щедрой натуре, взрывном характере, несомненном чувстве прекрасного и собственного достоинства.
Первым шагом на пути к славе Луизы оказалось ее замужество, в котором графиня стала маркизой и осталась ею после развода. И в случае с замужеством, как, впрочем, и в остальных событиях жизни Луизы, ее нельзя уличить в корысти или выстроенной стратегии - она была слишком богата для этого. Все случилось совсем неожиданно - в зеленых глазах молодой, изящной и робкой графини, как в бездонном омуте, потонул один завидный жених - маркиз Камилло Казати Стампа ди Сончино, выходец из старейшего миланского рода. Завидным он был как раз по причине принадлежности к знатному роду, но отнюдь не в смысле состояния. Когда он предложил Луизе руку и сердце, ему было 21, а ей - 18. После помолвки, ухаживаний, приготовлений к торжеству и, наконец, после самого торжества, состоявшегося 22 июня 1900 года, новобрачные уехали в Париж, где проходила Всемирная выставка, а потом вернулись на виллу Камилло Казати и проводили время: он - на охоте, она - в общении (в замужестве круг ее знакомых увеличился и пополнился разными известными именами) и за столиками спиритических сеансов. Увлечение оккультизмом и черной магией было тогда повсеместным. И в Европе, и в Америке обеспеченная публика гадала, узнавала будущее, говорила с духами умерших. Луиза занималась этим на протяжении всей жизни. Гадалки, астрологи и иже с ними жили в ее дворцах годами, словно оракулы при императрице. А среди предметов, окружающих ее в последние дни, когда от состояния семидесятилетней маркизы не осталось и следа, значился футляр из хрусталя, в котором, как она поясняла, хранилась фаланга святого Петра: он кинул ею в Казати во время спиритического сеанса…
Биографы Луизы Скот Д. Райерссон и Майкл Орландо Яккарино склонны думать, что известный всему миру образ маркизы первоначально складывался под влиянием некой Кристины Тривульцио, героини итальянской творческой богемы XIX века. Последняя имела также огромные, выразительные глаза и слишком увлекалась магией. Правда, Луиза родилась, когда Кристина уже десять лет как пребывала в другом мире, но друзья и Луизы, и Камилло отмечали небывалое портретное сходство этих женщин. Сама Казати так им прониклась, что назвала Кристиной свою единственную дочь, появившуюся на свет в середине лета 1901 года...
Гонитель тоски
Габриэле д"Аннунцио, один из самых известных и модных европейских поэтов и романистов, подобрался к сердцу Луизы незаметно на третьем году ее семейной жизни. Невысокий, лысый и бесконечно энергичный, Д"Аннунцио был откровенным дамским угодником, имел многочисленные романы с состоятельными женщинами, среди которых числилась и неподражаемая актриса Элеонора Дузе. Луиза к этому времени уже заскучала в замужестве, Камилло больше всего интересовали охота и собаки, а она занималась поддержанием порядка в их многочисленных домах и виллах. На некоторых фотографиях этого периода в глазах Луизы - тоска. Зато как изменилось все с приходом в ее жизнь Д"Аннунцио, который увлек маркизу и страстью, и литературой. С его легкой руки Луиза стала Корой (он назвал ее одним из имен греческой богини Персефоны), и вместе они принялись «раскрашивать» жизнь друг друга. Свои чувства с разной степенью накала Казати и Д"Аннунцио пронесут до конца, до смерти поэта на семьдесят четвертом году жизни.
Из книги "Неистовая маркиза" Скотта Д.Райдерсона и Майкла Яккарино.
"Одно из имен греческой богини Персефоны - Кора. Согласно легенде, после похищения Аидом эта непорочная дева стала богиней подземного царства. Д"Аннунцио увлекался мифологией, а его новая избранница обожала метаморфозы, поэтому нет ничего удивительного в том, что Луизе было присвоено это легендарное имя. В Древней Греции словом "кОра" называли еще и статую девушки с манящей, загадочной улыбкой. Назвав Луизу Корой, Д"Аннунцио тем самым как бы подчеркивал, что нашел в ней современное воплощение мифа и произведение искусства:
"Луиза Казати - женщина удивительной красоты. Когда я спросил, с каким ощущением носит она свою гордую маску, она ответила, что ей кажется, будто, проходя, она с триумфом оставляет свой образ в самом воздухе, словно бы это гипс или воск, и таким образом увековечивает себя всюду, где бы ни побывала. В этих словах она выразила, быть может, безотчетное стремление к власти и к бессмертию, свойственное всякой красоте. Не только с каждым шагом, но и с каждым мимолетным жестом Кора оставляла свой облик в моей бессмертной душе."
Луиза пришла в восторг от своего прозвища....и стала подписываться на французский манер "Core"."
Габриэле д"Аннунцио в своем салоне на вилле Маммарелла. 1895 год
Портрет большого друга
«Этот лысый, невзрачный карлик в разговоре с женщиной преображался прежде всего в глазах собеседницы. Он казался ей почти что Аполлоном, потому что умел легко и ненавязчиво дать каждой женщине ощущение того, что она является центром Вселенной», - вспоминала Айседора Дункан о Габриэле д"Аннунцио… И это было не единственным «противоречием» в его бесконечно талантливой натуре скандалиста, авантюриста, сердцееда, жизнелюба, поэта, драматурга и даже летчика - любителя высоты! Это про него итальянские футуристы писали в своем программном манифесте: «Боги умирают, а Д"Аннунцио остается!» Он был выходцем из богатой и родовитой семьи (настоящее имя поэта - Рапаньетта), и несмотря на многочисленные легенды о местах, где якобы родился будущий поэт, он появился на свет в 1863 году в родном доме, в провинциальном итальянском городе Пескара, основанном еще в античности. Поэтический талант Д"Аннунцио обнаружился задолго до поступления в университет на отделение литературы и филологии. А его первый поэтический сборник вышел в 1879 году, когда Габриэлю исполнилось шестнадцать лет. Это был настоящий дебют, после которого поэтическое вдохновение уже не покидало Д"Аннунцио, едва успевая приобрести словесную форму в череде его многочисленных увлечений. О сонме чудесных созданий поэта стоит упомянуть отдельно. В воспоминаниях современников Д"Аннунцио есть свидетельства тому, что на закате жизни он составил огромную картотеку своих любовных приключений. Она занимала отдельную комнату и хранилась на вилле Витториале. Свой особый стиль жизни, во многом схожий со стилем Луизы Казати, Д"Аннунцио создал в Риме, во время учебы, а потом неустанно «совершенствовал» его. Атмосферу, которой окружал себя поэт, можно представить по списку, сделанному кредиторами, которые увидели арфу в замшевом чехле, клыки дикого кабана, позолоченную статуэтку Антиноя, алтарные дверцы, японские фонарики, шкуру белого оленя, двадцать два ковра, коллекцию старинного оружия, расшитую бисером ширму… В 20 лет Д"Аннунцио женился на юной, прелестной девушке, аристократке Марии ди Галлезе, которая из-за него убежала из дома. Вместе они прожили недолго, правда, успели обзавестись тремя детьми. А дальше романы Д"Аннунцио разворачивались один за другим, предвосхищая эротические сцены его романов и - подводя поэта к череде дуэлей. Итог одной из них - его лысина. (Врач, обрабатывающий рану на его голове, использовал слишком много антисептического раствора…) В 1889 году выходит первый роман Габриэля д"Аннунцио «Наслаждение», вслед за которым он становится еще более популярным. Выразитель индивидуалистического эстетизма, он оказывается, как говорится, на гребне волны. А далее - драма «Сон в осенние сумерки», романы «Триумф смерти», «Дева скал», «Невинная жертва» и многое другое… Помимо литературного творчества Д"Аннунцио известен и как неутомимый общественный и политический деятель, который становился участником самых разных событий времени: в период войны 1914-1918 годов он развернул кампанию за участие в этой войне Италии (на стороне Антанты), писал различные речи шовинистического толка. Когда же Италия вступила в войну, отправился на фронт добровольцем... После войны, в 1919 году, будучи во главе военного отряда, он занял город Фиуме, который представлялся его единомышленникам оплотом капитализма на Балканах. После фиумского разгрома начал проявлять интерес к фашизму, потом - к ордену францисканцев. И наконец, вступив в почтенный возраст, отчасти отходит от активной деятельности, предавшись размышлениям и воспоминаниям.
Кошки и газели
Костюмированные балы и маскарады маркиза начала устраивать во владениях Казати, это увлечение также было модным в богатых домах. Выбиралась определенная эпоха, стилизовались интерьеры, а гости прибывали на бал в костюмах героев выбранного времени. Большей частью эти маскарады были благотворительными и собирали большое количество участников. Луиза покоряла присутствующих и нарядами, и способностью вживаться в образ. В 1905 году публика трепетала при виде Казати в облике византийской императрицы Феодоры (супруги Юстиниана). Ее костюм, украшения и лицо под гримом были настолько правдоподобными, что казалось, время повернуло вспять - и перед зрителями стоит реальная Феодора, которая только что сошла с равеннской мозаики. На маскарад этого же года, проходивший в присутствии королевской четы в Квиринальском дворце, маркиза Казати прибыла в платье из золотого шитья и приковала к себе взгляды публики на неприлично долгое время. Хотя увлекать костюмом - разве это неприлично? Вот огромный питон вместо платья - другое дело, или же леопардовая мантия, наброшенная на голое тело. Не случайно про маркизу частенько говорили, что сегодня, кроме духов, на ней ничего не было.
Луиза Казати. Около 1905 года
Роман с Д"Аннунцио раскрепостил Луизу: ее природная робость поначалу сокрылась за необыкновенными, баснословно дорогими костюмами, а потом и вовсе переродилась в невиданного масштаба эпатаж. Казалось, что светские сплетни по поводу ее скандального избранника отлетали от Казати, не коснувшись. Ее, видимо, и вправду не трогали всевозможные колкости и карикатуры в свой адрес, а может быть, напротив, она получала от них удовольствие. Интересно, с каким чувством она рассматривала популярную в то время карикатуру, на которой она была изображена в обнимку с Д"Аннунцио посреди кровати маркиза. Камилло реагировал на это индифферентно. И в целом, похоже, оказался благородным джентльменом, то есть понимал, что Луиза весьма и весьма пополнила его скромное состояние, что она никак не мешала его страсти к охоте и, главное, подарила ему чудесного ребенка. Что же еще может желать настоящий маркиз?
Marchesa Casati by Adolph De Meyer
Отдаленные друг от друга супруги в 1906 году вдруг загорелись общим делом - строительством особняка в Риме. Словно для бесконечных разговоров своих богатых соседей Луиза отделала особняк вопреки всем традициям, доминантой здесь выступал черно-белый цвет интерьеров. Но самой большой страстью маркизы были, конечно, не венецианские зеркала и роскошные портьеры, а животные. Ими она окружала себя всю жизнь, и в таком количестве, что даже в конце своего пути, не имея средств к существованию, обитая в казенных комнатах, она держала пять-шесть пекинесов - любимую породу. Порой ей действительно нечего было есть, но еду собакам она добывала: у знакомых, друзей, бакалейщиков. Когда же, состарившись, какая-то из собак умирала, маркиза просила сделать из нее чучело.
Watercolour & ink by Paget-Fredericks, ca. 1920"s
"The Marquise Casati taking a Walk" by Olga Balabanova, 2006
В новом римском особняке припеваючи жили многочисленные сиамские, персидские и прочие коты, рядом с ними сторожил сад огромный мастифф Анджелина, в доме в ошейниках с крупными бриллиантами бегали борзые (с которыми она запечатлена на нескольких картинах).
«Я вошла в вестибюль, отделанный в греческом стиле, и села, ожидая появления маркизы. Внезапно я услышала тираду немыслимо вульгарных выражений, обращенных ко мне. Я огляделась и увидела зеленого попугая. Он сидел на жердочке, не привязанный. Я поспешно поднялась и перешла в соседнюю гостиную, решив подождать маркизу там. И вдруг до меня донеслось угрожающее рычание - рррр! Передо мной стоял белый бульдог. Он тоже был не на цепи, и я выбежала в соседнюю залу, устланную и увешанную медвежьими шкурами. Здесь я услышала зловещее шипение: в клетке медленно поднималась и шипела на меня огромная кобра…» - вспоминала танцовщица Айседора Дункан в «Моей жизни».
У главного входа в этот особняк гостей встречали две отлитые из золота газели. И все обитатели этого великолепия были настолько своеобразными, что разобраться, кто из них более, а кто менее «натуральный», представлялось делом нелегким.
Неугодных в шкаф !
Кого маркиза любила больше: животных или людей? Скорее, первых. А из людей предпочитала мужчин. С женщинами дружбы практически не имела, обходилась общением лишь с несколькими подругами. По отношению к другим - например, к дамам, присутствующим на ее балах, могла проявлять разные нелюбезности. Современники говорили, что во время печально известного парижского маскарада, устроенного Казати в память о графе Калиостро, за попытку скопировать ее костюм маркиза заточила одну из дам в шкаф на весь вечер.
Луиза слыла великим меценатом. Большой знаток живописи, она патронировала множество имен, известных и неизвестных. Поддерживала художников, поэтов, музыкантов: Филиппо Томмазо Маринетти, Альберто Мартини, Джованни Больдини, Артура Рубинштейна и многих других.
Casati by Augustus Edwin John
Marchesa Casati | Alberto Martini
Знакомство Казати с Рубинштейном началось с большого недоразумения: впервые он заметил маркизу в приглушенном освещении в салоне одного отеля, увидел ее черные, подведенные углем глаза, фиолетовые волосы и - испугавшись, вскрикнул… Но потом Казати совершенно очаровала музыканта и поддерживала его материально, чему свидетельства - его воспоминания. А к Больдини маркиза питала и вовсе особенные чувства. Их знакомство привело к чудесным результатам - необыкновенным портретам Казати, которая по приглашению художника помчалась в Париж, в его мастерскую, провела возле Больдини довольно много времени, и вот в 1908 году появилось полотно «Маркиза Луиза Казати с борзой», снискавшее бурю оваций в парижском Салоне.
Венеция и Веньер деи Леони
В 1910 году Казати совершила покупку века - старинное венецианское палаццо - дворец Веньеров. В Венецию маркиза рвалась давно: об этом чудо-городе ей неустанно рассказывал Д"Аннунцио. И вот мечта сбылась, окна ее теперешнего дворца выходили на главную артерию города - Большой канал. Правда, сам полуразвалившийся дворец представлял унылое зрелище, но для маркизы не было ничего невозможного. Обладая хорошим вкусом, она отреставрировала его (основательно укрепив постройку), сохранив при этом дух старины. В дворцовый сад оригинальная особа запустила двух гепардов, сюда же из Рима переехали борзые, а со временем зеленый оазис и вовсе стал походить на невероятный зоопарк с дроздами, попугаями, павлином (дрозды и павлин были белыми), собаками, многочисленными приматами, а также кошками. Опять же современники маркизы отмечали, что у всей живности Луиза имела необыкновенный авторитет, звери слушались ее и практически не проявляли недовольства друг к другу. Гепарды стали любимой темой гостей и знакомых маркизы, что только не сочинялось про них, как и про следующее увлечение Казати - змей. Известен случай, когда в 1915 году во время путешествия в Америку на лайнере «Левиафан» исчез удав маркизы. И она, едва пережив эту потерю, по прибытии в Нью-Йорк тут же попросила купить нового удава...
Marchesa Casati | Ted Coconis
Несмотря на бесконечные разговоры о ее чудачествах, Венеция, похоже, безоговорочно приняла созидательницу эпатажа (недовольными оставались лишь соседи): как только на водах Большого канала появлялась гондола, в которой Луиза восседала в умопомрачительных нарядах в обнимку с гепардами, - публика стыла от восторга. Вскоре Казати слилась с атмосферой города настолько, что устраивала балы прямо на площади Сан-Марко. Разве мог отыскаться во власти города такой смельчак, который решил бы что-либо запретить Казати?
Джованни Больдини. Маркиза Луиза Казати с павлиньим пером. 1914 год
Чаша с цветами
К гепардам и удавам нужно обязательно добавить восковую фигуру маркизы - иначе перечень ее чудачеств окажется неполным. Перед тем как изготовить свою точную копию из воска, Казати купила еще одну куклу - копию несчастной баронессы Марии Вечеры, которую в действительности в 1889 году в замке Майерлинг застрелил ее возлюбленный принц Рудольф (сын императора Франца Иосифа I). Казати имела обыкновение поочередно усаживать этих кукол за стол. Представьте состояние гостей, входящих в комнату для ужина и занимающих места по соседству с ними. Свою собственную копию Луиза просила одевать так же, как себя. Для чего ей нужны были эти куклы? Как инструмент для розыгрыша? А может быть, увлекаясь магией, она отводила им другую роль? Интересно узнать, какие глаза были у куклы-копии маркизы, могли ли они быть похожими на ее настоящие? Говорят, что блеск последних объяснялся просто: Луиза закапывала себе капли из белладонны, а потом подводила глаза углем (отчего и испугался упомянутый выше Рубинштейн), да еще и наклеивала пятисантиметровые ресницы.
Giovanni Boldini, Portrait of the Marchesa Luisa Casati with a Greyhound, 1908
Kees van Dongen "Marchesa Casati", 1921
Ignacio Zuloaga "Marchesa Casati", 1922
"The Marchesa Luisa Casati" by Simon Wass
Зато какими эти черно-зеленые очи получались на полотнах Альберто Мартини, Джованни Больдини, Кеса ван Донгена, который создал серию портретов Казати! На одном из них («Чаше с цветами») Луиза, изображенная подле чаши, сама источает необыкновенный аромат соблазна. Ван Донген настолько воспылал к ней, что отказался продавать свои работы и возвращался к ее образу на протяжении семи лет. А в 1921 году он даже поселился в палаццо Деи Леони, убежав от парижских критиков. Их роман-сотрудничество оказался, как и в случае с поэтом Д"Аннунцио, бесконечно плодотворным: они питались энергией, страстями и плодами воображения друг друга. Хотя вряд ли можно сравнивать ее недолгие отношения с Ван Донгеном с романом длиною в жизнь - с Д"Аннунцио. Где бы ни жила Луиза, она непременно возвращалась к своему поэту, привозила подарки, открытки, в момент отсутствия писала ему отовсюду. Однажды ее подарок-послание превзошел все ожидания. Маркиза отправила поэту посылку с черепахой, приобретенной в гамбургском зоопарке. А поэт «ответил» ей небольшим черным аллигатором, во всяком случае, так говорили их знакомые. Черепаха Хели прожила у Д"Аннунцио почти пять лет, но потом, прямо перед приездом маркизы, - и надо же такому случиться - она объела туберозы в саду его особняка и отравилась. Зная, как опечалится дорогая сердцу Кора, поэт заказал Хели золотые доспехи и уложил ее в этом обличье на атласную подушку. Видимо, предполагая, что эффект от этого зрелища несколько скрасит Луизе горечь потери.
Экстравагантность под занавес
Маркиза окончательно рассталась с супругом в 1914 году, а официальный развод получила лишь в 1924-м. Кристине в 1914-м исполнилось 13 лет, она осталась с матерью. Хотя что означает «осталась»? Дочь сначала жила в строгом римско-католическом монастыре, а потом училась в Оксфордском университете, который так и не окончила. А карнавал жизни Луизы по-прежнему продолжался, правда, теперь с меньшим размахом: увеселительные мероприятия европейского бомонда сократились в связи с Первой мировой войной. А после войны мир и вовсе стал другим, и это не могла не почувствовать Казати. Изменился и ее образ жизни, хотя, конечно, менее эксцентричной она не стала.
The Marquise Casati by Man Ray, 1922
Судьба Кристины оказалась совсем непохожей на судьбу матери. В 1925 году она вышла замуж за Фрэнсиса Джона Кларенса Уэстерна Плантагенета, виконта Гастингса, вопреки воле родителей возлюбленного и обосновалась в Англии. Ее супруг занимался живописью и даже создал впоследствии портрет своей скандально известной тещи. В 1928 году Кристина родила девочку, которую назвали Мурея.
Внучка маркизы сыграет в ее закатной жизни особую роль: она одна из немногих будет рядом с Луизой в старости. Кристина расстанется с Гастингсом, выйдет замуж второй раз, но уйдет из жизни в 51 год. Так, постепенно близкие люди будут покидать маркизу…
Проказы графа Калиостро
Особо громкую и подчас скандальную славу Казати придали события, связанные с чередой ее балов 1927 года. Один из них, майский (он, правда, оказался, наиболее «тихим»), запечатлела помощница Айседоры Дункан Мэри Дести в книге «Нерассказанные истории»: «Мы прибыли около полуночи в страшное ненастье. Нам показалось, перед нами возникло сказочное видение. Дом был окружен вереницей крохотных электрических лампочек… По тропинкам сновали лакеи в роскошных, шитых золотом камзолах, атласных штанах и шелковых чулках. В доме, невзирая на потоп, собрались все звезды «Комеди Франсез» и самые знаменитые поэты и художники того времени. Прием воистину поражал великолепием… Росту в этой худой женщине (маркизе. - Прим. ред.) было что-нибудь метр восемьдесят, и вдобавок она надела очень высокую черную шляпу, усеянную звездами. Лица было не видно под маской, из-под которой сверкали под стать бриллиантам, усыпавшим руки, шею и плечи, огромные глаза. Как сомнамбула, прошла она по залам, раскланиваясь со всеми, будто одна из приглашенных…» Это называлось балом Золотой розы. Далее Мэри Дести отмечает, что в память об увиденном великолепии она долго хранила золотую розу, внутри которой находилась крошечная капсула с розовой эссенцией - золотые цветки раздавали гостям перед разъездом. Этот бал прошел на удивление спокойно, а вот другой - в память о графе Калиостро, устроенный месяцем позже, провалился. Он готовился в парижском особняке Казати - Пале-Роз, принадлежавшем до нее графу Роберу де Монтескью. Приготовления к празднику были грандиозными. Перед приездом гостей дворцовый сад был уставлен горящими факелами, столы изобиловали яствами, прислугу нарядили в парики и костюмы, соответствующие духу времени великого чародея. Кого здесь только не было! Петр Великий, Мария Антуанетта, граф Д"Артуа… Но действо развернули вспять сами силы природы, началась такая гроза, что молния, казалось, вот-вот спалит всех присутствующих. Возникла жуткая паника, и гости в ужасе стали разбегаться во все стороны прямо по потокам воды, да еще и поливаемые сверху. Все смешалось: костюмы, кринолины, парики, грим растекался по их лицам ручьями. Это было страшное зрелище.
Man Ray , Paris, July 1935
Le Temple d"Amour (vers 1923) et les biches de bronze de la Marquise Casati.
Интерьер "Пале-Роз", 1923
Оплатить все счета за этот маскарад Луиза сможет с большим трудом, изыскивая средства уже из остатков своего состояния.
И с этого момента ее долги неуклонно росли. С молотка пошло сначала содержимое дворца, а потом и само сооружение, а главное - необыкновенный «Эрмитаж» Казати, где, говорят, насчитывалось около 130 посвященных ей работ. И если представить, какие имена присутствовали в этой галерее, то можно составить представление о величине долга. Хотя маркиза никогда не умела быть рачительной, чего стоят такие факты, что она могла расплачиваться с таксистом драгоценными камнями. Кстати, одну из золотых газелей приобрела в то время Коко Шанель…
В 1938 году умер ее самый задушевный друг - Д"Аннунцио. На его похороны Казати не поехала. Может быть, помнила тот факт, что поэт не откликнулся на ее просьбу о займе перед аукционом в Пале-Роз. Но какая же должна была быть сумма этого займа?! Маркиза не вдавалась в такие подробности. А может быть, она просто не хотела видеть его мертвым, не было ее и на похоронах дочери…
Marchesa Casati by Carl Reitlinger, 1942
В преклонном возрасте маркиза продолжала оставаться Луизой Казати и все так же как магнитом притягивала к себе людей. Последние пятнадцать лет не единожды проверили ее на прочность, и она не изменила своей жажды жизни. Как пишут биографы, Скот Д. Райерссон и Майкл Орландо Яккарино, обстановка, в которой она пребывала, совершенно не походила на прежнюю. Некогда одна из самых богатых женщин Европы довольствовалась диваном, набитым конским волосом, старой ванной и сломанными часами с кукушкой. При этом Казати продолжала развлекать себя и навещавших ее друзей, число которых сильно сократилось: она составляла коллажи из газетных и журнальных вырезок. И ее творчество как всегда было проникнуто выдумкой и оригинальностью.
1 июня 1957 года Луиза Казати стала частью вечности. Она умерла за любимым развлечением - по окончании спиритического сеанса. Внучка одела ее в легендарный леопардовый костюм, последний друг маркизы, Сидни Фармер, принес для нее новые накладные ресницы, а также чучело любимого пекинеса, который приютился в ногах дражайшей хозяйки.
Прекрасная маркиза покоится в Лондоне на Бромптонском кладбище.
Она шла по улицам Венеции, украсив свою прелестную грудь ожерельем из живых змей. Бронзовая грива волос сияла на солнце, а демонический взгляд заставлял прохожих замирать словно в гипнотическом сне. Неземная красавица вела гепарда на поводке, и он покорно ложился у ее ног, когда Луиза останавливалась. Баснословно богатая маркиза была музой Бакста, Керуака и Пикассо, покровительствовала музыканту Рубинштейну и скульптору Эпстайну. Она устраивала грандиозные мистические оргии, а под конец жизни задолжала 25 миллионов долларов и умерла прямо на спиритическом сеансе.
Наследница
Богатый итальянский хлопкоторговец, граф Амман, скончался в 1896 году, а вслед за ним ушла и его жена, оставив сиротами двух девочек. Луизе тогда было 15 лет, а ее сестра была на год старше. Франческа была ослепительно красива, отличалась умом и грацией. На внешность младшей сестры природа поскупилась, наделив ее только бездонными зелеными глазами.
Сестры Амман стали богатейшими наследницами в Италии, но больше всего они ценили не роскошь, доставшуюся им во владение, а свободу, которую вкусили в полной мере, несмотря на опеку строгого дядюшки. Луиза сделала модную короткую стрижку, подчеркивающую ее огромные глаза, стала использовать вызывающего цвета помаду, одеваться в узкие черные наряды, усиливающие эффект ее худобы и высокого роста.
И стала посещать балы и менять поклонников. В 19 лет девушка вышла замуж за маркиза Камило Казати, который был на четыре года старше своей избранницы. Луиза очаровала знатного дворянина своим колдовским взглядом и бархатным голосом. Медовый месяц молодожены провели в столице Франции. В это время там проходила выставка произведений мирового искусства.
Молодую маркизу больше заинтересовали не полотна новомодных художников, а черная магия. “Колдунья” Кристина Тривульцио, олицетворение потусторонних сил, которой восторгались Бальзак и Шопен, стала объектом внимания Луизы Казати. На одном из светских приемов в Париже Луизу приняли за Кристину,- так они были похожи. Теперь маркиза старается во всем подражать своему идеалу и начинает изучать литературу по оккультизму.
Даже когда у нее родилась дочь, Луиза дала ей имя королевы черной магии. Ребенок не входил в планы ветреной красавицы, и она сразу же отправила маленькую Кристину в пансион. Но по указанию незадачливой мамаши девочку до самого совершеннолетия одевали в кружевные панталончики и чепчики, чтобы редко приезжавшая к ней мать не чувствовала своего возраста.
После рождения дочери муж совершенно перестал интересовать Луизу, да и сам он устал от ее многочисленных романов. Перестав переживать по поводу измен супруги, он стал жить своими интересами, но официально они развелись только в 1924 году. Так маркиза Казати стала первой в истории католичкой, расторгнувшей брак.
Королева стиля
Еще будучи замужем, маркиза Казати влюбляется в известного поэта того времени. С Габриэлем Д`Аннуцио Луиза познакомилась на охоте и, надо сказать, сначала этот человек произвел отталкивающее впечатление на женщину. Маркиза сравнивала его голову с яйцом Фаберже. Лысый и неказистый, поэт был настолько обаятелен, когда начинал говорить, что дамы сразу же забывали о его внешних недостатках и подпадали под необыкновенное очарование. Эта же участь постигла и Луизу.
Так Габриэль стал ее любовью на долгие годы. О новом романе Казати говорит весь свет. Скандальная ситуация, возникшая вокруг имени Казати, нисколько не влияет на настроение молодой маркизы. В то время, как ее законный супруг тихо разводит лошадей и собак в своем поместье, Луиза окунается в мир карнавалов и роскоши. Она шокирует публику своими нарядами баснословной стоимости.
Появляясь ежедневно в феерических костюмах на карнавальной неделе в Риме, она заставляет газеты подогревать свою популярность. И вскоре светское общество сменяет гнев на милость, и о маркизе Казати начинают отзываться как об иконе европейского стиля. Отношения Луизы с любовником продолжаются, но у нее появляется новая страсть.
На миллионы мужа она начинает скупать дворцы и наполнять их предметами роскоши. Обустройство приобретенных особняков теперь занимает практически все время. Забыт супруг, заброшена повзрослевшая дочь. Увлечение созданием роскошных апартаментов перерастает в манию.
Маркиза оформляет приобретенные дома в разных стилях. В Риме она оснащает свой белоснежный дворец музыкальными фонтанами, венецианскими зеркалами, бархатными занавесями. Вход украшают две газели, выполненные из золота.
А по шкурам белых медведей расхаживают борзые в ошейниках с драгоценными камнями и нежатся персидские коты с серебряными колечками. Удивительно, как за сравнительно короткое время маркизе удастся промотать все это великолепие и умереть с многомиллионным долгом.
Муза всех времен
Наступило время расцвета женской привлекательности Луизы. Она умело пользовалась косметикой, начала с помощью белой пудры усиливать бледность лица и эффект глубины глаз, обводя их углем. Ее природный вкус и возможность одеваться у лучших портных Европы создали ей ореол демонической женщины. Именно этот стиль спустя много лет вдохновлял таких знаменитых модельеров как Армани, Лагерфельд, Гальяно и Диор.
Маркиза быстро пресыщалась своими новыми увлечениями, и вскоре ей надоели ее дворцы да и сам скучный Рим. Она перебирается в Венецию, где знакомится с людьми творческого круга. Ее рыжие волосы, мраморное лицо, выступающие скулы и дьявольский взгляд становятся предметом поклонения художников. Она стала музой Больдини, который запечатлел Луизу в венецианских кружевах, с лиловым шарфом на шее, букетом фиалок и борзой в ногах красавицы.
На пике своей славы маркиза Казати позирует многим знаменитостям, в том числе и фотографам. Ее чары также распространяются на писателей и поэтов. Со знаменитой чудесницей теперь спешит познакомиться вся Европа, особенно, ее мужская половина. В эти годы Луиза окружена множеством поклонников, а ее возлюбленными становятся один за другим сильнейшие мира сего. Однако, связь с Д`Аннуцио не прерывается вплоть до его смерти в конце тридцатых годов.
Теперь без ее присутствия не проходил ни один прием или карнавал. Казати, чтобы поддержать форму, практически отказалась от еды и все чаще употребляла спиртное и опиум. В глаза она стала закапывать средство, расширяющее зрачки, что способствовало появлению приступов раздражительности, а порой, агрессии. Распрощавшись с Венецией, маркиза уезжает на Корсику, а затем в предместье Парижа.
Бессильна перед временем
Хотя Казати и пыталась всеми средствами сохранить молодость, время неумолимо рисовало морщины на ее лице. Один из ее бывших воздыхателей с иронией заметил, что Луизу осталось лишь набить сеном и выставлять за стеклом как чучело. С годами она утратила шарм и растратила все состояние. Пришлось продать виллы и предметы роскоши.
Она уже не носила эксклюзивных головных уборов, а украшала потрепанную фетровую шляпку вороньими перьями, подобранными на улице. В конечном счете бывшую богиню декаданса стали забывать, и она отправилась к дочери в Лондон.
Своего пристрастия к оккультизму маркиза так и не преодолела. Она занималась спиритическими сеансами до конца жизни и умерла от кровоизлияния в мозг за столом, в очередной раз вызывая потусторонних духов.
Потерявшая славу и былое величие, с миллионными долгами, Луиза Казати была похоронена без особого блеска. На ее могильном камне на Бромптонском кладбище внучка выбила строки из шекспировского «Антония и Клеопатры»: «Ее разнообразью нет конца, / Пред ней бессильны возраст и привычка». А на полотнах художников она осталась женщиной вне возраста, с живыми и неповторимыми глазами.
О Казати не вспоминали полвека – в этом мире драмы и без того хватало. А потом вернулась память об экзальтированных светских львицах опиумной эпохи. Образ великолепной Казати стал источником вдохновения для модных домов – на стыке веков Givenchy, Dior, Chanel и Armani выпустили коллекции, прошитые дрожью от восхищения неповторимой Луизой Казати.
Луиза Казати: «Я хочу стать живым произведением искусства».
БОНУС
В начале прошлого века Европу облетело имя Жанны Маргэйн-Лакруа. Это была молодая парижская портниха, шившая .
