В 30-е годы она покорила Париж, стала идолом молодежи 60-х и сумела шокировать привыкшую уже, кажется, ко всему публику 80-х, так и оставшись при этом одной из самых загадочных женщин XX века.
Роль женщин в интеллектуальной моде ничуть не меньше, чем в моде haute couture. И хотя имена хозяек светских салонов XVIII и XIX веков не столь на слуху, как имена их великих современников, без этих женщин не было бы ни Просвещения, ни Классицизма, ни Романтизма. XX столетие тоже имеет своих героинь, столь же чарующих и талантливых, как и их предшественницы, и, так же, как они, оставивших больший след в сердцах, нежели на бумаге. Иногда – художницы, иногда – писательницы, но прежде всего – женщины, они сменили салоны и гостиные прошлых веков на модные кафе и студии художников, где творили свою моду, которую вслед за их возлюбленными подхватывал весь мир.
Текст: Сергей Кузнецов.
Ни одна из этих женщин двадцатого столетия не вызывает у своих поклонников и противников столь страстных чувств, как Анаис Нин – и страстность эта не утихла даже спустя много лет после ее смерти. Ей удалось прожить свою жизнь так, что фразы, обычно звучащие дешевыми клише, буквально описывают то, что случилось с ней. И больше всего это относится к самой затертой, но в данном случае самой точной фразе – «она сделала роман из своей жизни».
Жизнь эта началась в 1903 году в Париже. В жилах Анаис смешалась кубинская, французская, датская и испанская кровь. Она мечтала быть писательницей: в семь, играя, подписывалась «Анаис Нин, член Французской Академии». Академиком ей стать не удалось, а вот знаменитой писательницей – вполне. Не последнюю роль здесь сыграло событие, определившее, впрочем, и многое другое в ее жизни: когда девочке было одиннадцать, ее отец, пианист и композитор Хоакин Нин, ушел из семьи. Мать, певица Роза Калмелл, вместе с дочерью и двумя сыновьями уезжает в Нью-Йорк. Сначала маленькая Анаис пишет письма своему обожаемому отцу, а потом начинает дневник, который будет вести до конца своих дней и который спустя полвека прославит ее.
А пока никто не читает записей маленькой девочки, кроме, может быть, ее близких, которые называют Анаис «зябликом». Только брат Хоакин уже тогда рассмотрел в ней недюжинную силу воли и целеустремленность, за что и прозвал ее «стальной колибри». Спустя много лет Хоакин Нин-Калмелл добавит: «Стальная колибри, созданная для славы».
Несколько лет Анаис старалась быть образцовой женой – дневник этого периода так и называется «Дневник супруги». Гюилер неплохо зарабатывал, и это позволяло ей сидеть дома. Однако супружеская жизнь не удовлетворяет ее: все чаще и чаще перед ней возникает проблема выбора – оставаться женой, честной и чистой, или все-таки стать писательницей. Долгое время Нин удавалось избежать рокового выбора, а пока она пишет эссе о Лоуренсе, десяток рассказов и поэму в прозе.
Постепенно Париж подчиняет Анаис своему очарованию, она становится своей в кругах местной богемы и вскоре знакомится с Генри Миллером. Сорокалетний лысеющий Генри еще не был тогда автором «Тропика Рака», но эта встреча многое изменила в судьбе Нин. «Рядом с ним жизнь опьяняет, - запишет она в дневнике, - он такой же, как и я».
Нин обладала даром точно «попадать» в самые модные темы: ее работа о Лоуренсе оказалось книгой о развитии чувственности, а «Дом инцеста» - поэмой о безднах подзоснания. Психоанализ в тридцатые годы завоевал мир, и Анаис не прошла мимо пугающих и завораживающих концепций доктора Фрейда.
Ее первым аналитиком стал Рене Алленди, позже пополнивший список верных друзей. Именно он познакомил Нин с Антоненом Арто, создателем «театра жестокости», актером, режиссером, писателем. Устраивая это знакомство, Алленди надеялся, что оно поможет Арто избавиться от пристрастия к наркотикам. Но сделать это не удалось никому: положение Арто осложнилось душевной болезнью, и в 1938 году он был помещен в психиатрическую лечебницу. Однако его сила и страстность, умение претворить страдание в искусство оказали большое влияние на Анаис. В дневнике она вспоминает, как однажды Арто представлял в Сорбонне свое знаменитое эссе «Театр и чума»: рассказ завершился неожиданным представлением – с исказившимся лицом Арто упал на пол, мускулы его напряглись, глаза закатились, в горле клокотало, в исступлении он демонстрировал собственную агонию. Публика начала смеяться и свистеть. Хлопая дверью, зрители покидали зал, в котором остались только доктор Алленди, Нин и еще несколько друзей.
Символ межвоенного Парижа, Анаис Нин стала одновременно и «старшей сестрой, и матерью» молодого поколения американок. Она смело ввязывалась в обсуждение самых животрепещущих и радикальных проблем: феминизм, секс, насилие, наркотики… Не зря же Джим Моррисон использовал заглавие ее романа для своей песни «Шпион в доме любви» - A Spy in the House of Love.
Она не скрывала, что принимала ЛСД, чтобы проверить, насколько мир, который она описывала в своих книгах, похож на мир, открывающийся в галлюцинозе. «И я убедилась: они – одно!» - сообщала она своим читателям. Впрочем, Нин никогда не превращала «кислоту» в средство спасти мир, и когда кто-то сказал, что понял ее дневники только после приема кислоты, саркастически спросила: «Что же мне теперь, продавать «дозу» в нагрузку к каждому экземпляру?»
И вдруг в 1986 году вышел том, озаглавленный «Генри и Джун. Из нерезаного дневника Анаис Нин». Словно двадцать лет назад, читатель – но уже на новом витке – возвращается в Париж начала тридцатых, чтобы узнать всю правду о том, что происходило там с Нин, ее мужем, ее психиатром, ее любовником Генри и его женой Джун. Нельзя сказать, чтобы читатель и раньше не догадывался, что молодая и чувственная Анаис вряд ли ограничивалась одними интеллектуальными беседами, но откровенность ее рассказа о собственной сексуальной жизни и разнообразие этой жизни производили сильное впечатление. Оказалось, что многофигурность «Дельты Венеры» во многом была срисована Нин с собственной биографии. Но к середине восьмидесятых сексуальная революция шагнула гораздо дальше, чем можно было ожидать в Париже тридцатых. Тем не менее «Генри и Джун» еще раз привлекли внимание к Нин, а вышедший вскоре на экраны фильм Фила Кауфмана рассказал эту историю даже тем, кто вовсе не читает книг. Анаис сыграла Мария де Медейрос (подруга героя Брюса Уиллиса в «Криминальном чтиве»), а Джун Миллер – Ума Турман.
А тут еще подоспевшая как нельзя кстати публикация нескольких биографий Нин оправдала худшие подозрения: Анаис, может быть, и не была великой писательницей, но вот уж великой обманщицей она была точно. При этом в роли доверчивых «жертв» выступали не только читатели, но и люди, хорошо ее знавшие. Выяснилось, что, выйдя в 1955 году замуж за Поула, Нин и не подумала разводиться со своим первым мужем – Хью Гюилером. Так она и жила двадцать лет на два побережья: на Восточном – Хью, на Западном – Руперт. Все эти годы ей удавалось хранить тайну – даже Генри Миллер не знал об этом. Дело дошло до того, что в разных некрологах она была указана женой двух разных мужчин. Гюилер, который всегда говорил, что знает обо всех ее изменах, на этот раз был потрясен.
Скандал, настигший Анаис через двадцать лет после смерти, послужил достойным продолжением ее фантастической жизни. Я думаю, ей бы понравился такой поворот – не зря она была дружна с самыми великими эстетическими провокаторами XX века. Анаис Нин еще раз доказала: чтобы стать символом эпохи, надо превратить в произведение искусства собственную жизнь.
В основе этой книги - откровенный, чувственный дневник Анаис Нин, история ее отношений с Генри Миллером и его женой Джун. Это история внутреннего освобождения и раскрепощения женщины, отказа от догм и стереотипов.Книга легла в основу знаменитого фильма Филиппа Кауфмана "Генри и Джун" с блестящими Умой Турман и Марией ди Медейруш в главных ролях. Анаис Нин - американская писательница, автор непревзойденных по своей откровенности прозаических произведений. С ней дружили Генри Миллер, Гор Видал, Антонет Арто, Сальвадор Дали, Пабло Неруда, яркие портреты которых остались на страницах ее дневников, рассказов и повестей.
Ее называли автором уникального, "обширного потока внутреннего мира творческой личности". Ей посвятили множество книг, десятки диссертаций, а также марку знаменитых французских духов "Анаис-Анаис".
Анаис Нин - Дневник 1956 года
Хотя ее произведения и написаны по-английски, французский и испанский были первыми языками, на которых заговорила и начала писать Анаис Нин, великая космополитка и писательница (с американским гражданством), родившаяся в 1903 году в пригороде Парижа Нейи. Туда ее отец, испанский пианист и композитор Хоакин Нин, переехал с Кубы после своей женитьбы на Розе Кульмель - наполовину француженке, наполовину датчанке, дочери датского консула в Гаване. "Эта женщина всегда выглядела так, будто хочет вас о чем-то попросить, - а если вы откажете, она заплачет..."Фирменный стиль Анаис Нин не смог повторить никто, для этого пришлось бы прожить еще одну ее собственную жизнь.
Жизнь, которая давно превратилась в легенду. Известную американскую писательницу Анаис Нин часто называют "Эммануэль от литературы". На самом деле произведения А. Нин выходят за рамки столь упрощенного подхода: ее проза психологична и возвышенна, она раскрывает тонкий внутренний мир необыкновенных женщин, стремящихся к любви. Эротика Анаис Нин - это прежде всего мир чувств - красивых, грубых, завораживающих и пугающих одновременно. Но это также и описание богемы Парижа и Нью-Йорка, это художники и их натурщицы, это бродяга - гитарист, сбежавшая из дому девочка - подросток, дикарка из джунглей, и снова - художники, манекенщицы, бродяги - мир беспечный, свободный, открытый любви и приключениям. В сборник вошли произведения Анаис Нин, француженки, долгое время жившей и творившей в США роман "Шпион в доме любви" и ряд новелл под общим названием "Дельта Венеры" Произведения Анаис Нин публиковались в Швеции, Японии, Германии, Испании, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Англии и США А теперь это новое имя откроет для себя российский читатель. В сборник вошли произведения Анаис Нин, француженки, долгое время жившей и творившей в США: роман "Шпион в доме любви" и ряд новелл под общим названием "Дельта Венеры". Произведения Анаис Нин публиковались в Швеции, Японии, Германии, Испании, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Англии и США. А теперь это новое имя откроет для себя российский читатель. (1977-01-14 ) (73 года) Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Признание
Сочинения
- D.H. Lawrence: An Unprofessional Study
- Collages
- Winter of Artifice
- Under a Glass Bell
- House of Incest
- «Дельта Венеры»
- Little Birds
- Cities of the Interior, (in five volumes):
- Ladders to Fire
- Children of the Albatross
- The Four-Chambered Heart
- A Spy in the House of Love
- Seduction of the Minotaur
- The Diary of Anaïs Nin (7 volumes)
- The Early Diary of Anaïs Nin (4 volumes)
- The Novel of the Future
- In Favor of the Sensitive Man
- «Генри и Джун» - роман о Генри Миллере и его жене. Экранизирован Филиппом Кауфманом () с Умой Турман в роли Джун и Марией де Медейрос в роли Анаис Нин.
- Incest
- Nearer the Moon
Издания на русском языке
- Шпион в доме любви. М.: БЕЛКОМ, 1993
- Дельта Венеры. СПб.: Амфора, 1999 (переизд. 2000)
- Маленькие пташки. СПб.: Амфора, 2000
- Дневник 1931-1934. Рассказы. - М.: Олимп; издательство Астрель; издательство АСТ, 2000 (переизд. 2004)
- Соблазнение Минотавра. - СПб: Амфора, 2002
- Женщина под вуалью. М.: Гелеос, 2002
- Города души. - М.: Б. С. Г.-Пресс, 2003
- Генри и Джун. Пер. с англ. А. Лепер. М.: Эксмо, 2012. - 352 с. ISBN 978-5-699-60834-8
Образ в искусстве
Биографический роман об Анаис Нин в форме её апокрифического кубинского дневника 1922-1923 гг. принадлежит Венди Герра .
Напишите отзыв о статье "Нин, Анаис"
Литература
- Spencer Sh. Collage of dreams: the writings of Anaïs Nin . Chicago: Swallow Press, 1977
- Salber L. Anaïs Nin. Mit Selbstzeugnissen und Bilddokumenten . Reinbek bei Hamburg: Rowohlt 1992
- Barillé E. Anais Nin: naked under the mask . London: Lime Tree, 1992
- Riley Fitch N. Anaïs: the erotic life of Anaïs Nin . Boston: Little, Brown, 1993
- Gronau D. Anaïs Nin. Erotik und Poesie . München: Heyne, 1993
- Bair D. Anaïs Nin: a biography . New York: Putnam, 1995
Примечания
Ссылки
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Нин, Анаис
Время шло, и я знала, что приходит опасный момент, когда Караффа начнёт атаку. Пока что это был всего лишь «не очень красивый спектакль», который продолжался уже больше года почти что изо дня в день. И это по их понятиям видимо должно было меня как-то успокоить или даже дать какую-то ложную крохотную надежду, что всё это когда-нибудь кончится, и что я возможно даже «счастливо уйду домой»... Меня по какой-то причине «усыпляли», желая, видимо, ударить ещё сильней. Но Караффа ошибался. Я знала, что он всего лишь выжидает. Только пока ещё не знала – чего.И такой день наконец-то настал... Утром мне объявили, что «так как моё “дело”» является особо-важным, и местная инквизиция не в состоянии его решить, то я посылаюсь в Рим, на светлую волю Папы, чтобы он наконец-то и вынес мне свой «справедливый приговор».
Это был конец... Никто на свете не мог мне помочь, если я попаду в руки Римской инквизиции. Караффа ликовал! Он праздновал победу. Я была почти что мертва.
Так, через неделю во всём своём тёмном «величии» передо мной предстал «святой» город Рим... Не считая красоты дворцов, соборов и церквей, город был очень хмурым и на удивление грязным. А для меня он ещё был и городом моей смерти, так как я знала, что от Караффы здесь не уйти.
Меня поселили в каком-то очень большом дворце, ничего не объясняя, не говоря ни слова. Обслуживала меня немая служанка, что, опять же, не предвещало ничего хорошего. Но одно обстоятельство всё же вселяло «призрачную» надежду – меня поселили в замке, а не прямо в камере для обвиняемых, что могло означать – мне оставят возможность защищаться.
Я ошибалась...
На следующее утро появился Караффа. Он был свежим и очень довольным, что, к сожалению, не предвещало для меня ничего хорошего.
Усевшись в кресло прямо передо мной, но не испросив на это разрешения, Караффа ясно дал этим понять, что хозяин здесь он, а я являюсь всего лишь подсудимой в красивой клетке...
– Надеюсь, Вы легко перенесли дорогу, мадонна Изидора? – нарочито-вежливым тоном произнёс он. – Как Ваши покои? Вам что-нибудь нужно?
– О, да! Я бы хотела вернуться домой! – подыгрывая его тону, шутливо ответила я.
Я знала, что терять мне было практически нечего, так как свою жизнь я уже почти что потеряла. Поэтому, решив не давать Караффе удовольствия меня сломать, я старалась изо всех сил не показывать ему, насколько мне было страшно...
Это не смерть, чего я больше всего боялась. Я боялась даже мысли о том, что я уже никогда не увижу тех, кого так сильно и беззаветно любила – мою семью. Что, вероятнее всего, уже никогда больше не обниму свою маленькую Анну... Не научу её тому, чему учила меня моя мать, и что умела я сама... Что оставляю её полностью беззащитной против зла и боли... И что уже не скажу ей ничего из того, что хотела и что должна была сказать.
Я жалела своего чудесного мужа, которому, я знала, будет очень тяжело перенести потерю меня. Как холодно и пусто будет в его душе!.. А я даже никогда не смогу сказать ему последнее «прощай»...
И больше всего я жалела своего отца, для которого я была смыслом его жизни, его путеводной «звездой», освещавшей его нелёгкий тернистый путь... После «ухода» мамы, я стала для него всем, что ещё оставалось, чтобы учить и надеяться, что в один прекрасный день я стану тем, что он так упорно пытался из меня «слепить»...
Вот чего я боялась. Моя душа рыдала, думая обо всех, кого я так люблю. О тех, кого я теперь оставляла... Но этого было ещё мало. Я знала, что Караффа не даст мне так просто уйти. Я знала, что он непременно заставит меня сильно страдать... Только я ещё не представляла, насколько это страдание будет бесчеловечным...
– Это единственное, чего я не могу Вам предоставить, мадонна Изидора – забыв свой светский тон, резко ответил кардинал.
– Ну, что ж, тогда хотя бы разрешите мне увидеть мою маленькую дочь – холодея внутри от невозможной надежды, попросила я.
– А вот это мы вам обязательно организуем! Только чуточку позже, думаю – размышляя о чём-то своём, довольно произнёс Караффа.
Новость меня ошарашила! У него и насчёт моей маленькой Анны, видимо, был свой план!..
Я была готова переносить все ужасы сама, но я никак не была готова даже подумать о том, что могла бы пострадать моя семья.
американская и французская писательница, известная своими эротическими романами и дневником, который она вела более 60 лет.
Родилась в Нёйи-сюр-Сен близ Парижа. Дочь кубинского пианиста Хоакина Нина, обосновавшегося во Франции (откуда во время Французской революции уехал на Гаити, а потом в США его дед), и кубинской певицы Росы Кульмель, среди предков которой были датчане и французы; выдающимся пианистом стал один из братьев Анаис, Хоакин Нин-Кульмель. После развода родителей (1916) переехала с матерью и братьями в Нью-Йорк, где по достижении 16 лет начала работать как модель. В 1923 вышла за артиста Яна Хьюго (собственно Хью Паркер Гилер). Молодожёны обосновались в Париже, где
муж увлекся банковской деятельностью, а Анаис углубилась в писательство, опубликовала книгу о Д. Г. Лоуренсе, занималась психотерапией, училась у Отто Ранка. В 1931-1934 активно общалась с Генри Миллером, дружила с Лоренсом Дарреллом, посещала Арто. В 1939 супруги вернулись в Нью-Йорк, где благодаря влиянию мужа Анаис снялась в нескольких фильмах, в частности в ленте Кеннета Энгера Inauguration of the Pleasure Dome в роли Астарты, а также в фильме Майи Дерен Ритуал в преображенном времени. В 1955 заключила второй брак с литературным агентом Рупертом Полом
