К онфуцианство – этико-философское учение, разработанное его основателем Конфуцием (551-479 года до нашей эры), развитое в религиозный комплекс Китая, Кореи, Японии и некоторых других стран.
Государственный культ Конфуция с официальным ритуалом жертвоприношений, учрежденным в стране в 59 году нашей эры, просуществовал в Китае до 1928 года. Конфуций заимствовал первобытные верования: культ умерших предков, культ Земли и почитание древними китайцами своего верховного божества и легендарного первопредка – Шан-ди. В китайской традиции Конфуций выступает хранителем мудрости «золотого века» – древности . Он стремился вернуть монархам утраченный престиж, улучшить нравы народа и сделать его счастливым. При этом он исходил из представления о том, что древние мудрецы создали институт государства ради защиты интересов каждого индивида.
Конфуций излагал идеал совершенного человека (цзюнь цзы), рассматривая личность как самоценную. Он создал программу совершенствования человека: с целью достижения духовно развитой личности лада с Космосом. Благородный муж – источник идеала нравственности для всего общества. Ему одному присуще чувство гармонии и органический дар жить в природном ритме. Он являет единство внутренней работы сердца и внешнего поведения. Мудрец действует природосообразно, поскольку от рождения приобщен к правилам соблюдения «золотой середины». Его назначение – преобразовывать социум по законам гармонии, царящей в Космосе, упорядочивать и охранять ее живое. Для Конфуция важны пять «постоянств»: ритуал, гуманность, долг – справедливость, знание и доверие. правила семейной этики Конфуций перенес на сферу государства. В основу иерархии им были положены принцип знания, совершенства, степень приобщения к культуре.
Даоси́зм - китайское традиционное учение, включающее элементы религии, мистики, гаданий, шаманизма, медитационной практики, несущее также традиционную философию и науку. Формирование даосизма:
Даосизм возник только во II веке, но многочисленные свидетельства говорят, что даосизм возник существенно раньше, во всяком случае в III - IV веках до н. э. уже имелась развитая традиция, подготовившая элементы учения, активно используемые в средние века. Основными источниками даосизма послужили мистические и шаманские культы царства Чу и других «варварских» государств на юге Китая, учение о бессмертии и магические практики, развившиеся в царстве Ци и философская традиция северного Китая. Традиция считает основоположником даосизма легендарного Жёлтого Императора Хуанди . Другим основателем даосизма считается древнекитайский мудрец Лао-цзы . Даосской традицией ему приписывается авторство одной из основных книг даосизма - «Дао Дэ Цзин». Этот трактат явился ядром, вокруг которого стало формироваться учение даосизма. Мо Цзы (V-IV в. до н.э.), известный также как критик учения Конфуция. Другим знаменитым текстом раннего даосизма является Чжуан-цзы , автором которого является Чжуан Чжоу (369-286 гг. до н. э.), известный под именем Чжуан-цзы, в честь которого и названо его произведение. К концу I тысячелетия до н.э. фигура Лао-цзы обожествляется, разрабатывается сложная иерархия божеств и демонов.
Дао - буквально путь, в даосизме - бытие и изменение Вселенной в самом общем смысле. Дэ - буквально добродетель или мораль. Добродетель, данная с выше (от Дао). Не имеет характеристики физического, силового воздействия, в отличие от греческого "арете".
У-вэй - буквально недеяние - понимание того, когда надо действовать, а когда бездействовать
Моизм В IV-III вв. до н.э. учение Мо-цзы пользовалось в Китае известной популярностью, затем, в конце III в. до н.э., внезапно исчезло со сцены. Теория: Возведение на пьедестал государственной машины, стремление к ее наибольшей эффективности приводили к мысли о манипулировании людьми при помощи наказаний и наград. Мо-цзы вступал в кричащее противоречие с имеющимися в его же системе эгалитарными тенденциями - борьбой против роскоши ради удовлетворения потребностей народа в еде и в одежде. Низведение человека до роли винтика никак не сочеталось с унаследованными от Конфуция моральными устремлениями. Учение Мо-цзы не могло надолго привлечь ни моралиста, которого отталкивали утилитаризм и механистичность его утопического идеала, ни настоящего поклонника всесильного государства, ощущавшего как нечто чуждое его эгалитаризм.
Легизм "законники". Уже с IV в. до н.э. это учение стало основным конкурентом конфуцианства. Оно определяло особенности государственной машины императорского Китая и мышления чиновников. У легизма не было признанного основателя. Это течение создали чиновники, настаивавшие на введении определенных наград инеукоснительных наказаний. Население страны было поделено на группы из пяти и десяти семей, связанные круговой порукой. "Тот, кто не доносил на преступника, должен был быть разрублен надвое, доносчик же награждался так же, как тот, кто в бою обезглавил врага. Скрывавший преступника наказывался так же, как сдавшийся в плен врагам. Те, у кого в семье было больше двух мужчин и кто тем не менее не производил раздела, должны были платить двойной налог. Люди, заслужившие отличие в бою, получали чиновничье звание, те же, кто занимался частными ссорами и борьбой, наказывались в зависимости от тяжести своего преступления. Большие и малые должны были заниматься существенными занятиями - обработкой земли и ткачеством, и те, кто производил много зерна и шелка, избавлялись от повинностей". Через несколько лет первые реформы были дополнены целым рядом других. Общая тенденция этих мероприятий ясна - централизация управления, усиление власти правителя над народом, увеличение ресурсов страны и концентрация их в руках правительства.
5. Философия Древней Индии.
Как видно из развития истории, в основе разделения общества также лежит своеобразная философия, которая идет из древних «Вед». С развитием общества и делением его на касты появляются течения, сформировавшие ортодоксальное и неортодоксальное направление индийской философии . Появляются школы этих направлений, которые придерживаются поддержания или опровержению «Вед». Разделения на эти школы философских знаний происходит к VIв. до н.э. - к этому привело развитие общества, формирование новых экономических отношений, нравственное совершенствование человека, возникновение новых знаний.
Рассмотрим кратко, чем отличаются две школы разных философских убеждений.
Ортодоксальные школы (астика - неист) остались верны философии «Вед». К ним относились такие, как Веданта, Санхья, Ньяя, Миманса, Иога и Вайшешика. Приверженцами этих течений считаются те, кто верит в продолжение жизни после ухода в иной мир. Интересно рассмотреть каждое направление ортодоксальных школ подробнее.
1. Веданта или завершение вед, школа делится на два направления «адванта» и «вишишты- адванта». Философский смысл первого направления - нет ничего, кроме бога, все остальное лишь иллюзия. Второе направление - вишишта-адвайты, проповедует три реальности из которых состоит мир - это бог, душа и материя.
2. Санхья - эта школа учит признанию материального и духовного начал. Материальные ценности находятся в постоянном развитии, духовное начало - вечно. Материальное уходит вместе со смертью человека, духовное же начало продолжает жизнь.
3. Ньяя - школа, высшим духовным наставником которой является бог Ишвара. Учение школы - это вывод из ощущения, аналогии и свидетельства окружающих.
4. Миманса - школа основана на принципах логики, разумного объяснения, оно признает духовное и материальное существование.
5. Вайшешика - эта школа основывает свои принципы на знании того, что все окружающие человека, как и он сам, состоит из неделимых частиц, которые имеют вечное существование и управляются мировой душой, т.е. богом.
6. Йога - это самое известное направление из всех школ. Она основана на принципах бесстрастия, созерцания и отрешенности от материального. К достижению гармоничного освобождения от страданий и воссоединения с богом, ведут медитации. Йога лояльно относится ко всем существующим школам и к их учениям.
Неортодоксальные школы (настика - атеист), не берущие древние «Веды» за основу своей философии. К ним относятся Буддизм, Чарвака-Локаята, Вед-Джайнизм. Приверженцы данной школы считаются атеистами, но джайская и буддийская школа все-таки исповедуют астику, так как верят в продолжение жизни после смерти.
1. Буддизм - философия этой школы провозглашена официальной религией. Основатель - Сиддхартха, которого прозвали Буддой, т.е. просветленный. В основе философии школы лежит путь просветления, достижение нирваны. Это состояние полного покоя и невозмутимости, освобождение от причин возникновения страданий и боли, от внешнего мира и мыслей, с ним связанных.
2. Чарвака (Локаята) - школа основана на мудрости учений о том, что все сущее состоит из воздуха, воды, огня и земли, т.е. четырех стихий, в различном сочетании. После смерти, при распадении этих элементов, они присоединяются к своим собратья в природе. Школа отрицает существование любого другого мира, кроме материального.
3. Джайнизм - название школа получила по прозвищу своего основателя - Джина, жившего в IVв до н.э. Главный тезис заключается в вере в Таттва. Это сущность, материал для создания всего строения мира - душа (джива) и все, что ей не является (аджива) - материальное окружающее человека. Душа вечна, и у нее нет создателя, она существовала всегда и она всемогуща. Цель учения - образ жизни человека, отказавшегося от низменных страстей - полный аскетизм и послушание учителю, победившему собственные страсти и способному научить этому других.
До нашего времени дошли сохраненные сокровища индийской философии, записанные на санскрите. Это произведение имеет общее название «Веды» , т.е. знание, видение . Сборник включает в себя различные заклинания, обряды, воззвания, молитвы и т.д., обращенные к силам природы, а также это попытка истолковать окружающий мир человека с философской точки зрения. Учение разъясняет первые представления людей о их нравственной и моральной сущности в жизни.
«Веды» разделены на четыре части, о которых стоит сказать подробней:
1. Первая часть - Самхиты , что означает гимны, она самая древняя из всех частей.
2. Вторая часть - Брахманы - ритуальные тексты, на них и основана религия или философия Брахманизма , имевшая главную силу и власть до возникновения Буддизма.
3. Третья часть - Араньяки (лесные книги) - это часть дает рекомендации и устанавливает правила жизни людей, выбравших отшельнический образ жизни .
4. Четвертая часть - Упанишады - что означает сидеть у ног учителя и получать сокровенное, тайное знание - философская часть «Вед» . В ней и появляется новый персонаж Пуруша, который представляется всезнающим и всемогущим, душой мира, космическим разумом, т. е. в нашем понимании - всесильным богом. Далее он получит имя Атман, у которого человек-ученик получает знания.
6. Буддизм
БУДДИЗМ - религиозно-философское учение, первая по времени возникновения мировая религия (наряду с христианством и исламом). Основатель Б. - индийский принц Сиддхартха Гаутама - Будда . Краеугольный камень Б. - вера в перевоплощение, учение о пути освобождения и достижения Нирваны, высочайшего духовного состояния озаренности истинным знанием. Единое учение Будды уже в первые столетия существования разделилось на 18 школ. Буддийские Соборы в Раджатрихе (ок. 477 до н. э.) и при императоре Ашоке (253 до н. э.) не привели к объединению. В начале 1 в. образуются две основные ветви Б.: Хинаяна ("малая колесница") и Махаяна ("большая колесница"). Возникнув в северо-восточной Индии, Б. распространяется по всей Индии, Китаю, Тибету, Юго-Западной Азии, Японии, Монголии и др. Особого расцвета достигает в 3-1 вв. до н. э., 1-4, 8-9 вв. В Индии Б. постепенно вытесняется возрождающимся брахманизмом (индуизмом - см.) и к 12 в. практически теряет свое значение. В настоящее время существует около 400 млн. буддистов-мирян и 1 млн. монахов и монахинь.
Будда вывел четыре благородные (арийские) истины:
Земная жизнь полна страданий;
Страдания имеют свои причины - жажду наживы, славы, удовольствия, жизни и т. д.;
От страданий можно избавиться;
Существует путь, освобождающий от страданий, - отказ от земных желаний, просветление, Нирвана.
Буддистская философия предлагает каждому человеку план личностного самосовершенствования, целью которого является Нирвана - Великое Освобождение.
Данный план - так называемый Восьмеричный путь - предусматривает соблюдение следующих принципов:
Правильное видение - понимание основ буддизма и своего пути в жизни;
Правильная мысль - жизнь человека зависит от его мыслей, при изменении мыслей (с неправильных на правильные, благородные) меняется жизнь;
Правильная речь - слова человека, его речь воздействуют на его душу, характер;
Правильное действие - жить в согласии с собой и другими людьми, непричинение другим зла;
Правильный образ жизни - соблюдение буддистских заповедей в каждом поступке;
Правильное умение - усердие и трудолюбие;
Правильное внимание - контроль над мыслями, так как мысли порождают дальнейшую жизнь;
Правильное сосредоточение - регулярные медитации, осуществляющие связи с космосом.
ФИДЕИСТИЧЕСКИЕ РЕШЕНИЯ В СПОРАХ О ПРИРОДЕ ИМЕНИ
123. Об органичности веры в слово
В этом VIII разделе книги (§123-132) будет показано, что фидеистическое отношение к слову всегда существовало и существует отнюдь не только в религиозно-мифологической сфере. В §13-14 говорилось о феномене неконвенционального (безусловного) восприятия слова у детей, о близости фидеистического и эстетического, религии и искусства. Дело в том, что возможность веры в слово – вообще в п р и р о д е людей. Явления, по сути родственные, близкие к вере в трансцендентные способности слова, наблюдаются в разных других сферах культуры, социальной психологии, политики. Вера в слово продолжает питать разные ветви гуманитарного знания, и прежде всего философию и филологию. Иначе говоря, вера в слово может иметь место в деятельности, которая протекает со значительно большим участием логики и интеллекта, чем сферы религиозной и эстетической деятельности.
Фидеистические мотивы в отношении к слову в разных учениях и системах присутствуют в разной мере: иногда в этом суть и фундамент концепции, иногда – это один из мотивов, иногда – лирика, недоказуемая, но дорогая автору и волнующая читателя. В сущности, это мифопоэтическое видение слова. Это видение не удовлетворит логику, экспериментирующий рационализм, но оно требуется душе и сердцу человека. Вот почему фидеистические (мифопоэтические) мотивы в отношении к слову – это историческая реальность, без которой наше понимание человека и культуры было бы неполным.
124. Конфуцианская идея "исправления имен" в Китае
В реалистической и деятельной философии Конфуция (551-479 гг. до н.э.) мотив "исправления (выпрямления) имен" (чжэн мин ) был не столько темой для размышлений, сколько принципом рационального иерархического "обустройства" общества и прежде всего четкой организации государственной власти. Когда Конфуция спросили, с чего бы он начал управление государством, он ответил: "Самое необходимое – это исправление имен" (История, 1980, 94). Конфуций учил, что название неразрывно связано с обозначаемым и должно ему соответствовать, имея в виду при этом в первую очередь административно-юридическую номенклатуру. У Конфуция идея "исправления имен" – это вера учителя и крупного чиновника в возможность нравственной и рациональной организации жизни, вера в в о с п и т у е м о с т ь общества.
Конфуцианская идея "исправления имен" в качестве метода воздействия на практику жизни была принята крупной этико-философской школой легистов (европейское обозначение школы фацзя "законников" в Китае VI-III вв. до н.э.; от лат. lex – закон). В школе минцзя (буквально "школа имен") идея "исправления имен" стимулировала логико-философское осмысление связей между именами, понятиями и предметами.
Если последователи Конфуция в целом признавали обусловленность имени природой вещей, то в даосизме, напротив, связь между словом и вещью понималась как условная, произвольная: "Дорога получается оттого, что по ней ходят; вещи становятся тем, что они есть, оттого, что их называют" (цит. по работе: История, 1980, 94).
125. Теория фюсей в древнегреческой философии
Аналогичный спор о природе имени известен из истории древнегреческой философии. Согласно теории фюсей (от греч. physis – природа), имя вещи соответствует ее природе. Так считали Гераклит (ок. 520 г. – ок. 460 г. до н.э.), позже – стоики, отчасти – гностики и пифагорейцы. Сторонники противоположной концепции, известной как теория тесей (от греч. thesis – положение, установление), видели в именах условное установление, сознательно принятое людьми. Так понимали природу имени Демокрит (460-370), Аристотель (384-322), отчасти Платон (428-348).
Сторонники теории фюсей связывали "природную" мотивированность имени, во-первых, с "изобразительностью" звуков речи по отношению к внеязыковому миру и, во-вторых, с обусловленностью звуков речи физиологическими ощущениями человека. Св. Августин (354-430) следующим образом представлял доводы стоиков. "Природность" названий доказывается, во-первых, звукоподражаниями (т.е. словами, с помощью которых мы говорим о звоне меди, ржании лошадей или скрипе цепей); во-вторых, – сходством между воздействием вещи на человека и его ощущениями от этой вещи: "Сами вещи воздействуют так, как ощущаются слова: mel (мед) – как сладостно воздействует на вкус сама вещь, так и именем она мягко действует на слух; acre (острое) в обоих отношениях жестко; lana (шерсть) и vepres (терн) – каковы для слуха слова, таковы сами предметы для осязания. Это согласие ощущения вещи с ощущением звука стоики считают как бы колыбелью слов" (Античные теории, 1936, 72).
Спор о природе названий вызвал самое знаменитое сочинение древнегреческой философии о языке – диалог Платона "Кратил, или О правильности имен". Обсуждают проблему трое: Кратил, защитник правильности "подлинных" имен (тех, которые присущи вещам от природы), Гермоген, уверенный в том, что "никакое имя никому не врождено от природы, но принадлежит на основании закона и обычая тех, которые этот обычай установили и так называют", и мудрейший арбитр Сократ, ищущий "третий берег". Это, очевидно, и точка зрения самого Платона. Сложность, требующая компромисса, связана с и с т о р и е й названий: при возникновении слова между его звуковой оболочкой и называемой вещью существовала та или иная внутренняя связь (звуко- или образоподражательного характера), но потом возникает такое множество производных слов, с так далеко разошедшимися значениями, что первоначальная мотивированность забывается, и связь имени и вещи держится традицией, договором, а не природой.
Размышляя над природой названий, Платон в "Кратиле" высказывает замечательные и до сих вполне актуальные семиотические идеи. Например, такие*:
* Выдержки приводятся по изданию: Античные теории, 1936; в скобках указаны страницы.
- мотивированность слова может быть различной природы (разного характера); "<...> одни имена составлены из более первичных, а другие являются первыми" (с. 55-56);
- мотивированность может быть присуща имени в разной (большей или меньшей) степени: "Итак, мой славный, смело признавай, что и имя одно назначено хорошо, а другое – нет, и не заставляй его иметь все буквы, чтобы быть совершенно такими же, как то, чьим именем оно является, но позволь вносить в него и неподходящую букву" (с. 55);
- принятие имени людьми зависит не от "правильности" имени (его адекватной мотивированности), но от "договоренности", т.е. конвенции, условленности между людьми: "Мне и самому нравится, чтобы имена в пределах возможности были сходны с вещами. Однако в самом деле, как бы это стремление к сходству не оказалось, как говорит Гермоген, слишком стеснительным и не пришлось бы привлекать к вопросу о правильности имен грубое соображение о договоре" (с. 57).
Последующее языкознание и, в частности, семасиология и теория номинации – это, по сути, развитие и конкретизация семиотических идей Платона.
126. Исихазм в Византии и у православных славян:
мысленная молитва и имяславцы
Слово исихазм в переводе с греческого значит "покой, безмолвие, отрешенность"; исихасты – "пребывающие в покое". Мистико-философское учение исихастов сложилось в IV-VII вв. в аскетической практике египетских и синайских монахов. В XIV в. оно было существенно обновлено в сочинениях византийского богослова митрополита Солунского св. Григория Паламы (1296-1359). В полемике с западными теологами-рационалистами, защищая тезис о несотворенности (нетварности ) "Фаворского света"*, Палама учил видеть Бога "духовными очами", т.е. мысленно, внутренним зрением; учил обращаться к Богу с умной , т.е. мысленной (молчаливой) молитвой и в сосредоточенном молчании достигать слияния с Богом.
* Фаворский свет – ослепительное сияние вокруг Иисуса Христа, которое дано было увидеть его ученикам на палестинской горе Фавор в момент Преображения учителя: "И преобразился перед ними: и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет <...> се, облако светлое осенило их" (Мф 17, 2 – 5). После Воскресения свет Иисус Христа не раз являлся апостолам (Ср.: "[Когда же Павел] приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба", Деян 9, 3), что трактуется как Богоявление избранным.
Как это обычно у мистиков, исихасты сочетали с молчаливой молитвой специальные психосоматические и дыхательные упражнения, позволявшие отрешиться от всего земного, сосредоточиться и прийти в требуемое экстатическое состояние "тихого умиления". Преподобный Григорий Синаит (ум. после 1340 г.) наставлял в "Добротолюбии": "С утра, сидя на сидалище вышиною в одну пядь, низведи ум из головы к сердцу и держи его в нем, согнись до боли и, сильно удручая ["сдавливая, тесня". – Н.М .] грудь, плечи и шею, взывай непрестанно в уме и душе: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя* . Удерживай также и дыхательное движение, потому что выдыхание, от сердца исходящее, помрачает ум и рассеивает мысль" (цит. по работе: Экономцев, 1992, 184).
* Этот текст составляет "Молитву Иисусову".
Продолжительная сосредоточенность на одном слове или словесной формуле, как и молчание, приводили исихастов к диетическому восприятию главных словесно-языковых символов учения. "Умными очами" и "духовным слухом" они открывали в слове то, что было невидимо и неслышимо для непосвященных. Исихасты благоговели перед священными смыслами, перед звучанием и буквами священных слов. Не случайно, что именно в исихазме культ буквы, вера в букву достигли в православии своего пика (прежде всего в книжной практике Тырновской школы, принципы которой позже отразились в "Книге о писменах" Константина Костенечского, см. §26, 100).
Вторая яркая вспышка византийско-славянского исихазма происходит в начале XX в. – в учении имяславцев , или в имяславии . В 1906-1907 гг. имяславие возникает в скитах Кавказа и в 10-х гг. распространяется среди русских монахов на Афоне*. Монахи-мистики из простых людей ("простецы", или "мужики") во главе с афонским схимником Антонием (в миру Александром Булатовичем, в прошлом гусарским офицером, бывавшим в Африке с исследовательскими и дипломатическими поручениями) стали вдруг учить и проповедывать, что Имя Божие и Имя Иисуса Христа имеют Божественную природу, являются святыней и что во время молитвы "Бог неотделимо п р и с у т с т в у е т во И м е н и Своем".
* Афон – гора в Греции на побережье Эгейского моря. Здесь с первых веков христианства селились монахи, отчего Афон издавна звали "иноческой страной" и "Святой горой". С XI в. и до сих пор на Афоне есть русские монастыри.
Имяславцам возражали имяборцы – позитивистски и рационалистически настроенные монахи-интеллигенты. Они увидели в Имяславии "обожение" звуков и букв и называли его имябожнической ересью , а свидетельства православных авторитетов о силе Божьего Имени называли "церковной поэзией", что имяславцы воспринимали как кощунство.
Официальное православие (Синод) выступило против имяславцев. Возникла публичная дискуссия, Булатович напечатал в Москве и Петербурге несколько брошюр; вышел также сборник "Имяславие по документам имяславцев" (СПб., 1914) и несколько брошюр официальных богословов (напр., Троицкий C.B. Учение афонских имябожников и его разбор. СПб., 1914). Спор, однако, был оборван силой: по определению Синода несколько сот афонских монахов были вывезены в Россию на российском военном корабле и расселены по дальним обителям и приходам.
Имяславцам сочувствовали, даже не разделяя их убеждений (О.Э. Мандельштам, Н.А. Бердяев). Многие, однако, не только сочувствовали потерпевшим, но и верили в имяславие. В их числе – самые видные фигуры русского религиозного возрождения начала века: С.Н. Булгаков, В.Ф. Эрн, П.А. Флоренский. Они печатно защищали самое идею имяславия, хотя их и не удовлетворял уровень богословствования "простецов"*.
В.Ф. Эрн, автор книги "Борьба за Логос" (1911), в поддержку имяславцев написал "Разбор послания Св. Синода об Имени Божием" (1917). С.Н. Булгаков еще в 1912 г. напечатал в "Русской мысли" статью "Афонское дело", позже он готовил доклад об имяславии (в целях реабилитации учения) для Всероссийского Церковного Собора в 1917-1918 г. и продолжил свою "борьбу за логос" в книге "Философия имени", изданной уже посмертно (см.: Булгаков, 1953).
* Публикацию источников по истории имяславия см. в работе: Широков О.С. Надлом русского православия // Вестник Моск. Ун-та им. Ломоносова. Сер. 9. Филология. 1994. № 3. С. 73-83.
127. Имяславие отца Павла Флоренского
и философия имени в трудах А.Ф. Лосева
Защита имяславцев-"простецов" привела к расцвету "ученого" исхазма – в сочинениях П.А. Флоренского (1882-1937) и А.Ф. Лосева (1893-1988). Флоренский в конце 10-х – начале 20-х гг. пишет сочинения, в которых усложняет и генерализует идеи имяславия, – "Общечеловеческие корни идеализма", "Магичность слова", "Имяславие как философская предпосылка", "Об имени Божием". В имяславии Флоренского, по-видимому, проявилась как раз та черта его творчества, о которой С.С. Аверинцев писал, что для Флоренского, "перенесшего в клерикальную науку изощреннейшие приемы интеллектуального декаданса, характерно нарочитое подчеркивание именно тех моментов православия, которые своей суровой архаичностью в наибольшей степени эпатируют современное сознание" (Аверинцев, 1967, 335).
В семиотике, филологии, философии и богословии интерес к творчеству П.А. Флоренского возродился в СССР в конце 60-х гг., когда А.А. Дорогов, Вяч. Вс. Иванов и Б.А. Успенский в "Трудах по знаковым системам" (Тарту, 1967) публикуют его работу "Обратная перспектива", журнал "Декоративное искусство" (1969) – главу "Органопроекция" из неопубликованной книги "У водоразделов мысли", а "Богословские труды" (1972) – его работу "Иконостас" и затем ряд других сочинений. С тех пор поток публикаций трудов Флоренского и работ о нем ширился. В оценках его творчества формула гениальный Флоренский стала общепринятой.
Флоренский – прежде всего семиотик и философ информационных процессов. По-видимому, филологи, и в особенности языковеды, в отличие от философов и отчасти богословов (впрочем, для официального православия Флоренский просто недостаточно ортодоксален), всегда относились к лингвистическим страницам Флоренского как к блестящим образцам мифопоэтического мышления, исключающим буквальное понимание. Его "игровые этимологии" и интуитивные озарения отнюдь не во всем согласуются с позитивным этимологическим анализом, как и не все его утверждения совпадают с тем, что представляется здравому смыслу очевидным или логичным. "Правда" Флоренского и выше и сложнее и, может быть, интереснее или во всяком случае поэтичнее. В сочинениях Флоренского явлен пример "синтетического и синкретического творчества, где религия, философия, наука и искусство выступают вместе, а язык служит одновременно и темой высказывания, и поэтическим орудием мысли. В этом именно отношении Флоренский поднимается над ограничениями своей среды и показывает путь к новым и небывалым духовным вершинам" (Иванов, 1988, 86).
О стиле мышления Флоренского и сути его философии имени могут дать представление несколько выдержек из работы "Общечеловеческие корни идеализма": "Имя вещи есть субстанция вещи. <...> Вещь творится именем, вещь вступает во взаимодействие с именем, подражает имени. Имя есть метафизический принцип бытия и познания". В имени надо видеть "узел бытия, наиболее глубоко скрытый нерв его. Имя – сгусток благодатных или оккультных сил, мистический корень, которым человек связан с иными мирами; оно – божественная сущность, несет в себе мистические энергии" (цит. по изданию: Зеньковский, 1991, 193-194).
В 1922-1926 гг. Флоренский пишет работу, названную им в рукописи "Заметки в азбучном порядке по ономатологии как науке о категориях бытия личного" (рукопись 1922-1926 гг.)*. Под названием "Имена" эта рукопись опубликована в религиозно-философском издательстве "Купина" (см.: Флоренский, 1993). Как сказано в авторских заметках к первой, теоретической, части работы, речь пойдет здесь "о существенной природе личных имен и их метафизической реальности в образовании личности, превозмогающей эмпирические факторы" (Флоренский 1993, 261).
* Ономатология (греч. onoma – "имя, название, наименование" и logos – "учение, наука") – раздел лингвистики, изучающий собственные личные имена (имена, отчества, фамилии, прозвища людей и животных). Впрочем, в современном языкознании в этом значении чаще используется термин ономастика (греч. onomastike techne – "искусство давать имена"); этим термином называют также совокупность собственных имен в языке.
Помимо теоретической части, рукопись содержит "Словарь имен", где говорится, каков характер и какая судьба ждет тех, кого зовут Алексей или Анна (таких словарных статей 28). Приведем начало статьи "АЛЕКСЕЙ": "И в звуках, и в соотношениях признаков имени Александр есть равновесие и некое стояние, – не то чтобы непременно устойчивость, а отсутствие побуждений двинуться вследствие самозамкнутости; в этом имени есть какая-то геометрическая кубичность. <...> Напротив, и в звуках, и в свойствах имени Алексей , и еще больше в подлинной церковной форме этого имени Алексий , и еще более в первоисточной греческой форме его же Alexios , содержится неравновесность, потому неустойчивость, отсутствие стояния и потому – движение" (Флоренский, 1993, 115).
Для психолога в таких рассуждениях интересны представления об "элементах личности" и их системной связи. Ср.: "В Алексее состав личности близок к такому же – Александра, и элементы личности в значительной мере соответствуют элементам личности Александра. Но для Александра характерна очень точная определенность горизонта сознания, вследствие чего сознательное и под- и сверхсознательное находятся в весьма точном соответствии между собой и тем определяют равновесие и самозамкнутость этой личности. В Алексее та же соразмерная пропорция элементов личности, самих по себе, порознь взятых, но совокупность тех из них, которые попадают в область сознания, уже не соразмерена с совокупностью элементов подсознательного. <...> Структура личности Алексея такова, что всякое возрастание в нем сознательности ведет к ускоренному, сравнительно с ростом сознательности, росту подсознательных корней личности; духовно возрастая, Алексей делается еще более Алексеем, в пределе же стремится к юродству" (Флоренский, 1993, 116-117).
По-видимому, "ономатологические" опыты Флоренского могли бы быть интересны также для психолингвистов, изучающих так называемое "фонетическое значение" – прихотливые индивидуальные ассоциации, которые могут быть связаны у говорящих со звуками речи или звучанием каких-то слов.
Разумеется, Флоренский видел уязвимость своей "ономатологии": "Предстоит речь о вопросах, не могущих рассчитывать ни на что, кроме недоуменной улыбки и пожатия плеч. Предстоит затронуть предметы – которые для позитивиста представляются диким суеверием, даже не заслуживающим опровержения, а для мистика – наивною эмпирией, лежащей в низинах случайных и внешних наблюдений" (Флоренский, 1993, 261). Главный довод Флоренского в защиту своей "ономатологии" состоит в том, что вера в природную связь имени и судьбы широко распространена в мире. Флоренский считает эту веру общечеловеческой, универсальной. "Общечеловеческая формула о значимости имен и о связи с каждым из них определенной духовной и отчасти психофизической структуры, устойчивая в веках и народах, ведет к необходимому признанию, что в убеждениях этого рода действительно есть что-то объективное и что человечество, всегда и везде утверждая имена в качестве субстанциональных сил или силовых субстанций или энергий, имело же за собою подлинный опыт веков и народов, вылившийся в вышеуказанной форме" (Флоренский, 1993, 48).
А.Ф. Лосев, последний представитель "серебряного века" русской культуры, называл себя учеником отца Павла Флоренского, несмотря на непродолжительность их знакомства и общения (см.: Лосев, 1990). Защищая и развивая имяславие, Лосев пишет в конце 10-х – начале 20-х гг. несколько работ, в том числе в 1923 г. – книгу "Философия имени", которая увидела свет в 1927 г. По инициативе философов в 1990 г. это сочинение было дважды переиздано (см.: Лосев, 1990). Космический культ слова у одержимого диалектикой Лосева далеко превосходит "скромную" веру имяславцев (у них имяславие – это "всего лишь" вера молящегося в молитвенное слово). У Лосева имяславие перерастает в поэтический гимн могуществу слова.
Вот несколько ключевых тезисов из его "Философии имени"*: "Сущность есть имя, и в этом главная опора для всего, что случится потом с нею" (с. 152). "Если сущность – имя, слово, то, значит, и весь мир, вселенная есть имя и слово, или имена и слова. Все бытие есть то более мертвые, то более живые слова. Космос – лестница разной степени словесности. Человек – слово, животное – слово, неодушевленный предмет – слово. Ибо все это – смысл и его выражение. Мир – совокупность разной степени затверделости слова. Все живет словом и свидетельствует о нем" (с. 153). "Только в мифе я начинаю знать другое как себя , и тогда мое слово – магично . Я знаю другое как себя и могу им управлять и пользоваться. Только такое слово, мифически-магическое имя , есть полное пребывание сущности в ином, и только такое слово есть вершина всех прочих слов" (с. 156). "<...> все особенности в судьбах слова действительно есть не больше и не меньше, как судьба самой сущности" (с. 158). "Природа имени, стало быть, магична. <...> ; Знать имя вещи – значит уметь пользоваться вещью в том или другом смысле" (с. 185). "<...> всякая наука есть наука о смысле или об осмысленных фактах, что и значит, что каждая наука – в словах и о словах" (с. 33).
* Цит. по изданию. Лосев, 1990, после цитаты в скобках указаны страницы
Отношение языковедов к таким сочинениям, по-видимому, сходно с тем, как астрономы относятся к астрологии или химики к алхимии. Есть, однако, и существенное несходство: для гуманитарного знания огромный и самостоятельный интерес представляют не только результаты или логика "поступательного развития" культуры, но и с т и х и я к у л ь т у р ы – во всей ее полноте, в постоянном смешении и круговороте прозрений и заблуждений, предрассудков и авангардизма, полузабытого и едва мерцающего впереди. В стихии интуиции и мысли, не скованной правилами логики или тем более исторической фонетики, рождались гениальные догадки, опережавшие позитивное знание на десятки лет.
Сам Конфуций, однако, был больше чем жу в обычном смысле этого слова. Действительно, в «Лунь юй» он предстает, с одной стороны, лишь как просветитель. Он хотел видеть своих учеников «цельными людьми», которые были бы полезны государству и обществу, поэтому учил их различным областям знания, основывающимся на разных канонах. Он считал своим первым долгом учителя поведать им о культурном наследии прошлого. Поэтому, сам он и говорит в «Лунь юй»: «Я передаю, а не создаю» (VII, 1). Но это только один аспект Конфуция, есть еще и другой. Он состоит в том, что, передавая традиционные установления и идеи, Конфуций интерпретировал их в соответствии со своими собственными нравственными понятиями.
Это видно из его комментария к древнему обычаю соблюдения сыном трехгодичного траура после смерти отца. Конфуций говорит: «Ребенок не может покинуть рук родителей, пока ему не исполнится трех лет. Поэтому траур в течение трех лет соблюдается повсюду в Поднебесной» («Лунь юй», XVII, 21). Другими словами, сын был полностью зависим от родителей, по крайней мере первые три года своей жизни, поэтому после их смерти он должен соблюдать траур в течение такого же срока, чтобы выразить свою благодарность. Точно так же Конфуций давал новую интерпретацию и канонам. Говоря о «Книге песен», он подчеркивал ее нравственную значимость: «В "Книге песен" триста стихов. Но их смысл можно выразить одной фразой: "Не имей порочных мыслей"» («Лунь юй», II, 2). Таким образом, Конфуций не просто передавал, ибо, передавая, он создавал нечто новое.
Этот дух создания нового при передаче старого унаследовали конфуцианцы, которыми были написаны бесчисленные комментарии и интерпретации классических текстов, сохранявшихся из поколения в поколение. Большая часть так называемого «Тринадцатиканония» сложилась как комментарий к оригинальным текстам. Все это отличало Конфуция от обычных ученых того времени и сделало его основателем новой школы. Так как последователи школы были в то же время учеными и знатоками «Шести канонов», она получила название «школы ученых».
Исправление имен
Кроме новых интерпретаций классики, Конфуций говорил об индивиде и обществе, о Небе и человеке. В отношении общества он полагал: самым важным для создания упорядоченного социума является осуществление так называемого «исправления имен». То есть вещи должны в действительности соответствовать придаваемым им именами смыслу. Однажды ученик спросил Конфуция, что бы он сделал в первую очередь, если бы ему суждено было управлять государством. Тот ответил: «Первое, что нужно сделать - исправить имена» («Лунь юй», XIII, 3). В другой раз один из князей спросил Конфуция, в чем принцип должного правления. Он ответил: «Пусть правитель будет правителем, министр - министром, отец - отцом, сын - сыном» («Лунь юй», XI, 11). Другими словами, в каждом имени заключен определенный смысл, составляющий сущность класса вещей, к которому это имя относится. Эти вещи должны согласовываться с «идеальной» сущностью. Сущность правителя в том, чем правитель должен быть в идеале, или, по-китайски, в том, что называется «Дао правителя».
Если правитель поступает в соответствии с «Дао правителя», он является подлинным правителем, как по имени, так и в действительности. Между именем и реальностью существует согласие. Но если он поступает по-иному, он не является правителем, даже если в народе он и считается таковым. В социальных взаимоотношениях каждое имя подразумевает определенные обязанности и долг. Правитель, министр, отец, сын - все это обозначения социальных отношений, и носящие эти имена индивиды обязаны соответствующим образом исполнять свой долг. Таков смысл конфуциевой концепции «исправления имен».
Гуманность и справедливость
Говоря о человеческих добродетелях, Конфуций уделял особое внимание гуманности и справедливости, особенно первой из них. Справедливость (и) означает «должность» ситуации. Это категорический императив. У каждого в обществе есть то, что он должен делать, причем ради этого самого, обладающего нравственной «правильностью». Если же человек исполняет это исходя из других, не моральных соображений, то даже если он делает то, что должен делать, его действие не является справедливым. В таком случае он действует ради «выгоды», если пользоваться словом, о котором часто с пренебрежением говорили Конфуций и последующие конфуцианцы. И (справедливость) и ли (выгода) - два диаметрально противоположных термина в конфуцианстве.
Конфуций говорит: «Благородный человек постигает и, низкий человек постигает ли» («Лунь юй», IV, 16). В этом заключено то, что последующие конфуцианцы называли «различием между и и ли», различие, которое они полагали обладающим предельной значимостью в нравственном учении. Идея и достаточно абстрактна, в отличие от идеи жэнь (гуманности), которая более конкретна. Формальная сущность человеческих обязанностей в обществе состоит в их «должности», ибо эти обязанности он должен выполнять. Но материальная сущность этих обязанностей - в «любви к другим», то есть в жэнь, гуманности. Отец поступает в соответствии с «путем», каким должен поступать отец, любящий сына; сын поступает в соответствии с «путем», каким должен поступать сын, любящий отца.
Конфуций говорит: «Гуманность - это значит любить других» («Лунь юй», XII, 22). Тот, кто на самом деле любит других, способен исполнить свой долг в обществе. Поэтому мы видим, что в «Лунь юй» Конфуций иногда использует слово жэнь не только для обозначения особой добродетели, но и для обозначения всех добродетелей в целом, так что термин «человек, исполненный жэнь» становится синонимичным с термином «добродетельный человек». В таком контексте жэнь можно перевести как «совершенная добродетель».
Чжун и Шу
В «Лунь юй» мы встречаем следующий пассаж: «Когда Чжун Гун спросил о смысле жэнь, учитель сказал: "Не делай другим того, чего не желаешь себе..."» (XII, 2). И еще одни слова Конфуция: «Человек, исполненный жэнь, это тот, кто, желая поддержать себя, поддерживает других, а желая совершенствовать себя, совершенствует других. Быть способным относиться к другим, как к себе самому - вот что можно назвать путем следования жэнь» (VI, 28). Таким образом, совершенствование в жэнь заключается во внимании к другим. «Желая поддержать себя, поддерживает других; желая совершенствовать себя, совершенствует других». Другими словами: «Делай другим то, что желаешь себе». Это положительный аспект практики жэнь, то, что Конфуций называл чжун, «преданностью другим».
А об отрицательном аспекте, который Конфуций называл шу, или великодушием, «Лунь юй» гласит: «Не делай другим то, чего не желаешь себе». В целом практика есть принципы чжун и шу, в ней заключено «Дао следования жэнь». Этот принцип некоторые конфуцианцы называли «принципом применения меры». То есть человек использует самого себя в качестве стандарта для регулирования своего поведения. В «Да сюэ», или «Великом учении», являющимся главой «Ли цзи» («Книги ритуалов»), собрании трактатов, написанных конфуцианцами в III-II вв. до н. э., сказано: «Не используй того, что ненавидишь в высших, для использования низших. Не используй того, что ненавидишь в низших, на службе высшим. Не используй того, что ненавидишь в тех, кто впереди, для того чтобы опередить тех, кто позади. Не используй того, что ненавидишь в тех, кто позади, для того чтобы следовать за теми, кто впереди. Не используй того, что ненавидишь справа, для того чтобы показать слева. Не используй того, что ненавидишь слева, для того чтобы показать справа. Это называется принципом применения меры».
В «Чжун юн», или «Срединном и неизменном», еще одной главе из «Ли цзи», приписываемой Цзы-сы, внуку Конфуция, сказано: «Чжун и шу недалеки от Дао. Не делай другим то, чего не желаешь делать себе... Служи своему отцу так, как бы потребовал от сына служить себе. Служи своему правителю так, как бы потребовал от подчиненного служить себе... Служи своему старшему брату так, как бы потребовал от младшего брата служить себе... Покажи пример поведения своим друзьям, как бы хотел, чтобы они вели себя по отношению к тебе...» Пример из «Великого учения» подчеркивает отрицательный аспект принципов чжун и шу, а фраза из «Срединного и неизменного» - его положительный аспект. В каждом случае «мера» установления поведения находится в самом себе, а не в других вещах.
Принципы чжун и шу являются в то же самое время принципом жэнь, так что следование чжун и шу означает следование жэнь. Эта практика ведет к выполнению обязанностей и долга личности в обществе, в чем складывается качество и, или справедливости. Поэтому принципы чжун и шу становятся альфой и омегой нравственной жизни индивида. «Учитель сказал: "Шэнь [Цзэн-цзы, один из учеников Конфуция], все мое учение связано одним принципом". "Именно так", - ответил Цзэн-цзы. Когда Учитель вышел из комнаты, ученики спросили: "Что он имел в виду?" Цзэн-цзы ответил: "Учение нашего Учителя состоит из принципов чжун и шу, и это все"» («Лунь юй», IV, 15).
Каждый имеет внутри себя «меру» поведения и может использовать ее в любое время. Метод следования жэнь настолько прост, что Конфуций говорил: «Разве жэнь на самом деле так далеко? Я жажду жэнь, и, о чудо, жэнь под рукой!» («Лунь юй», VII, 29).
Познание Мин
Из идеи справедливости конфуцианцы извлекли идею «действия без цели». Человек делает то, что должен делать, только потому, что это нравственно правильно, а не из-за каких-либо внешних этому моральному принуждению соображений. Из «Лунь юй» мы узнаем, как один отшельник высмеял Конфуция за то, что он «знает, что не может преуспеть, но продолжает пытаться сделать это» (XIV, 41). Также мы читаем, как один из учеников Конфуция говорит другому затворнику: «Благородный человек пытается заниматься государственными делами, ибо считает это правильным, даже хорошо понимая, что принцип не может возобладать» (XVIII, н).
Как мы увидим, даосы проповедовали концепцию «недеяния», в то время как конфуцианцы - идею «действия без цели». Согласно конфуцианству, человек не может ничего не делать, ибо для каждого есть то, что он должен сделать. Тем не менее, то, что он делает, не имеет цели, ибо ценность должного действия в самом деянии, а не во внешних результатах. Вся жизнь Конфуция стала воплощением этого учения. В эпоху великих социальных и политических смут он всеми силами пытался изменить мир. Он путешествовал повсюду и везде, подобно Сократу, говорил с людьми. И хотя его усилия были напрасны, он никогда не разочаровывался. Он знал, что не может преуспеть, но продолжал пытаться достичь цели.
О самом себе Конфуций говорил: «Если моим принципам суждено преобладать в Поднебесной это - Мин. Если им суждено быть низвергнутыми, это - тоже Мин» («Лунь юй», XIV, 38). Он отдавал все свои силы, но исход возлагал на Мин. Мин часто переводят как «Судьба», «Участь» или «Мандат». Для Конфуция оно означало Мандат Неба или Волю Неба; другими словами, наделялось целеполагающей силой. В позднейшем конфуцианстве Мин стало просто означать совокупность существующих условий и сил всего космоса. Мы не властны над ними. Поэтому самое лучшее, что мы можем сделать, это поступать так, как мы должны, не заботясь о том, ждет нас на этом пути успех или неудача. Поступать так значит «знать Мин».
Знать Мин - необходимое требование для «благородного человека» в конфуцианском смысле слова. Конфуций говорил: «Тот, кто не знает Мин, не может быть благородным человеком». Поэтому познать Мин - значит принять неизбежность существующего миропорядка и не обращать внимание на чьи-либо внешние успехи или неудачи. Если мы можем действовать таким образом, мы, собственно, не можем проиграть. Ибо если мы исполняем долг, его осуществление является нравственным уже по факту самого действия, вне зависимости от внешних успехов или неудач нашего поступка. В итоге мы освобождаемся как от жажды победы, так и от страха поражения, и становимся счастливы. Поэтому Конфуций говорил: «Мудрые лишены сомнений; добродетельные - тревог, храбрые - страха» («Лунь юй», IX, 28). И еще: «Благородный человек всегда счастлив, низкий человек всегда удручен» (VII, 36).
Духовное развитие Конфуция
В трактате «Чжуан-цзы» мы видим, как часто даосы высмеивают Конфуция за то, что он ограничивал себя моралью гуманности и справедливости, и тем самым сознавал только нравственные, а не сверхнравственные, ценности. Внешне они были правы, но по сути ошибались. Так, Конфуций говорил о своем духовном становлении: «В пятнадцать лет я обратил свое сердце к учению. В тридцать - укрепился. В сорок - избавился от сомнений. В пятьдесят - познал Волю Неба. В шестьдесят - уже был покорен [этой Воле]. В семьдесят - мог следовать велениям сердца, не переступая границ [должного]» («Лунь юй», II, 4).
«Учение», о котором говорит Конфуций, имеет здесь иной, в сравнении с привычным для нас, смысл. В «Лунь юй» Конфуций говорит: «Обрати свое сердце к Дао» (VII, 6). А также: «Утром услышать Дао, и вечером умереть - вот что было бы правильным» (IV, 9). Здесь Дао означает «Путь», или «истина». Именно к этому Дао обратил свое сердце Конфуций в возрасте пятнадцати лет. Учением мы называем сегодня увеличение знаний, но посредством Дао мы можем возвысить наше сердце. Конфуций говорил: «Укрепись в ли [ритуал, церемонии, должное поведение]» («Лунь юй», VIII, 8). «Не знать ли - значит не иметь возможности укрепиться» (XX, 3). Поэтому, когда Конфуций говорил, что в тридцать лет он «укрепился», он имел в виду, что понял ли и мог поступать должным образом.
«В сорок избавился от сомнений» - это означает, что он обрел мудрость. Ибо, как цитировалось выше: «Мудрые лишены сомнений». До этого этапа жизни Конфуций, возможно, размышлял лишь о нравственных ценностях. Но в пятьдесят и шестьдесят лет он знал волю Неба и был покорен ей. То есть он сознавал и сверхнравственные ценности. В этом отношении Конфуций походил на Сократа. Сократ полагал, что волей богов он послан разбудить греков, точно так же и Конфуций осознавал свою предначертанную свыше миссию. Когда в местечке Куан ему угрожали физической расправой, он сказал: «Если бы Небо желало позволить культуре погибнуть, то людям последующих поколений (вроде меня) не было бы дозволено участвовать в этом. Но раз Небо не пожелало позволить культуре погибнуть, что люди из Куан могут сделать мне?» («Лунь юй», IX, 5).
Один из его современников говорил: «Поднебесная давно пребывает в хаосе. Но ныне Небо возжелало сделать Учителя пробуждающим колоколом» (III, 24). Конфуций был убежден, что в своих действиях он следует воле Неба и обретает поддержку Неба; он вполне осознавал ценности более высокие, чем нравственные. Исповедуемая Конфуцием сверхнравственная ценность отличалась, как мы увидим, от даосской. Ведь даосы полностью отказались от идеи разумного и целеполагающего Неба и вместо этого искали мистического единства с нераздельным целым. Поэтому осознаваемая и исповедуемая ими сверхнравственная ценность была более свободна от обычных понятий мира человеческих отношений. В семьдесят лет Конфуций позволил сердцу следовать желаемому, но при этом все его деяния естественным образом оказывались должными. Они больше не нуждались в сознательном руководстве. Он действовал без усилий. Это - последний этап развития мудрости.
Место Конфуция в китайской истории
Конфуций известен на Западе, пожалуй, более какого-либо другого китайца. При этом в самом Китае его место в истории порой менялось весьма значительно в зависимости от эпохи, хотя его авторитет оставался непоколебимым. В историческом плане он был лишь учителем, одним из многих. Но после смерти его постепенно стали считать Учителем, первым из всех учителей. А во II в. до н. э. он был вознесен еще выше. Многие конфуцианцы того времени полагали, что волей Неба ему было предначертано основать новую, следующую за Чжоу династию. Поэтому, не будучи в действительности возведенным на престол или поставленным к управлению, он в «идеальном» смысле стал властителем всей империи.
Как могло случиться такое очевидное противоречие? Это, как говорили конфуцианцы, можно выяснить, проникнув в эзотерический смысл «Анналов Весен и Осеней». Они считали текст не хроникой родного царства Конфуция (чем он и являлся на самом деле), а написанным самим Учителем важнейшим сочинением, выражающим его этические и политические взгляды. Затем, в I в. до н. э., Конфуция считали уже больше, чем правителем. Многие полагали, что он был божеством среди людей, знавшим, что когда-нибудь, после его времени, воцарится династия Хань (206 г. до н. э. - 220 г. н. э.) и потому выдвинувшим в «Анналах Весен и Осеней» политический идеал, достаточно полный, чтобы люди Хань могли его осуществить.
Этот апофеоз был вершиной славы Конфуция, и конфуцианство середины Хань можно по праву назвать религией. Однако этот период прославления длился не слишком долго. Уже начиная с I в. конфуцианцы более традиционалистского типа начали отходить от этой идеи. В последующем Конфуций более не считался божеством, хотя его положение как Учителя оставалось высоким. Но в самом конце XIX века теория о божественном предназначении Конфуция вновь ожила на короткий срок. Однако вскоре, после провозглашения Китайской Республики, его перестали считать даже единственным Учителем, и сегодня многие китайцы назвали бы его всего лишь одним из учителей, великим, но далеко не единственным.
Конфуция уже в его время признавали человеком очень обширных познаний. Один из его современников говорил: «Поистине велик Учитель Кун. Знания его столь обширны, что его нельзя назвать одним именем!» («Лунь юй», IX, 2). Из приведенных выше пассажей мы можем видеть, что сам Конфуций называл себя наследником и хранителем древней цивилизации, таковым считали его и некоторые современники. Но, следуя принципу «не создаю, но передаю», он побудил свою школу к переосмыслению цивилизации предшествующей ему эпохи. Он придерживался того, что считал наилучшим в прошлом, и создал мощную традицию, которой следовали вплоть до недавнего времени, когда Китай вновь столкнулся лицом к лицу со значительными экономическими и социальными переменами. Кроме того, он был первым учителем Китая. Поэтому, хотя он и был всего лишь одним из них, не столь уж неестественно, что в последующие века его считали Учителем.
Из книги «Краткая история китайской философии», Фэн Юлань. Перевод на русский: Котенко Р. В. Научный редактор: Торчинов Е. А. Издательство: СПб.: Евразия, 1998.
(мин, 名) ради того, чтобы с их помощью самосовершенствоваться и управлять государством.
Основы концепции чжэнмин изложены в «Лунь Юй », гл. Цзы Лу :
|
Концепция чжэнмин находится в оппозиции к даосскому тезису об относительности имянарекания (道可道非常道, см. Дао). Ее обсуждению посвящена 22 глава трактата Сюнь-цзы , некоторые фрагменты Люйши чуньцю и проч. Заинтересованность процессом и следствиями именования возможно имела корни в магических верованиях, где манипуляция именем предполагала влияние на его носителя. На это указывает практика табуирования имён правителей в ранних текстах, а также ритуальное изменение имени покойного, получавшего "посмертное имя " ши 謚 (обсуждается в гл.諡法解 собрания 逸周書). Не исключено влияние подобных мистических представлений на развитие последующих дискуссий об именах в социальном плане.
Анналы Люй Бувэя
Кн. 16, гл.8:
Тема продолжается в 17/1.
Имена и реалии
Понятие мин имеет социальный аспект, отражаемый в переводе через термины "титул" или "репутация". Сюй Гань 徐幹, 2-3 вв. в трактате "Чжун лунь" 中論 уделяет большое внимение проблеме несоответствия между репутацией и реальным положением дел (ши 實). Социальный аспект объясняет высокую актуальность проблемы исправления имён.
Тема соответствия имён реалиям сохраняется в китайском политическом дискурсе вплоть до 20 века. Например, она проходит красной нитью в трактате Лян Цичао “Zhongguo zhuanzhi zhengzhi jinhua shi lun” 中國專制政治進化史論, рассматривающем историю китайской монархии с позиции министерских должностей и полномочий.
Теме имени/титула уделяется большое внимание в учениях "школы имён" Мин цзя и в легизме .
См. также
- en:Taiwanization 台灣正名運動 - тайваньская кампания по выстраиванию национального имиджа, использующая риторику "исправления имён".
Wikimedia Foundation . 2010 .
- Исправительная тюрьма Марион
- Исправность
Смотреть что такое "Исправление имён" в других словарях:
ИСПРАВЛЕНИЕ - ИСПРАВЛЕНИЕ, исправления, ср. (книжн.). 1. Действие по гл. исправить исправлять и исправиться исправляться. Исправление испортившегося механизма. Исправление ребенка. Исправление обязанностей. 2. Улучшение, как результат этого действия, как… … Толковый словарь Ушакова
исправление - Поправка, починка, обработка, отделка, ремонт, реформа, преобразование, улучшение; корректив. Прот. восстановление... Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. исправление корре … Словарь синонимов
ИСПРАВЛЕНИЕ - ИСПРАВЛЕНИЕ, я, ср. 1. см. исправить, ся. 2. Улучшение, изменение, исправляющее что н., поправка. Внести исправления в корректуру. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
исправление - возврат Распознавание и устранение ошибок из полезного сигнала. [Л.Г.Суменко. Англо русский словарь по информационным технологиям. М.: ГП ЦНИИС, 2003.] Тематики информационные технологии в целом Синонимы возврат EN recovery … Справочник технического переводчика
ИСПРАВЛЕНИЕ - (correction). Замена одной орфографии названия или эпитета на другую, которая считается более правильной этимологически или более подходящей (статья 73). Правилами это разрешается только путем консервации названия или (в случае, когда… … Термины ботанической номенклатуры
исправление - ▲ восстановление правильность исправление восстановление правильности; устранение отклонения, неправильности, недостатков. исправлять, ся. исправительный. исправленный. правка преобразование в нужную сторону. править (# текст). правленый.… … Идеографический словарь русского языка
исправление - существенное исправление … Словарь русской идиоматики
исправление - ištaisymas statusas T sritis automatika atitikmenys: angl. correction; recovery vok. Berichtigung, f; Fehlerbeseitigung, f; Korrektur, f rus. исправление, n; корректирование, n pranc. correction, f … Automatikos terminų žodynas
Исправление - ср. 1. процесс действия по гл. исправлять, исправляться 1. 2. Результат такого действия; уточнение, дополнение, исправляющее что либо; поправка. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
исправление - исправление, исправления, исправления, исправлений, исправлению, исправлениям, исправление, исправления, исправлением, исправлениями, исправлении, исправлениях (
Имен исправление
ЧЖЭН МИН "Выправление имен", "исправление имен".
Социально-гносеологич. концепция, предложенная Конфуцием (6 - 5 вв. до н.э.). Суть Ч.м. - необходимое для политико-администр. управления требование адекватности реального номинальному. У Конфуция идея Ч.м. подразумевала необходимость соответствия действительного положения и поведения индивидуума его этико-ритуальному статусу в интересах упорядочения об-ва: "Правитель (должен быть) правителем, сановник - сановником, отец - отцом, сын - сыном"; "Когда имена неправильны, суждения несоответственны; когда суждения несоответственны, дела не исполняются" ("Лунь юй", гл. "Цзы Лу"). Эти тезисы стали результатом рефлексии на изменение социально-экономим. и политич. ситуации, когда, с одной стороны, содержание социальных ролей менялось при сохранении прежних наименований (в части., теряла влияние наследств. знать), с другой - эти наименования (титулы и проч.) присваивались теми, кто не мог претендовать на них с т.зр. обычного права и традиц. этико-ритуальных норм. Представитель школы мин цзя Гунсунь Лун (4 - 3 вв. до н.э.) интерпретировал проблему Ч.м. в логико-семантич. русле, в свете проблемы соотношения "имен" (мин (2)) и "реалий" (ши (2)): самостоятельность "имени" и в то же время связь каждого имени с единичной конкр. "реалией" обусловливает неизбежное изменение как "имени" при изменении "реалии", так и "реалии" в связи с переменой "имени" ("Гунсунь Лун-цзы", гл. "Мин ши лунь" - "Об именах и реалиях"). В "Мо-цзы" (разд. "Цзин шо", ч. 2) эта зависимость прямо постулирована определением Ч.м. как "обоюдности" (би цы). В "эклектич." трактате "Гуань-цзы" (4 - 3 вв. до н.э.), гл. "Синь шу шан" ("Искусство сердца", ч. 1), Ч.м. подразумевает своеобразно служебную роль "телесной формы" (син (2)) по отношению к "имени": первая - основание для присвоения второго, причем под понятие "телесная форма" подпадают поступки и обществ. положение подданных, а "имя" означает прежде всего наименование их статуса и его регламентацию. Эти идеи развиты в легистском трактате "Хань Фэй-цзы" (3 в. до н.э.), где в заслугу "совершенномудрым" (шэн жэнь, см. Шэн (1)) ставится "предопределяющая" (мин (1)) роль "имен" (в т.ч. званий, титулов и т.п.) по отношению к вещам и делам, а Ч.м. отождествляется с правлением на основе закона (фа (1)). В "Сюнь-цзы" (4 - 3 вв. до н.э.), где представлены начальные формы синтеза конф. и легистских доктрин, в гл. "Ч.м." автор настаивает на применении единых "имен", к-рые определяли бы нормы социально-политич. жизни; пригодность этих "имен" для адекватного выражения "реалий" зависит не только от самой "реалии", но и от "договоренности" людей между собой относительно применения "имени". В то же время решающая роль в создании "имен", согласно "Сюнь-цзы", принадлежит упорядочивающей инициативе правителя. В последующей конф. традиции соответствие филос. и этико-политич. построений идее Ч.м. служило одним из важнейших критериев ортодоксальности. См. лит-ру к ст. Конфуцианство, Мин (2).
Китайская философия. Энциклопедический словарь . 2009 .
Смотреть что такое "имен исправление" в других словарях:
Исправление имён, (чжэнмин, кит. 正名 zhèngmíng) одна из центральных концепций конфуцианской философии, объединяющая принципы гносеологии и аксиологии. Чжэнмин это императив, утверждающий необходимость правильно выстраивать понятия (мин, 名) ради… … Википедия
См. имен исправление …
ЧЖЭН МИН (кит. выправление имен, исправление имен) принятая в китайской философии формулировка социально гносеологической проблемы соответствия реального номинальному. Впервые предложена применительно гл. о. к политико административному… … Философская энциклопедия
См. имен исправление … Китайская философия. Энциклопедический словарь.
Инок и архитипограф Киево Печерской лавры. Он принадлежит к числу выдающихся деятелей западнорусской литературы и образования XVI ХVII вв. То было время особенного религиозного возбуждения всего западнорусского края; во главе движения стояли… … Большая биографическая энциклопедия
БИБЛИЯ. IV. ПЕРЕВОДЫ - Переводы Б. На древние языки Арамейские таргумы Арамейский таргум иудейский перевод Б. (ВЗ) на арамейский язык. Существительное « » в постбиблейском евр. и арам. означает «перевод», глагол « » (арам.) «переводить, объяснять» (единственный раз в… … Православная энциклопедия
БИБЛЕИСТИКА - историко филологическая наука, изучающая Библию как лит. произведение посредством текстологического (т. н. низшая критика; нем. Textkritik; англ. textual criticism, lower criticism) и лит. анализа (нем. Literarkritik, höhere Kritik; англ. higher… … Православная энциклопедия
В различное время имели различное значение и удовлетворяли различным потребностям. В этом отношении должно различать: А. Древние переводы библии, которые были вызваны церковно практическими целями и потому получили характер церковно официальный.… …
ИМЯСЛАВИЕ - движение почитателей имени Божия, начавшееся в рус. мон рях Афона в 1909 1913 гг. и нашедшее сторонников в России. Связанная с И. полемика нашла выражение в трудах рус. богословов и философов XX в. Имяславские споры «Афонская смута» 1909 1913 гг … Православная энциклопедия
Содержание статьи: Понятие библиографии. I. Библиография всеобщая. II. Обозрение би6лиографии по государствам и национальностям. Франция. Италия. Испания и Португалия. Германия. Австро Венгрия. Швейцария. Бельгия и Голландия. Англия. Дания,… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Книги
- Записки Монтекукколи, генералиссимуса императорских войск или общие принципы военного искусства в трёх книгах , Раймундо Монтекукколи. Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Раймундо Монтекукколи (1608-1680) принадлежит к блестящей плеяде европейских военачальников Нового…
