Реальность эротического переноса: настоящее или фантом из прошлого?

Летняя школа НФП. 2003 год

Доклады

Белокоскова Е.В. Место реальности в эротическом сближении пациента и психоаналитка. Реальность эротического переноса: настоящее или фантом из прошлого? В защиту эротического контрпереноса……………………………………………………………..2

Бондарева Н.Б., Санадзе И.А. Опыт обучения психоанализу в регионах. Проблемы и возможные пути их преодоления.………………………………………….……………….…….8

Гришанов А.Н… ОТКАЗ АНАЛИЗУ (Сопротивление анализу или новые формы отношений?)…………………………………. …………………………………………………..17

Куликов А.И. Этнический пациент и проблемы идентичности.……………………..21

Рождественский Д.С. Иллюзия и рождение реальности ……………………………..31

Сахновская О.С. «Контрпереносное отыгрывание или принцип бумеранга»……….34.

Соколов С.Е. Психоанализ и психоаналитическая терапия…………………………43

Шамов В.А. Участники группы как объекты друг для друга (поиск объективной реальности в мире субъективных объектов)………………………………………….2

Место реальности в эротическом сближении пациента и психоаналитка.

Реальность эротического переноса: настоящее или фантом из прошлого?

В защиту эротического контрпереноса…

Белокоскова Е.В. – ректор Института клинического и прикладного

психоанализа, к.ф.н.

«Фантом»-причудливое явление, призрак.

(Словарь русского языка. С.И.Ожегова)

В какой мере реальность присутствует в отношениях пациента и психоаналитика, вопрос давно волнующий психоаналитическую общественность. Особое звучание он приобретает в связи с темой эротического переноса. Много ожиданий было от вышедшего недавно сборника IPA «Об эротическом и эротизированном переносе». Выход сборника не снял остроту этой темы. После дискуссий, как это часто бывает, остается гораздо больше вопросов, чем ответов и диаметрально противоположных точек зрения.

Часть из этих вопросов хотелось бы затронуть в этом докладе. Основным среди этих них остается вопрос об объективной реальности. Но не менее интересен, на мой взгляд, вопрос о проявлениях эротического переноса у пациентов-мужчин в работе с женщинами-психоаналитиками.

В 1915 году Фрейд пишет в «Заметках о любви в переносе», что возможны варианты выхода из назревающей эротической ситуации: законное соединение обоих, прерывание лечения, незаконная любовная связь или продолжение аналитической ситуации. Фрейд особенно подчеркивает момент безличности любви в переносе. Любовь пациентки вызвана аналитической ситуацией, а не особенностями личности аналитика. «Нет никакого основания гордиться таким «завоеванием»,пишет он. Решающий момент в такой ситуации - интересы больной (то есть терапия).

Влюбленность наступает тогда, когда нужно заставить ее сознаться или вспомнить особенно неприятный и вытесненный отрывок из ее жизни. Один из мотивов влюбленности – желание принизить аналитика до положения возлюбленного. Врач должен отстаивать перед влюбленной нравственные требования. Психоаналитическое лечение зиждется на правде-слоган выдвигаемый Фрейдом и принимаемый большинством..

Фрейд апеллирует к нормам морали и приверженности аналитика правде, хотя и учитывает, что для мужчины мучительна роль отвергающего и отказывающего. Поэтому желание любви, возникающее у пациентки не нужно не удовлетворять, не подавлять. К любви в переносе нужно относиться как к чему-то нереальному. Хотя пациент переживает подлинное чувство любви, аналитик должен видеть в этом всего лишь перенос, поскольку объектами переносной и романтической любви являются воссозданные объекты детства. С другой стороны нельзя лишать больного всего, чего он желает, так как это может оказаться для него непереносимым. Допустимо облегчение посредством суррогата.

Он же ставит дополнительный вопрос о природе реальности. «Действительно ли нельзя считать реальной влюбленность во время аналитического лечения?»

В статье Блюма отмечается, что «эротический перенос относительно универсальная, хотя и изменчивая по степени интенсивности и повторяющаяся фаза анализа. Существует непрерывный ряд от чувств привязанности до сильного сексуального тяготения… Эротизация может быть скоропреходящей или устойчивой, мягкой или злокачественной, доступной анализу или указывающей на дефект Эго».

Отдельная тема связана с правилом нейтральности и воздержания. Как отмечают некоторые авторы, Фрейд верил в возможность аналитика реагировать тотально рациональным образом, тем самым, демонстрируя разновидность мифического контроля и господства. Сейчас учитываются контрпереносные реакции аналитика, которые чаще свидетельствуют об обратном.

Хернандез пишет, что любовь в переносе «кусок реальности, посягающий на иллюзорное состояние данного процесса».

Говоря о любви в переносе невозможно избежать обсуждения деструктивных составляющих этого влечения. С одной стороны любовь в переносе может поощряться аналитиком для избегания темы агрессии. Кроме того, она может способствовать укреплению самоуважения. Мертон Гилл предлагает отказаться от перспективы одного человека-пациента (предложенной Фрейдом), рассматривающей анализанта как закрытую систему сил и контрсил. Аналитическую ситуацию можно рассматривать как систему взаимодействия двух людей и аналитик участник этой ситуации. «Значение этого для техники заключается в осознании переживаемого пациенткой участия аналитика и в работе над этим участием в анализе взаимодействия переноса/контрпереноса. Аналитик, который полагает, что он может воздержаться от участия – оставаться нейтральным – будет испытывать помехи в осознании того, как его участие воспринимается анализантом». Этот же автор ставит ряд вопросов, среди которых написано ли эссе Фрейда по поводу любви или секса?

В зависимости от мировоззрения и принадлежности к той или иной школе каждый решает вопрос о реальности происходящего самостоятельно. Приверженцы классической традиции отдают предпочтение преобладающему влиянию фантазийного материала и акценте на том, что прошлое определяет настоящее. Школа интерсубъективного подхода - реальному вкладу аналитика в процессе встреч.

Как уже отмечалось мною ранее в статье «Родители Эдипа» тема инцеста возникает в процессе анализа не только в связи детским фантазийным материалом, но и по мере развития отношений и трансферентных и контртрансферентных реакций. Реальность присутствует в рабочем альянсе, в контрпереносных (бессознательных) реакциях аналитика, в сознательном отклике. В работе Г.Томе и Х.Кехеле «Современный психоанализ» есть раздел с красноречивым названием «Противоречивое семейство понятий: терапевтический альянс, рабочий альянс, реальные отношения». Обсуждение на супервизиях реальной составляющей психоаналитического процесса является по разным причинам, которые будут обсуждаться чуть ниже, источником тревоги. Кроме особой реальности, которую совместно выстраивают аналитик и пациент в кабинете, всегда остается вероятность реальных пересечений с пациентами в жизни или в процессе обучения (особенно остро эта проблема стоит в маленьких городах). Тема инцеста и реальности также тесно связана с много раз отмечавшимся преобладанием диагностики «доэдипальной» патологии. Как это не парадоксально звучит в 2003 году, но одной из причин этого может являться продолжение традиционного запрета на сексуальность. Тревога аналитиков, связанная с сексуальностью, читается между строк во время групповых супервизий, и часто приводит к искусственной десексуализации того что происходит на анализе. Какое влияние этот факт оказывает на психоаналитический процесс и понимание реальности аналитиком?

Пол аналитика один из факторов реальности, в наибольшей степени влияющих на перенос. Гринсон описывает диллему психоаналитического процесса: либо регрессия в невроз переноса либо поддержание рабочего альянса. По Гринсону наиболее сильны реальные составляющие психоаналитического процесса в начале терапии и на завершающей стадии.

Как соотносятся тема терапевтического альянса и эротического переноса и контрпереноса, по каким критериям происходит разграничение эротического переноса (контрпереноса) от реального осознанного эротического влечения?

Ференци еще в 1918 г. писал, что сопротивление аналитика контрпереносу может быть вызвано чрезмерной тревогой аналитика. Когда строгий контроль над чувствами выдвигался как условие обучающего опыта и контрперенос рассматривался как невротическая реакция аналитика, тогда тема эротического контрпереноса не предполагала специального обсуждения. После сорока лет негативного отношения аналитиков к контрпереносу, Г.Томе и Х.Кехеле в работе «Современный психоанализ» отмечали, что тема контрпереноса затронула фобические реакции самих аналитиков (вызванные необходимостью признания собственных чувств).

Сейчас мы вынуждены признать не только чувства, связанные с эротикой в психоанализе, но и реальные действия аналитиков спровоцированные этой ситуацией. Блюм указывает в связи с темой эротического контрпереноса «Контрперенос может отклонять напряжения переноса в разделяемые эротические фантазии или испуганное бегство». Эротический перенос это соблазн, по словам Фрейда, для тех, кто «молод и свободен» или тех, кто менее закален в целом.

Рой Шафер отмечает «Терапевты часто переходят к любовным отношениям с пациентками.Эти скандалы более не считаются случайными и изолированными». Но, по его мнению, аналитик который эмоционально увлечен не в соостоянии полезным образом истолковывать насыщенную конфликтами любовь пациента. Хотя анализанты бессознательно сотрудничают с аналитиком через любовь в переносе.Они сообщают ценные сведения через показ. И хотя Фрейд выступает как специалист рациональной ориентации, то есть рассчитывает путем интеллектуального убеждения и давления воздействовать на пациентку, Шафер говорит о том, что в таком перегретом контексте уши глухи к рациональным объяснениям. Позднее аналитики развивают идею инсайта, основанного на эмоциональных переживаниях, который возможен в подготовленном структурно контексте, созданном через аналитическое толкование повторений внутри истории жизни. Эвристически полезно рассматривать анализанта как всегда переживающего просто бытие.

В задачу аналитика входит выбор оптимального эмоционального климата и демонстрация непритворного, искреннего интереса. Каким образом это происходит в терапии мужчин у женщин-аналитиков? Перенос здесь и теперь демонстрирует скрытые и забытые эротические импульсы пациента. Современными аналитиками игнорируется не перенос, а реальные составляющие. Томе и Кехеле описываю «Фактор Х» влияющий на терапевтические отношения. Реальные отношения находятся в оппозиции к переносу и он им угрожает: интенсивный перенос может вырвать пациента из реальных отношений врачом. Предполагается, что в любой влюбленности преобладает доля влечения, связанного с фигурами ИМАГО. Перед аналитиком стоит задача разделения переноса здесь и теперь и реальных чувств (осознанных и неосознанных) между пациентом и аналитиком.

Если допустить, что аналитик может быть лично задет чувствами пациента, а также то, что об эротическом контрпереносе написано мало, то вопрос влияния индивидуальных особенностей аналитика на психоаналитический процесс, представляет особый интерес. На основе имеющейся литературы (К.Хорни, О.Кернберг) можно рассмотреть некоторые основные реакции женщин-аналитиков:

· Материнско-аналитическое скрытое поддразнивание (возбуждение) сына-пациента и неуловимое бессознательное отвержение сексуального возбуждения по отношению к дочери-пациентке;

· Неизбежный элемент субъективности под влиянием физиологических циклов женщины-аналитика (ни для кого не секрет, что реакции женщин зависят от того, какой биологически детерминированный жизненный период сейчас преобладает: готовности к спариванию или ухаживания за потомством);

· периодическую регрессию к зависти к пенису;

· чувство вины вызванное женской установкой.

С другой стороны мужчины-пациенты, как правило, демонстрируют всю гамму кастрационных страхов перед женщиной. Эта тема более подробно будет развернута на примере клинического случая.

Симбиотические стремления пациента могут выражаться через фантазии о сексуальной близости. Отличая эротический перенос и желание быть любимым, мы предполагаем, что материнские инстинкты женщины-аналитика могут откликнуться в терапии на эту потребность в любви. Возможно ли разграничить и объективировать эмоциональный отклик как материнский или как эротический, если в данном случае речь идет о контртрансферентных реакиях?

По мнению О.Кернберга, сильный эротический контрперенос возникает у женщин-аналитиков с неразрешенными нарциссическими чертами и у мазохистических женщин. Такие контрпереносные реакции сильно влияют на самооценку аналитика. Обесценивание себя как женщины, может привести к обесцениванию дочери-пациентки или отразиться на анализе пациента-мужчины. Сын может принести матери неограниченное удовлетворение являясь нарциссическим расширением. Аналитик-женщина перенесет на него все честолюбие, все, что осталось от комплекса мужественности. Контрперенос в виде напуганности и скованности женщины-аналитика является сигналом о тяжелой нарциссической психопатологии пациента.

В первом приближении, наиболее оптимальным для выхода из тупика переплетений эротического переноса и контрпереноса кажется сочетание невротического уровня аналитика и пациента, нравственная зрелость хотя бы одного из них. Прекращение анализа и направление к другому аналитику имеет свои плюсы и минусы в данной ситуации.

Важно отметить, что современные психоаналитики склонны постоянно опасаться возможности быть спровоцированными непосредственными чувствами анализанта.

Возвращаясь к теме реальности, сошлемся на точку зрения Фидиаса Цезиот «Под реальным мы имеем в виду ту драму, которая происходит в рамках сессии, достигая сознания в виде аффектов, варьирующих от тревожности до нежнейших сантиментов. Это подлинное переживание – более или менее прямая презентация бессознательного». Лапланш в 1987 году писал, что анализ «в силу некоторых своих черт и правил влечет за собой разновидность структурного воспроизведения условий сексуального пробуждения»

«Данная проблема (любовь в переносе) продолжает быть чрезмерно трудной для разрешения аналитическими интсрументами. Иногда, с определенной степенью осознания со стороны аналитика, лечение прерывается. В другой раз, мы можем быть не в состоянии реагировать на данную ситуацию, сохраняя правильный контроль над своим контрпереносом. Каждый из нас, обладающих достаточно длительным аналитическим опытом, мог принимать для повторного анализа пациента (ку), первый анализ которого закончился сексуальным отыгрыванием с аналитиком, сколь опустошительны его последствия и до какой степени скомпрометированы возможности пациента (ки) получить пользу от нового анализа. Однако, насколько мне известно, практически нет никакой литературы на эту тему… Эти повторные анализы могут представлять наиболее ценную область исследования о том, когда оба попали в ловушку…»

За этими словами Джорджа Канестри (1988) следует признание того факта, что:

1. библиография по любви в переносе между мужчинами-пациентами и женщинами-аналитиками редка, если вообще существует;

2. возможно, что перенос в этих случаях обладает уникальными чертами, которые должны быть исследованы;

3. «реальные» характерные черты аналитика, в данном типе случаев и их распространение в аналитическом опыте должнs изучаться более пристально.

Умение контролировать свои чувства аналитиком порождает соответствующий материал в пациенте. Кроме того, сексуальное влечение не является стабильно данным фактором в анализе. Уловив его можно продуцировать новый материал в анализе, при условии наличия наблюдающего ЭГО пациента.

Интерсубъективный подход предполагает встречу двух субъективных разностей, которые находятся во взаимоотражающей связи. То, чем обладает аналитик в процессе психоанализа, является субъективной структурой его внутренней системы координат. Мотивацией пациента является не патологические дериваты влечений, а подавленные и задержанные развитийные стремления. «Пациент пытается показать аналитику вновь возникшие сексуальные или самоутверждающие аспекты Я в надежде на то, что они будут оценены как достижения его развития».

Вопрос об искажении истины в психоанализе отдается на усмотрение аналитика (едва ли не самой заинтересованной стороны). Даниэл Стерн отмечает «Психоанализ пришел к принятию несколько меньшей сдержанности со стороны врача при столкновении с любовью в переносе, чем это рекомендовал Фрейд в 1915 году». Многие специалисты спорили о необходимости и желательности определенного количества контрпереносной любви для оптимизации терапевтического результата.

В статье Е. Спиркиной и В. Зимина «Развитие психоанализа и интерсубъективный подход» отмечалось, что создатели интерсубъективного подхода не страдали философобической симптоматикой и поставили в рамках психоаналитической теории вопрос об истине и реальности. Психоаналитическая ситуация не может превращаться в выяснение вопроса о том, чья реальность более объективна.

Таким образом, мы вновь возвращаемся к задаче, объективного исследования взаимодействия аналитика и пациента на сеансе. Целью доклада было обратить внимание на опасность недооценки реальных составляющих аналитического процесса, в том числе фобической самозащиты аналитиков при угрозе «инцестуозного влечения» к пациенту.

Контрперенос

В подстрочном примечании к "Заметкам о любви в переносе" (160-161 п.) Джеймс Стрейчи объясняет, что данное эссе одно из очень немногих, в которых Фрейд открыто обращается к контрпереносу. Причины этого очевидны. В 1915 году Фрейд работал с теорией, созданной почти исключительно на языке движущей силы либидо. Хотя он принимал во внимание инстинкты эго, как он впоследствии их назвал, хотя он уже разработал свои идеи о вторичном процессе, проверке реальности и принципе реальности и хотя он твердо знал об агрессии и вине в человеческих взаимоотношениях, у него все еще не было никакой общей и систематизированной теории агрессии и ограничений психической структуры. В 1915 году конфликт очень во Многом был вопросом вытеснения в противовес либидинальным влечениям; и, конечно, сами корни теории Фрейда кроются в идее о том, что плоть слаба и вытеснение никогда не завершается раз и навсегда. Кроме того, в связи с разработкой Фрейдом идей о нарциссизме (1914b) мы можем понять его обращение к специфически нарциссическим аспектам эротического контрпереноса - то есть искушения аналитика принять и наслаждаться идеализированием со стороны чувственной пациентки. Однако с точки зрения современного аналитика, подход Фрейда к контрпереносу, хотя он и разбивает основы, явно рудиментарный. Многочисленные контрпереносные факторы, которые теперь заметно фигурируют в нашем мышлении, даже не упомянуты, также нет признаков того, что Фрейд по достоинству оценил полезность контрпереноса для интерпретативной работы аналитика. Представляется, что частично именно позитивистский научный идеал полной объективности, основанный на личной отстраненности, привел Фрейда к защите точки зрения, что аналитику следует исключить всякий контрперенос посредством личного анализа, самоанализа и глубокого постижения его теорий развития, психопатологии и терапевтического процесса. Уже в данном месте мы можем обнаружить наличие некоторого характерологического контрпереноса, ибо он неотъемлемо присутствует в общей теории Фрейда, что все человеческие взаимоотношения более или менее окрашены детскими переносами. Однако Фрейд, по-видимому, хочет исключить аналитика из этого фундаментального утверждения. И опять, как при рассмотрении любви в переносе, мы сталкиваемся с неким отколовшимся рационалистическим предрассудком в простом негативном отношении Фрейда к контрпереносу - можно сказать, контрпереносом к контрпереносу.

Можно возразить, что необоснованно думать о контрпереносе в этой связи, что может быть вполне достаточно говорить о характерологических особенностях, которые могут становиться источниками контрпереноса в специфических взаимоотношениях. Я полагаю, что это возражение проистекает от предпочтения традиционных концепций характера и контрпереноса; эти концепции уже и более отщепленные друг от друга, чем те, которые я считаю более полезными. Первое отличие, которое будет здесь рассматриваться, состоит в том, что традиционно на контрперенос смотрели с неодобрением, тогда как при более широком использовании, проложенном кляйнианскими теоретиками объектных отношений, контрперенос - повседневно ожидаемый феномен, в котором воздействие бессознательных движущих сил внутреннего мира всегда может быть распознано психоаналитическими средствами. Следовательно, приписывание контрпереноса Фрейду, по-видимому, вовсе не означает возложение на него вины, а, скорее, означает его честное рассмотрение, как, в принципе, не отличающееся от рассмотрения кого-либо иного, занятого в аналитической работе.

Второе отличие имеет отношение к характеру. Хотя не существует единого определения термина "характер", традиционно он используется для описания тем или иным образом совокупности стабильных и взаимосвязанных черт или способов действия (более широко определяемых); это совокупность, которая может быть проанализирована как компромиссные образования, составленные из наклонностей ид, эго и суперэго. По контрасту, с точки зрения объектных отношений, характер будет иметь отношение к предпочитаемому паттерну поведения, обычным, реальным и воображаемым отношениям с другими; эти паттерны поведения все еще могут анализироваться как выражающие стойкие аспекты движущих сил внутреннего мира.

Принимая во внимание два этих отличия, можно продолжить размышления по поводу обобщенных или характерологических контрпереносов. Такой способ мышления был одобрен и успешно использовался много лет тому назад, хотя и не в точно таких же терминах, Анни Рейх (1951). В своем соединении типов контрпереноса она намеревалась подчеркнуть, как характерологический контрперенос неизбежно пронизывает работу каждого аналитика по причине: ее или его характерной жизненной истории конфликта, компромиссного образования, сублимации и являющихся результатом этого способов отношений к другим людям.

На этой основе я высказываю предположение, что в случае Фрейда мы сталкиваемся с характерологическим контрпереносом по отношению к самому контрпереносу. Он рассматривал контрперенос таким образом, который отражает идеализацию здравого рассудка, подкрепленного некоторыми моралистическими учениями; эта точка зрения приводит к большему акцентированию границ возможностей сферы рационального контроля, чем это может быть подтверждено психоаналитическим опытом. Такое акцентирование само может указывать на то, что чрезмерная оценка рациональности коренится в бессознательном конфликте. Вот почему в данном месте мы слышим отголоски того, что я ранее рассматривал как последствия топографической ориентации Фрейда, такие, как его с нажимом вводимые предположения, что сознание может быть эффективно в борьбе с сопротивлениями.

Хотя многие современные аналитики продолжают принимать проблематично узкую и негативную позицию Фрейда к контрпереносу, представляется правильным сказать, что в современном психоанализе для аналитиков характерна тенденция подходить к изучению контрпереноса более широко и позитивно. В определенной степени они используют контрперенос как способ перехвата бессознательно разыгрываемых сообщений пациента. Здесь они действительно следуют совету Фрейда аналитикам в другой из его работ по технике (1912, 115, 116): "Направь свое бессознательное к бессознательному анализанта в понимании того, что это более лучший инструмент для получения информации об анализанте, чем сфокусированное, сознательное внимание". Однако современное расширение совета Фрейда идет еще дальше; теперь аналитики также внимательно прислушиваются к собственным эмоциональным реакциям на анализанта как содержащим полезную информацию об анализанте. Фрейд не развил свои рекомендации вдоль этой линии, и я считаю, что мы должны быть особенно благодарны кляйнианской школе анализа объектных отношений за то, что они это сделали (см., например, Хейманн, 1950; Рэкер, 1968; Сегал, 1986; Джозеф, 1989).

В наше время контрперенос рассматривается как важный элемент также и в другом отношении. Эта точка зрения также сходна с фрейдовской, хотя и не идентична ей. Современные аналитики склонны постоянно опасаться возможности быть спровоцированными непосредственными чувствами анализанта. Они не считают себя свободными от отыгрывания собственных конфликтных желаний в том, как они проводят каждый анализ. Что касается в особенности любви в переносе, мужчины-аналитики будут опасаться того, что могут разжигать желания женщины-анализанта. Им уже известно много причин, по которым они могут это делать - для избегания проблем агрессии; участвуя в компенсирующих вину усилиях посредством романтизации данной связи; пытаясь очаровать женщину или добиться над ней господства для укрепления собственного падающего самоуважения; для недопущения осознания того, что они имеют дело с анализантом, который в данное время эмоционально глух; или для недопущения осознания материнского переноса анализанта посредством подогрева гетеросексуального, явно отцовского переноса. Мне кажется, что мужчины-аналитики часто прибегают к контрпереносу на эту упомянутую последней провокацию. Как я попытаюсь доказать позднее, это также могло произойти с Фрейдом.

Однако я уже указывал на то, что Фрейд в своих трудах не приближался к этой сложной концепции контрпереноса. Он был привержен развитию и мощной защите своего представления об аналитике как об ученом-целителе и нравственном человеке, объективно наблюдающем образцы иррациональности и индуктивно приходящем к чисто рациональным заключениям, хотя и с помощью собственных бессознательных психических процессов. Во время анализа собственные чувства наблюдателя, отличные от уважения и ответственности, должны держаться "в узде", если не исключаться из сознания, ибо они вредят лечению. Личные и теоретические рационалистические шоры Фрейда и переоценка значения сознания выталкивали более или менее подвижные экспериментальные аспекты аналитической работы в примечания на полях или вообще за пределы рукописи.

Вдобавок к узкому и негативному суждению о контрпереносе, рудиментарная природа подхода Фрейда также ясно видна в его пренебрежении к роли агрессии в эротизированном контрпереносе аналитика. В наше время мы будем с осторожностью относиться к параллелям в контрпереносе со строением переноса анализанта, и в особенности к параллельной враждебности, ибо теперь мы стараемся не пренебрегать пониманием того, что соблазняющие усилия анализанта также, и возможно, главным образом, выражают враждебность отрицательного переноса: враждебность в обличий "неукротимой" любви и желания. В этом отношении мы, по-видимому, согласны с настороженностью Фрейда к враждебности в любви в переносе, когда он указывал на то, как она может использоваться в попытке подорвать профессиональную власть аналитика. Но Фрейд рассматривал эту враждебность как часть стратегии, предназначенной для блокировки доступа к детским либидинозным воспоминаниям; то есть как аспект "борьбы" сексуальных вытеснений пациентки. С другой стороны, мы можем рассматривать любовь в переносе как развиваемую для блокировки доступа к отрицательному переносу; в качестве альтернативы можно подозревать, что женщина-анализант предпринимает отчаянные искусственно раздуваемые усилия почувствовать нечто, хотя бы что-нибудь, как прикрытие или "исцеление" от восприятия себя омертвелой или опустошенной жертвой, и, наконец, не вдаваясь в этот вопрос слишком пространно, мы должны подчеркнуть готовность анализанта в терапии, как и в остальной жизни, предлагать мужчине романтические и сексуальные чувства для собственной поддержки и успокоения. В таком случае мы должны фокусировать внимание на защитно неагрессивном, бессознательном материнском переносе. Мы склонны рассматривать любовь в переносе как текучую комбинацию и наслаивание, а не как один из этих факторов, и, возможно, другие. В любом случае мы будем постоянно прислушиваться к чередованиям как агрессии, так и отношений с матерью.

Мы полагаем, что на Фрейда повлияла его чувствительность к критике психоанализа публикой и профессионалами за его скандальную открытость в отношении сексуальных вопросов. Мы можем согласиться с тем, что он также был чувствителен к сходному отношению членов семей его анализантов, тех критиков, которые всегда были в состоянии подорвать продолжение хода лечения Фрейдом и его научные исследования. Подстрочная сноска (159) также наводит на мысль, что Фрейд все еще живо помнил контрпереносную борьбу Йозефа Брейера с Анной О. и ее разрушительное воздействие на их научное сотрудничество. Ко всему этому мы можем добавить предположение о том, что Фрейд страдал от сравнительно недавнего скандала вокруг любовной связи Карла Юнга со своей пациенткой Сабиной Шпильрейн и его длительных отголосков.

Рассматривая данную работу в историческом и личном контексте, а также в контексте приверженности Фрейда тому, чтобы сделать психоанализ чисто эмпирической наукой и эффективной научной терапией, мы можем понять отечески узкий подход к контрпереносу, предупреждающий и наставляющий тон, содержание данного эссе и так далее. Но осмысление направления и пределов его дебатов не лишает законной силы наш вывод относительно действия характерологического контрпереноса в мышлении Фрейда. И действительно, это в определенной мере помогает понять роль собственных контрпереносов Фрейда. Именно потому, что он был озабочен отношением публики, своим профессиональным положением, поведением его последователей, и вследствие его потребности создать рациональную науку из того, что он делал как аналитик, Фрейд занимал по отношению к своей пациентке культурно общепризнанную позицию, которая находилась в согласии с его собственными характерологическими контрпереносами и теми вне-терапевтическими целями, которые они за собой влекли. Как еще могло это быть? Для нынешних целей культурные и исторические контексты не могут ничего дать; в действительности они делают нас бдительными и помогают нашему пониманию повторяющегося конфликтного поведения.

У нас есть добавочная причина предполагать контролирующее воздействие контрпереноса на мышление Зигмунда Фрейда относительно контрпереноса. Собственные труды Фрейда показывают, что в силу внутренних причин он считал необходимым отбрасывать возможность материнского переноса и контрпереноса и оставался поглощенным только отцовским и поэтому сосредоточивал во всех своих трудах внимание на отцовском переносе как у пациентов, так и у пациенток. Многие аналитики, которые изучили основные клинические исследования случаев заболеваний Фрейдом, показали, что материнский и доэдипов перенос и контрперенос не являются хорошо разработанными идеями в его трудах (Блюм, 1980; Силвермэн, 1980; Бернхеймер и Кахане, 1985; Махони, 1986; Фрэнкиел, 1992).

Согласно точке зрения Фрейда, они являлись эдиповыми переносами и, в случае женщин, преимущественно положительными по своей природе. Но теперь нам известно, что мужчина-аналитик всегда должен быть готов к осознанию того, что он также служит в качестве женской, вероятно материнской, фигуры в переносе. Однако Фрейд, когда, наконец, женщины-коллеги стали настаивать на уделении большего внимания материнскому переносу, мог лишь сказать, что оставил им (женщинам) исследование данного вопроса (1931, 226-227). Сходным образом, в "Я и Оно" (1923) после изображения эдипова комплекса мальчика и девочки как одинаково бисексуальных, Фрейд далее начал представлять преимущественно патриархальную концепцию суперэго как наследника этого комплекса.

В настоящее время видно, как трудно было Фрейду оставаться, как он это сделал, главным образом, на эдиповом уровне, если он открыл своей работой свидетельства материнского переноса, ибо многое из такого переноса представляется нам доэдиповым по своей природе. Мы можем поэтому предполагать, что патриархальное предубеждение было одним из контрпереносов Зигмунда Фрейда. Обратимся теперь именно к этому специфическому контрпереносному фактору. По-моему, будет полезно выделить этот патриархальный фактор, потому что он стал занимать видное место в специфическом пересказе феминистскими критиками работ Фрейда (см., например, Бернхеймер и Кахане, 1985).

Из книги Психоаналитическая диагностика [Понимание структуры личности в клиническом процессе] автора Мак-Вильямс Нэнси

Перенос и контрперенос с нарциссическими пациентами Перенос при лечении нарциссических пациентов вызывает ощущения, качественно отличные от тех, которые обычно возникают при работе с большинством других типов людей. Даже в случае терапии самого высокофункционального,

Из книги Психоанализ: учебное пособие автора Лейбин Валерий Моисеевич

Перенос и контрперенос с маниакальными пациентами Маниакальные клиенты могут быть обаятельными, обворожительными и проницательными, а также запутывающими и изнуряющими. Однажды, во время работы с гипоманиакальной молодой женщиной, я начала ощущать, что моя голова

Из книги Базовый курс аналитической психологии, или Юнгианский бревиарий автора Зеленский Валерий Всеволодович

Перенос и контрперенос с мазохистическими пациентами Мазохистические пациенты склонны воспроизводить с терапевтом драму ребенка, который нуждается в заботе, но получает ее, только если становится очевидно, что он страдает. Терапевт может восприниматься как родитель.

Из книги Тяжелые личностные расстройства [Стратегии психотерапии] автора Кернберг Отто Ф.

Перенос и контрперенос с истерическими пациентами Перенос первоначально был обнаружен с пациентами, чьи жалобы относились к сфере истерии, и не случайно он был столь заметен именно с ними. Вся концепция истерии Фрейда вращается вокруг следующего наблюдения: то, что не

Из книги Раненый целитель: Контрперенос в практике юнгианского анализа автора Сэджвик Дэвид

Перенос и контрперенос с диссоциативными пациентами Наиболее выразительную черту переноса у диссоциативных клиентов составляет то, что его всегда бывает очень много. Человек, знавший жестокое обращение, живет в постоянной готовности видеть абъюзора в каждом, к кому он

Из книги Эротический и эротизированный перенос автора Ромашкевича под ред. М. В

Глава 12. Перенос и контрперенос Позитивный и негативный переносНередко между аналитиком и пациентом очень быстро устанавливаются хорошие, доверительные отношения. Пациент с нетерпением ждет встреч с аналитиком, выполняет все его предписания, определенные спецификой

Из книги Пациент и психоаналитик [Основы психоаналитического процесса] автора Сандлер Джозеф

Перенос - контрперенос Переносом в аналитической психологии называется частный случай проекции. Это понятие используется при описании бессознательной эмоциональной связи, возникающей у анализанда по отношению к психоаналитику и соответственно у аналитика в

Из книги Психотерапия. Искусство постигать природу автора Роут Шелдон

КОНТРПЕРЕНОС И ТЯЖЕСТЬ ПАТОЛОГИИ ПАЦИЕНТА В одной из ранних работ (1975) я описал континуум реакций контрпереноса, начиная от эмоций, которые вызывает у психоаналитика типичный пациент с дифференцированным неврозом переноса, и кончая реакцией на психотика, у которого

Из книги Классические психоаналитические труды автора Абрахам Карл

КОНТРПЕРЕНОС И ТРАНСФЕРЕНТНАЯ РЕГРЕССИЯ Рассматривая измерения, по которым можно классифицировать контрперенос, в их связи с личностью аналитика, мы можем создать всестороннюю концепцию контрпереноса. Устанавливая связи между бессознательными реакциями аналитика на

Из книги Психоанализ [Введение в психологию бессознательных процессов] автора Куттер Петер

Типы ситуаций, порождающих контрперенос Проблема типологии наиболее убедительно проявляется в различных типах ситуаций, порождающих контрперенос, которые могут возникать в анализе. Ряд таких ситуаций уже обсуждался здесь при представлении случаев. Эротический

Из книги Бесследно пропавшие… Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести автора Прайтлер Барбара

Контрперенос В подстрочном примечании к "Заметкам о любви в переносе" (160-161 п.) Джеймс Стрейчи объясняет, что данное эссе одно из очень немногих, в которых Фрейд открыто обращается к контрпереносу. Причины этого очевидны. В 1915 году Фрейд работал с теорией, созданной почти

Из книги автора

КОНТРПЕРЕНОС В трех предыдущих главах мы обсуждали термины лечебный альянс и перенос, часто используемые при описании отношений между пациентом и психоаналитиком. Оба эти понятия возникли в практике лечения психоанализом, и уже рассматривалась возможность их

Из книги автора

Глава 3. Контрперенос: Как розу мы ни назовем… Перенос и контрперенос до открытия ФрейдаОбсуждая проблему сновидений, Фрейд отмечал, что люди, конечно же, видели сны и до появления психоанализа. И феномен переноса на фигуру целителя психологически проницательные люди

Из книги автора

Контрсопротивление и контрперенос Рассматривая начальную стадию анализа и различные виды защиты, которые могут наблюдаться на данной стадии, мы пришли к признанию, что аналитическое нахальство достойно лишь аналитических простаков. Для удобства изучения мы принимали

Из книги автора

5.3. Контрперенос Определения Под контрпереносом мы понимаем реакцию психоаналитика на перенос пациента. Например, психоаналитик ощущает, что одна пациентка пытается его соблазнить, другой пациент соперничает с ним, критикует или подвергает его нападкам.Какое-то

Из книги автора

7. Перенос и контрперенос Причина, по которой люди после экстремальной травматизации ищут помощи, часто состоит в желании скорейшего «обезболивания». Со страданием должно быть покончено, его следует забыть. Это касается и родственников пропавших без вести, которые хотят

Эротический контрперенос: опасности, вызов и потенциальные возможности

Для терапии

Ярл Йорстад, д.н.

Взгляд на контрперенос в психоаналитической теории и практике претерпел изменения за последние пятьдесят лет. Рассматриваемый вначале как препятствие к анализу, контрперенос сегодня - важная возможность для понимания того, что бессознательно передается от анализанда к аналитику. Аналитик восприимчив к бессознательному взаимодействию в переносе и контрпереносе и он старается осознать что происходит, так быстро, как только это возможно. Особенно это относится к эротическим чувствам, которые часто интенсифицируются как в анализе у пациента с серьезной психопатологией, так же и в анализе пациента в регрессивной фазе, когда проективная идентификация является доминирующим фактором, используемым и как защита и как коммуникациия. Существуют разные мнения по поводу того, как поступать с такой ситуацией, особенно, в вопросе, следует ли аналитику быть откровенным по поводу контрпереносных чувств к пациенту, или же призывать быть осторожным. В приведенном примере аналитик описывает, как он был заражен бессознательным эротическим контрпереносом. После трех лет терапии с пациенткой с серьезной психопатологией он развил «материнские» чувства, которые он интерпретировал как отражение детского стремления к близости и физическому контакту. Результатом было то, что несколько раз он «забыл» обозначить конец сессии, которая оказалась таким образом, продленной, а так же он обнимал ее перед уходом. Год спустя, он имел интенсивные сексуальные фантазии и сны об этой анализандке, которые он переживал одновременно как притягательные и пугающие, и как препятствие к анализу. Вскоре аналитик осознал элементы проективной идентификации во взаимодействии и интерпретируя бессознательную коммуникацию пациентки, восстановил свою способность удерживать аналитическую позицию и сохранять границы.

Эротический контрперенос в психоаналитической литературе

Эротизм и сексуальность являются фундаментальными областями нашей жизни и базируются на физиологической и психологической мотивации. Это было описано Зигмундом Фрейдом в многих его статьях, в частности в «Трех очерках» (“Three essays on sexuality”, Freud, 1905). В метапсихологии психоанализа либидо является фундаментальным драйвом, хотя некоторые школы, такие как теория объектных отношений или интерсубъективная теория, изменили или модифицировали взгляды на перспективы драйвов.

Такое, больше ориентированное на отношения развитие, могло привести к недооценке биологических и инстинктивных аспектов психоаналитических отношений и к отрицанию тела как источника сенсуальной и сексуального удовольствия, источника боли и страданий (Bonasia, 2001). Как бы то ни было, большинство аналитиков согласны с тем, что наиболее интенсивный физический и эмоциональный контакт начинается у ребенка у материнской груди и что взрослая сексуальность всегда включает в себя элементы этого раннего физического и эмоционального опыта. В анализе это часто отражается в переносе и контрпереносе, который на довербальном и глубоко бессознательном уровне соединяет эти два аспекта.

Не смотря на это, примечательно сколь мало внимания было уделено эротическому элементу контрпереноса в психоаналитической литературе. Кажется, что эта область была изолирована от основной линии развития психоаналитической теории контрпереноса, которая заявила о себе после 1950 года (Sharpe, 1947; Heimann, 1950; Little, 1951; Racker, 1953, 1968; Gitelson, 1952; Sandler et al., 1973). По мнению Грина, это произошло вследствие роста десексуализации и возврата к пуританству в психоанализе (Green, 1995).

Виникотт говорил, что аналитик должен быть «уязвимым» и все же сохранять свое профессиональную позоцию в терапевтической работе (Winnicott, 1949, 1960, 1965, 1967). Профессиональная позиция предполагает симвилическую дистанцию, но в тоже время основная работа терапевта происходит в его собственной голове. По мнению Винникотта, большая часть его аналитической работы принесена не интеллектуальным уровнем, а идет от телесного эго. В моем понимании, он обозначает здесь связь с материнским телесным и эмоциональным контактом с ребенком. Другие авторы тоже сравнивали взаимодействие между аналитиком и пациентом с взаимодействием на глубоком уровне материнско-детского симбиоза. Он выражает активный либидинозный обмен между двумя людьми посредством бессознательных невербальных каналов коммуникации (Tower, 1956, pp. 224-225).

Мы знаем, что границы нарушаются в терапевтических отношениях не так уж часто (иногда такие инциденты становятся заголовками статей), но результаты таких случаев всегда разрушительны для терапии и, как правило, деструктивны для обоих сторон. Такое развитие эротического переноса и контрпереноса касается не только молодых и неопытных терапевтов. Сегодня мы знаем, что многие из пионеров психоанализа имели сексуальные отношения с пациентами, например, К.Г.Юнг/Сабина Шпильрейн; Фрида Фромм Райхманн/Эрих Фромм; Шандор Ференци/Гизелла Палос; Август Айххорн/Маргарет Малер; Карен Хорни/кандидат Х (Gabbard & Lester, 1995). Некоторые аналитики нуждаются в том, чтобы чувствовать себя желанными из-за своей тяжелой жизни (Gabbard & Lester, 1995). Личная потеря аналитика может повернуть любовное увлечение в компенсацию потери, или наши нерешенные эдипальные проблемы могут активизироваться в контрпереносе (Gabbard & Wilkinson 1994). Еще более тяжелыми могут быть собственные нерешенные нарциссические проблемы аналитика (которые имеют многие аналитики, не смотря на анализ). Мы знаем, что страстная влюбленность активизирует нарциссические тенденции у обеих сторон; они отражаются друг в друге и часто влюбляются во влюбленность. Во время окончания анализа нарциссическое вложение аналитика в своего пациента может вынудить его влюбиться в то, что как ему кажется, он создал в ходе анализа - «проблема Пигмалиона» (Searles, 1959; Olsson, 1999). Активация симбиотических требований и нужд может вызвать фантазии о слиянии с пациентом, вызывая такую сильную идентификацию с анализандом, что регрессия начинается у обоих участников процесса, с риском развития «folie à deux» (Fliess, 1953; Gabbard & Wilkinson, 1994). Может быть сложно отделить себя от этого типа контрпереноса.

Мак Дугалл предлагает интересный ретроспективный взгляд на проблему эротического контрпереноса, вскрытую Юнгом и Ференци, проблему, которая привела к сексуальным отношениям с анализандом (McDougall, 2000). Фрейд узнал об этом опыте из писем. Факт, что некоторые его последователи имеют схожие проблемы, заставил его недвусмысленно заявить, что удовлетворение потребности пациента быть любимым будет одновременно опасным и пагубным (Freud, 1915) Самое важное - установить переносные отношения и анализировать перенос как фантазию. Мнение Фрейда о эротическом контрпереносе как о чем-то рискованном и опасном было прочно основано на его наблюдениях некоторых своих последователей. Переживания Брейера в его терапии с Анной О. так же, вероятно, имелись им ввиду (Freud & Breuer 1895, Freud 1914-16). Это, по, всей видимости, и было причиной того, что он предложил правило абстиненции как обязательное для всех аналитиков на конгрессе в Будапеште в 1919: «психоаналитическое лечение в максимально возможной атмосфере фрустрации и абстиненции» (цит. по McDougall, 2000). Эротический перенос был постоянно интерпретирован Фрейдом и большинством его последователей как форма сопротивления. Лакан утверждал, что то, что мы называем сопротивлением, это всегда сопротивление аналитика (McDougall, 2000). Как бы то ни было, правило абстинентности не защищает аналитика от возможности быть бессознательно зараженным эротическим переносом, что, в свою очередь, может привести к фантазиям, а возможно и к действиям (инактмент), нарушающим границы психоанализа. Психология самого аналитика становится особенно важной в этих случаях.

В последние годы освещение в средствах массовой коммуникации случаев сексуального использования психотерапевтами своих пациентов привело, так же как и в психоаналитическом дискурсе, к возрождению сфокусированности на том, что же происходит во взаимодействии между ними. Хотя похожие нарушения границ встречаются во многих других профессиональных группах, таких как юристы, учителя, священники, врачи, медсестры,социальные работники и другие, люди наиболее сильно реагируют на нарушение границ с уязвимым пациентом внутри терапевтических отношений, которые предполагают высокий уровень конфиденциальности, защищенности и доверия и где зависимость пациента от терапевта может быть велика. Как бы то ни было, может быть еще и другая опасность в этих понятно сильных реакциях на реальные нарушения границ: нормальные эдипальные фантазии и преэдипальная эротическая лишенность границ «забываются» в публичных обсуждениях (Messler-Davies, 1994, p. 154; Jørstad, 1995, pp. 152-153). Примером этого могут служить отцы, которые боятся физического контакта со своими дочерьми.

Как известно, перенос формируется при любой форме или методе терапии, даже если терапевт ничего не знает об этом термине. Вариантов переноса много, наиболее легко опознаются его самые примитивные формы - позитивный и негативный во всем множестве их проявлений, а вот эротический нередко остается «тайной» для терапевта на протяжении достаточно длительного периода, ибо он, в отличие от позитивного, который просто приятен, может доставлять удовольствие, одновременно существенно осложняя терапию и делая межличностный контакт терапевта и пациента исходно лицемерным.

Перенос пациента - это не столько формирующееся, сколько чисто спонтанное отношение и/или актуализация и проекция прежнего опыта на психоаналитика. В равной степени это относится и к эротическому переносу, при котором чувства пациента в большинстве случаев относятся не столько к самому аналитику, сколько к прежним (включая фантазийные) объектам привязанности. Иногда аналитик даже избирается (безусловно, неосознанно) по подобию этим объектам, особенно в случаях невротических расстройств, при которых пациенты демонстрируют особую склонность к всевозможным попыткам сексуализа- ции отношений с терапевтом. Эротический перенос до-эдипального пациента обычно более специфичен и чаще обусловлен не столько сексуальностью, сколько потребностью в обычном эмоциональном и телесном контакте, материнском тепле и физической заботе. В последнем случае далеко не всегда уместно это обсуждать, так как в этом случае мы нередко имеем дело с до-пубертатным «ребенком» (даже если ему далеко за 30), и он просто не поймет и не примет интерпретацию его желаний и поведения в терминах сексуальности.

Если пациент в той или иной мере затрагивает тему сексуальности, а уж тем более если эта тема всплывает в связи с отношениями переноса, она должна быть абсолютно доступна для обсуждения, как и любая другая. «Уклонение» терапевта от такого обсуждения делает его контакт с пациентом двусмысленным, где есть место запретным темам, недоговоренностям и т. п. Даже если терапевт не будет замечать или будет делать вид, что он не замечает и не чувствует сексуального накала в терапевтическом пространстве, «бомба» все равно взорвется - или нарушением терапевтических границ, или уходом пациента.

Хорошо помню, какой искренний испуг в первый раз у меня вызвало предложение пациентки заняться сексом (это было в 1976). Только позднее мне стало понятно - какой ужас могли вызывать у пациентки несколько секунд моего молчания. Но в последующем таких непрофессиональных ситуаций (с моей стороны) уже не допускалось, хотя и пациентки, и пациенты (с нестандартной сексуальной ориентацией) пытались провоцировать их неоднократно.

Приведу один из достаточно типичных диалогов, характерных для такой ситуации (и ее преодоления).

Т.: А вы по-прежнему будете оплачивать мои услуги? П.: (в растяжку) Интересный вопрос.

Последующие вопросы касались того, скажем ли мы об этом нашим супругам, будем ли мы предохраняться, что будем делать в случае беременности и т. д. и т. п. Пациентка не раз пыталась прервать это обсуждение фразами: «Слушайте, хватит уже! Какую ерунду мы с вами несем! Ну что вы прицепились к этому?» - но во всех случаях мной подтверждалось, что это вовсе не ерунда, а очень важный аспект наших отношений и ее чувств. Но самым важным аспектом этого обсуждения являлись не столько ее чувства ко мне (как к объекту переноса), а то, что стояло за ее желанием и ее потребностью в сексуальной близости, каковы аналоги этих чувств в ее настоящем и в прошлом, что она хотела бы получить от их удовлетворения и т. д. В конечном итоге мы постепенно пришли к выводу, что это обсуждение действительно было чрезвычайно важным, а ее чувства относились, как и в большинстве других ситуаций переноса, «не совсем ко мне» или «совсем не ко мне». Одновременно с этим мы оба еще раз убедились, что для нас не существует запретных тем, и ценность этого «побочного» вывода трудно переоценить.