Борть – так называется дупло в дереве, если в нем обитают пчелы. Оно образуется естественным путем либо его выдалбливают пчеловоды. Для того, чтобы закрепить соты, в борть помещают 2 снозы – жерди, которые перекрещиваются между собой, а для сбора меда делают должеи (узенькие отверстия) и бортевики (длинные палочки с отверстиями). Обычно размер борти составляет метр в длину и 50 сантиметров в ширину.
В одном дереве может располагаться до трех дупел, что совершенно не вредит ему. Самая низкая борть должна находиться на высоте не менее четырех метров, чтобы защитить пчел от хищников. К тому же считается, что мед, собранный с высоких бортей, вкуснее. Самые высокие дупла располагались на высоте 14 метров.
Служат борти в течение 300 лет. В среднем из одного дупла получали 2 ведра меда, а при щедром цветении медоносов – до 50 килограмм.
Что такое бортничество?
Бортевое пчеловодство, или бортничество, – самая старая форма разведения пчел, при которой они поселяются не в привычных нам ульях, а в дуплах. Бортничать – это значит заниматься лесным пчеловодством.
Истоки бортничества
Первые бортники добывали мед из случайно обнаруженных дупел, в которых жили лесные пчелы. Постепенно они научились целенаправленно отыскивать жилища насекомых, чтобы получить вкусную и полезную добычу.
В Древней Руси бортевое пчеловодство получило особенное распространение в X-XVII столетиях, заняв важную роль среди отраслей хозяйства. В это время объемы меда и воска были достаточно большими. Галл, путешествовавший в XI веке по России, отмечал в своих заметках обилие меда и воска. Особенное развитие получило бортничество в лесной местности на берегах Оки и Десны, в Приднепровье и возле Воронежа.
Первые бортники были в некотором роде браконьерами. Занимаясь осенью медосбором, они оставляли пчелиную семью без пищевых запасов, что приводило к гибели насекомых. Поэтому весной бортникам приходилось заселять дупла новыми пчелосемьями, за которыми они нередко направлялись в другую местность.
Подобный способ имел несколько преимуществ. Благодаря каждогоднему обновлению сот значительно замедлялось загнивание борти, а пчелы редко подвергались заболеваниям и не мельчали.
Упадок бортничества
Первые признаки упадка бортничества стали заметны в XVIII веке. В это время царь Петр завез в Россию водку и вина, заменившие традиционную медовуху. На смену воску пришел керосин. К тому же начали рубить леса, освобождая земли под пахоту, что приводило к сокращению ареала обитания пчел. Чтобы спасти своих подопечных от уничтожения, бортники выпиливали из поваленных деревьев колоды с дуплами и переправляли в другую местность.
Получившуюся конструкцию закрепляли на дереве, что оказалось довольно трудоемким занятием. Чтобы упростить работу, люди находили полянку, на которой росли редкие посеченные деревья (именно отсюда произошло слово «пасека») и устанавливали борти на землю. В результате облегчались наблюдение за насекомыми и медосбор.
К тому же бортники стали часть меда оставлять своим подопечным, что обеспечивало сохранение пчелосемьи зимой. Благодаря подобным преобразованиям в середине XIX столетия сложилась пасечная система, заложившая основу для нынешнего пчеловодства. В это время на смену бортничеству пришло колодное пчеловодство.
Современное бортничество
В наши дни бортевое и колодное пчеловодство сохранилось в единственном месте – в заповеднике Шульган-Таш (ранее он назывался Бурзянским), расположенным в Башкирии. Оно служит национальным символом страны, сохраняя свои исторические корни, способствуя бережному отношению к природе, заработкам и сохранению здоровья. Каждый род имеет свои секреты, которые передаются детям.
Сохранение бортевого пчеловодства в Башкортостане объясняется тем, что местное население продолжительное время не строило дома и вело кочевой образ жизни. Еще одна предпосылка для развития бортничества – наличие лесов, нетронутых человеческой рукой. К тому же в стране распространены липы и клены, известные как превосходные медоносы.
Нюансы бортевого пчеловодства
Профессия бортника и ее секреты, включая магические заговоры, передавалась по наследству. Непосвященные люди считали эту профессию опасной и загадочной, а бортников приравнивали к оборотням и называли белками.
Кроме трудоемкости, профессия представляла и серьезную опасность. Известно, что укус ста штук средних пчел (лесные пчелы обладают гораздо большими размерами) может привести к смерти. А в одном дупле обитает свыше 20 тысяч насекомых.
Поэтому, чтобы выжить, люди, занимавшиеся бортничеством, должны были иметь определенные знания об особенностях поведениях пчел и необходимый опыт, а также обладать хорошей физической подготовкой, так как им нужно было взбираться на очень высокие деревья.
Чтобы подняться на дерево, бортники использовали подручные средства: лезиво (специальные веревки), кирам (особый пояс для крепления) или канат, когти, шипы, лестницы. Чтобы обезопасить себя, они постепенно совершенствовали свои инструменты, среди которых центральное место занял небольшой топор с кривым топорищем.
Для изготовления защитных масок использовался конский волос, для сооружения борти – кольцеобразный нож, топорик, долото, одноручный скобель и тесло, а для защиты от хищников – ружье (нередко с промысла возвращались с медвежьей кожей).
Бортникам также приходилось защищать борти от медведей, желающих получить лакомство. С этой целью возле летка привязывали тяжелое бревно. Медведь, чтобы проникнуть в дупло, отталкивал бревно и получал ответный удар. Он начинал безрезультатно «сражаться» с бревном, пока не отступал. Чтобы повысить эффективность защиты, в бревна забивали металлические шипы.
Особенности бортевого меда
Мед, который получают от лесных пчел, — уникален. Он отличается повышенной чистотой и большой ценностью, благодаря чему нашел широкое применение в нетрадиционной медицине. Он насыщен витаминами и минеральными элементами, что обеспечивает его питательную ценность, способствует укреплению защитных сил организма и избавлению от многих болезней. Особенно его употребление рекомендуется при простуде, ангине, гриппе, ОРВИ, пневмонии.
Бортевой мед характеризуется темно-коричневым цветом, терпким привкусом, копченым липовым ароматом и превосходной усвояемостью. Он непрозрачный, очень густой и сильно тягучий. Собирают его вручную, без использования механики.
Мед не проходит откачки, что позволяет сберечь все полезные вещества и ферменты.
Но чтобы он сохранил и в дальнейшем свои свойства, хранить его нужно в посуде из натурального материала, например, в глиняных горшках либо в кедровых бочках.
Подробнее про бортевой мед — .
Изготовление борти своими руками
Перед тем, как сделать борть для пчел своими руками, необходимо выбрать живое, здоровое и достаточно высокое дерево, диаметр которого должен быть не меньше 0,8 метра. Лучшими деревьями для борти считаются дубы и ясени. В дереве вырубают дупло и опустошают внутренность. Длина борти должна составлять минимум 0,9 метров, а глубина – до 0,3 метров.
Также делают довжею (окошко) для осмотра борти и медосбора. Высота довжеи соответствует высоте борти, а ширина варьирует в пределах 12-18 сантиметров. После окончания работы окошко закрывают деревянными крышками, которые закрепляют кленовыми клиньями. Ширина крышки равна ширине довжеи, а высота – около 6 сантиметров. Важный нюанс – верхняя крышечка должна быть длиннее за нижнюю.
После изготовления и закрытия окна делают еще одно отверстие – леток. Оно должно размещаться немного выше середины борти под прямым углом к основному окошку.
Имея чертеж, современные инструменты в дополнение к традиционным и необходимые навыки, можно изготовить борть своими руками за один день. Но недостаточно только сделать ее, необходимо обеспечить сохранность на многие годы.
Так, зимой в дупле образуется повышенная влажность, что приводит к загниванию древесины и понижению производительности пчелосемьи. Чтобы предотвратить подобные проблемы, рекомендуется создать вентиляционную систему в виде микроскопических отверстий. Также следует своевременно убирать соты. Их скопление в дупле может стать причиной гибели насекомых.
С начала существования основной задачей человека являлось обеспечение себя и семьи питанием. Мед всегда считался ценнейшим продуктом. До появления культурного пчеловодства добыванием меда диких пчел занимались бортники. Бортничество на Руси - древнейший народный промысел.
История возникновения
Мед дикой пчелы необычайно полезен и вкусен. Еще в древности, найденный в дуплах лесных деревьев, он считался особым лакомством. Однако его добывание было небезопасно для человека, т. к. существовала вероятность падения с деревьев или нападения разозленного роя пчел. Их многократные укусы приводили к гибели. Также и для диких пчел это несло разорение и гибель без накопленных запасов меда.
Со временем человек стал задумываться о том, как организовать такой медосбор вблизи своего жилища для постоянного получения этого продукта. Так постепенно появилось бортничество древних славян - промысел, заключающийся в искусственном создании жилища для пчел, чтобы собирать мед и воск.
Термин бортничество упоминается еще в летописях древней Руси с X века, а выделение бортничества в самостоятельный вид хозяйственной деятельности и его популяризация пришлась на XI-XV века.
Что такое бортничество
Бортничество - занятие, связанное с разведением диких пчёл, история которого насчитывает не одно столетие. Люди, которые им занимались, назывались бортникими или бортовиками, а самые первые сооружения для разведения пчел - бортями.
Внешний вид бортей представлял собой деревянные колоды с искусственными дуплами, специально выдолбленными руками человека. Для их создания применяли 3 способа:
- Делали дупло в выбранном дереве в лесу и подселяли семью пчел.
- Выпиливали часть дерева с готовым дуплом и роем пчел, найденным в лесу, затем устанавливали в выбранном месте: на опушке леса, хорошо освещенных полянах.
- Выдалбливали дупло самостоятельно в части ствола и так же перемещали либо ближе к жилищу, либо в наиболее благоприятное для этого место.
Борти устанавливали на дереве на высоте не ниже 6 м, чтобы они не разорялись дикими животными, в горизонтальном либо вертикальном положении. С обратной стороны дупла проделывали отверстия, чтобы было удобней забирать мед, и закрывали его крышкой - должеей. Внутри делали приспособления для укрепления сот.
Занятие бортничеством было нелегким, требовало определенных навыков, силы и сноровки, ведь борти располагались высоко, достать оттуда мед было нелегко. Для подъема на дерево изобретали всякие приспособления. В арсенале у бортника всегда был специальный топорик, длинная веревка - лезиво и кожаный ремень. Кроме того, необходимо было охранять их от медведей и других диких зверей, делая всевозможные ловушки, пугала и капканы.
Бортники считались уважаемыми людьми: сильными, выносливыми и смелыми. Они хорошо разбирались в травах и много знали о диких пчелах, их поведении, особенностях медосбора, а также о лечебных свойствах меда и воска. Им даже приписывали качества знахарей за умение готовить лекарства на основе этих целебных продуктов.
Современное бортничество
С развитием производства сахара бортничество постепенно утратило экономическое значение. Этому способствовало и увеличение масштабов вырубки лесов. К концу XVIII все большее распространение получило содержания ульев в колодах, сделанных по принципу бортей. Они отличались тем, что имели крышку сверху и устанавливались в ряд на землю на специально вырубленных в лесу полянах - посеках. Это слово со временем стало употребляться в пчеловодстве как «пасека».
Колодочное пчеловодство стало переходным этапом к современной системе разведения пчел в разборных ульях с использованием рамок. Такая конструкция максимально удобна и позволяет более внимательно и глубоко изучить жизнь пчел, управлять ею, учитывая их потребности и повадки. Также это позволило увеличить объемы получаемых продуктов пчеловодства.
Бортничество в Башкирии
Хоть словарь русского языка и трактует бортничество как примитивный метод добывания меда, это понятие не утратило своего значения и сейчас. В Башкирии этот промысел древних пчеловодов вышел на промышленный уровень и является одним из ведущих современных отраслей в республике. В истории упоминание о башкирском меде встречается еще в 992 году в рукописях арабов. Предпосылками для этого служили несколько факторов:
- наличие больших массивов нетронутых лесов с медоносными породами деревьев: липой, кленом;
- сохранение уникального вида башкирской дикой пчелы, которая крупнее обычной, более вынослива и устойчива к холодным зимним температурам с содержанием в выделяемом меде большого количества полезных веществ;
- сложившиеся вековые традиции пчеловодства и потомственные пасечники высокой квалификации;
- востребовательность башкирского меда на современном рынке.
Бортничеством в Башкирии занимаются в заповедной зоне Шульган-Таш Бурзянского района, на территории которого функционируют как научные государственные, так и частные пчелофермы. Наряду с производством меда они занимаются получением продуктов пчеловодства: воска, прополиса, перги, маточного молочка, усовершенствованием существующих видов пчел.
Ухожье - это участок леса с бортными деревьями. Ухожья занимали значительные площади, тянулись на десятки километров, отделялись друг от друга особыми условными знаками - гранями, которые наносились на межевые деревья - дубы или сосны, выделявшиеся среди других деревьев. В Полесье леса в отношении к пчеловодству делились на так называемые острова - участки между бортниками.
С появлением права собственности на борти намечаются границы разделения одних владений от других, так называемые бортные ухожья. Распространены они были почти по всей русской земле, изобиловавшей лесами и некошеными травами - в Псковском и Новгородском краях, на Ладоге, в Московии. Белгородской и Тверской областях, Муромской и Рязанской землях, в Смоленском и Полоцком княжествах, в Поволжье и Подолии.
Ухожье - это участок леса с бортными деревьями. Ухожья занимали значительные площади, тянулись на десятки километров, отделялись друг от друга особыми условными знаками - гранями, которые наносились на межевые деревья - дубы или сосны, выделявшиеся среди других деревьев. В Полесье леса в отношении к пчеловодству делились на так называемые острова - участки между бортниками.
Границы могли проходить по ручью или речке, лощине, лесной тропе или дороге. Вот как в писцовой книге описано место расположения ухожья, занятого двумя бортниками: «На реке на Пеле и вверх по Пеле в урочище Прилепы и по Биринскую волость и по речке Упе да по Смердице, и по речке по Судже и на проходах».
В ухожьях насыщенность бортями была неодинаковой. На площади в диаметре до 20 километров могло находиться до ста заселенных бортей. Согласно писцовым книгам поземельной переписи на каждое дельное дерево с пчелами приходилось в среднем семь свободных для заселения роями. Кроме того, были дупленицы-самосадки, то есть дупла с пчелами, на которых тоже ставилось знамя. Их называли и слепетнями, если в них не делали должен, и они служили только для размножения пчел, а не для меда.
У большинства пчеловодов было по 50-80 бортей. Некоторые бортники владели сотнями - по 200-500, а бортники-промышленники в своих «бортных заводах» насчитывали тысячи бортей. Такие крупные владельцы встречались, в частности, по берегам Днепра и Волги и их притокам, где леса изобиловали кленами, липой и медоносными кустарниками, а заливные луга - бобовыми и другими первоклассными медоносами.
Бортные ухожья занимали большие пространства еще и потому, что в древности к ним примыкали бобровые гоны, рыбная ловля, перевесища и другие угодья, принадлежащие бортникам. Одним бортным ухожьем могли пользоваться несколько человек.
Бортное ухожье - довольно сложное хозяйство. Оно включало борти, в которых жили пчелы, и борти без пчел, деревья-холостцы, пригодные для бортей, но еще не выделанные бортниками. Таких могучих толстых деревьев было в то время «несчетно», но они держались на примете и в любое время могли стать «дельными».
По мере феодализации земли и перехода ее в частную собственность имущих верхов общества с присвоением лучших бортных лесов вождями племен и знатью бортничество как отрасль народного хозяйства приобретало новые формы. Трудовое личное право на борть заменялось феодальным правом на землю и ее богатства. Лучшие бортные ухожья со всеми бортями и пчелами становились собственностью феодалов. Пользование бортями в феодальных и казенных лесах делалось возможным только за определенную плату.
Пчеловодство с давних пор считалось самым экономически выгодным занятием, поэтому во многих местах Руси оно сделалось чисто специальным промыслом не только у простых людей, но и у знатных - великих и именитых князей, бояр, духовных лиц.
Князья в своих бортных ухожьях держали своих бортников, которые вели княжеское пчеловодство. Кроме того, у них были бортники и оброчные. Бортные земли князья отдавали в оброк желающим, которые селились в лесу на княжеской земле и платили определенное количество меда и воска. Выплачивался оброк натурой.
Существовали даже целые бортнические поселения, жители которых исключительно промышляли медом.
Трудовая деятельность русского народа в далеком прошлом обычно включала разные промыслы - ловлю птиц и рыбы, охоту на зверей и добычу меда, но в одной местности в зависимости от природных условий сподручнее оказывалось вести одно дело, в другом - другое. Поэтому села считались сокольничьими, рыболовными, пашенными, а там, где лес был полон пчел, щедрых на мед, - бортничьими. Это была уже довольно направленная профессиональная специализация целых поселений на самых ранних ступенях развития пчеловодства.
Бортнические поселения имеют многовековую историю. Не все деревни и села могут похвастаться таким возрастом. Они - реликвии далекого прошлого, свидетели многих событий в истории нашего народа. Ведь бортничество - древнейшая профессия на Земле.
Бортников издревле считали первопроходцами новых земель. По мнению некоторых историков, бортники были первыми колонизаторами «диких лесов и полей» южных окраин Московского государства, богатых бортническими лесами. Эти земли заселялись «литовскими людьми», черкасами-бортниками и отдавались на оброк. Бортный промысел был главным занятием переселенцев. Есть сведения, указывающие на то, что бортники первыми заселяли Харьковщину. Они уходили в глубь девственных лесов, отыскивали богатые пчелами места и осваивали их. Так возникали деревни-бортничи, терявшиеся в дремучих лесах, так шло становление пчеловодного промысла, формирование всего жизненного социально-исторического опыта народа.
Поселения бортников до сих пор сохранили емкие, как летопись, названия, которые они получили по профессиональному занятию их жителей, - Бортники, Бортное, Бортницы, Бортничи, Троебортное, Добрые Пчелы, Добрый Сот. А сколько на Руси фамилий Бортниковых, Пчелкиных, Воскобойниковых, Медовых, родословная которых уходит в глубокую древность!
Даже городам нарекали имена от обилия в них пчел, меда, медоносных растений - Медынь, Мценск («мцела» повятически - «пчела»), Мелитополь («мели» по гречески - «мед», «тополь» - «город»), Липецк (от слова «липец» - мед с липы, которой был богат этот край). Названия некоторых рек Волжского бассейна тоже имеют «медовое» происхождение - Пуре, Пурех, Пурешка. Так в далеком прошлом населявшее этот край племя меря, занимавшееся охотой и бортничеством, называло легкий напиток - медо-перговую брагу. Вода в этих реках, протекавших в болотистых местах, имела коричневый цвет, напоминавший пуре - широко распространенный в древности медовый напиток.
Племя мещера, жившее на территории современной Мещерской низменности, расположенной между реками Клязьмой на севере и Окой на юге, получило свое название по роду основного занятия населения. Слово «мещера» в переводе с мордовского - «пчеловод».
На Кавказе до сих пор сохранилось горское племя - бжедухи, что в переводе на русский означает «пчеловоды», а Мегринский район в Армении - «медовый» («мед» по-армянски - «мегр»). У кавказских горцев пчеловодство известно и развито с незапамятных доисторических времен.
Главным занятием башкир в далеком прошлом было пчеловодство. Этому способствовали очень богатые липой леса от реки Белой вплоть до Уральских гор. Как полагают исследователи, это послужило основой для названия целого народа, населявшего этот благодатный край. Слово «башкир» в переводе - «главный пчеловод».
Из княжеских бортных поселений создавались бортные станы. В государевых грамотах, в частности, не раз упоминается Васильцев стан, в который входило много бортнических лесных поселков. Село Родонежское под Москвой и все принадлежащие ему деревни были населены бортниками.
На Руси бортники составляли многочисленное сословие, особые цеха - товарищества, братства. Задача их - «умножение достояния бортного», совершенствование профессионального мастерства. Сначала объединялись бортники по родственной линии - отец с женатыми и отделенными сыновьями, братья, потом по профессиональному признаку - семьи потомственных бортников.
Бортнические цеха имели старост, которые следили за соблюдением законов, защищали права и интересы бортников и наказывали виновных. Бортные цеха имели устав и свое особое знамя. Согласно уставу бортники считались вольными людьми, как охотники, рыболовы, мастеровые. Они могли переходить в другие места, вольны были жить там, где хотели. Оброчные бортники - люди не купленные, а свободные. Они пользовались княжеским лесом для своих профессиональных нужд, в частности выдалбливали борта, ловили рыбу, косили сено. Платили оброк натурой. Облагались не отдельные борта, а целый участок леса - ухожье или бор, состоящий обычно из 60 бортей.
О том, что бортники составляли вольное сословие, подтверждает еще один исторический факт. В 1606 году корпус бортников вместе с войсками самозванца осаждал Нижний Новгород.
Из бортных ухожий московских князей особенно славилась «Добрятинская борть», поставлявшая много меда и воска. Переходила она по наследву из рода в род.
Бортные леса составляли одно из важнейших и богатых княжеских владений, доставлявших им большие доходы. В своих завещаниях детям они перечисляли с точностью местности, в которых находились бортные ухожья. Великий князь Дмитрий Донской завещал своим наследникам Замошскую слободу, Рузу, Угож, Дмитровскую слободу, села с бортниками и оброчниками. В духовной грамоте князя Семена Ивановича сказано: «Чим мя благословил отец мой, князь великий, - Коломна с волостьми и с селы и 3 бортью, Мажаеск с волостьми и с селы и 3 бортью - а то княгине».
В духовном завещании Ивана Калиты записано: «А оброком медовым городским Васельцева веданья поделятся сыновье мои».
Бортные ухожья царя Алексея Михайловича находились в нескольких местах русской земли. Только в Нижегородском уезде ему принадлежало пять бортных ухожий в длину на 30 и поперек на 18 верст. Здесь находилось более трех тысяч бортей с пчелами и без пчел. В одной из государевых грамот нижегородскому воеводе предписано «порадеть всяких охочих людей, чтобы в дельных деревьях завести пчелы и вновь дельного деревья прибавливать, и мед бы сбирать на государя».
Свои бортные леса имело и духовенство - епископы, монастыри, церкви. Казанский архирейский дом, в частности, имел самые богатые бортные ухожья близ Казани. Бортный лес его шириной 20 верст тянулся на 40 верст.
Монастырские бортные ухожья освобождались от медовых даней. Доходы медом от аренды шли в пользу духовенства. Князья жаловали монастырям бортнические села в безвозмездное пользование. Как повествуют летописи, смоленский князь Ростислав Мстиславович дал епископу село Ясенское с бортниками, а Олег и Юрий Рязанские пожертвовали монастырям село Арестовское, Солотчу и Савицкий остров, девять земель бортных с бортниками. Монастыри вели промысел бортнический в больших размерах и получали от него значительные доходы медом и воском.
Большое количество бортных лесов принадлежало казне. Казенные ухожья сдавались в оброк обычно с торгов - с «наддачи», кто пожелает. Однако предпочтение отдавали хорошо знающим бортное дело крестьянам, а не боярским детям, «чтобы оттого ухожья не запустели». К тому же требовалось поручительство местных бортников. Бортное ухожье, таким образом, попадало в надежные руки.
Обычно оброк составлял десятую долю собранного меда, так называемую десятину. В некоторых местах он был очень высокий и доходил до «половины меда».
Почти во всех договорных грамотах, актах по разделу, оброчных и воеводских книгах, духовных записях князей упоминается о бортных ухожьях и оброчном меде. Эти документы убеждают, что бортные леса составляли одну из очень важных арендных статей крупных частных владельцев. В одном только Путивльском уезде, где находилось более 200 ухожий, оброк ежегодно составлял более 2000 пудов меда.
Лес, в котором не было бортей, исстари не имел никакой цены.
Законы о защите бортей. Без сомнения, борть стала поводом к изданию законов о бортничестве.
Бортевое дерево - это не простое дерево, а капитал для потомства и отечества, поэтому необходима была его защита. Сохранить борти в груши лесов, где они находились без какой бы то ни было охраны и были открыты и доступны всем и каждому, невозможно. Принятые законы основывались на проектах и предложениях самих бортников, поэтому во всех своих статьях отвечали жизненным потребностям. По этим старинным законам можно в какой-то степени получить представление о технической и практической стороне тогдашнего пчеловодства.
По мере распространения и развития бортничества еще задолго до принятия юридически оформленных законов в народе существовал обычай, по которому никто не имел права трогать тот предмет, на котором стоял знак собственности. Знак-клеймо ставили не только на бортное дерево, но и на драгоценные изделия, утварь, животных. Этот обычай строго соблюдался всеми. Всякое, даже малое нарушение наказывалось. Самым большим преступлением считалась кража меда из бортей. Борть для всех была святым делом. Только один медведь волен был ее трогать.
Кличка «пчелодер» была самой позорной и клеймила человека на всю жизнь.
Вор, укравший мед из борти, судом народа, судом стариков, приговаривался к возмещению убытков, телесному наказанию кнутом или хворостинами. Даже воинскими уставами предусматривалось наказание солдат за хищение меда из бортей как в мирное, так и в военное время.
Бортники всегда находились под особым покровительством правительства и его законов. Оно было благосклонно к их мастерству, способствовало охране, улучшению и процветанию бортничества - источника богатства Руси.
Старые законы об охране бортей носят печать справедливости и совершенства. Они защищали интересы бортников, охраняли медоносных пчел, находились в строгом соответствии с живой природой.
Первым русским законодательным документом, в котором несколько статей посвящено бортничеству, была «Русская Правда» (1016) князя Ярослава Мудрого. В этом своде законов Древней Руси право частной собственности на борть и бортное ухожье, как «полюдные», принадлежащие народу, так и княжеские, гарантировалось и ограждалось законом. Право на бортное ухожье было равно праву на землю, что указывало на высокую организованность и важность производства меда и воска.
В «Русской Правде» четко определены правовые нормы и ответственность за преступления. Указано, что тот, кто чужую борть раззнаменует, то есть стешит на бортном дереве знамя и нанесет свое, тот должен заплатить штраф 12 гривен. Такое же наказание предусмотрено и за уничтожение межи между бортными ухожьями, за гранный дуб или межевой полевой столб. Этот штраф самый высокий после штрафа за убийство.
За ссеченную борть назначена пеня в 3 гривны, да еще за дерево полгривны. За мед, взятый из княжеской борта, штраф определен в 3 гривны, а из крестьянской - 2 гривны.
О том, что эти штрафы были очень большими, говорят другие статьи «Русской Правды». Кобыла в то время стоила 3 гривны, корова - 2 гривны, свинья - полгривны.
Из этого юридического документа узнаем и существовавшие в Древней Руси цены на борть и пчел. Бортное дерево с пчелами оценивалось в полгривны, а без пчел - в 5 кун, рой пчел - в полгривны. Цены эти значительные, хотя пчел в лесу было множество.
Бортник, который после аренды возвращал бортевое ухожье владельцу или передавал другому бортнику, обязан был не вредить возвращаемому имуществу. Передавался и весь приплод семей, который был сделан за время пользования бортями.
«Русская Правда» имела огромное значение в охране и развитии бортничества и легла в основу последующих юридических законов, касающихся пчеловодства, - судебников, грамот, статусов, уложений.
Судебником XVI века предусмотрен весьма крупный штраф - 2 рубля за порчу бортного дерева и добавлено: «Бортному дереву ни которые порухи ни учинить».
В Литовском Статуте указано, что на того, кто, обрабатывая поле, подрубит или подпашет бортное дерево, отчего оно может засохнуть, накладывается большой штраф. Это же относится и к порче бортного дерева при распашке леса. Вор, укравший пчел и мед из борти и пойманный с поличным, наказывался смертью. Идя в лес, бортник имел право брать с собой только бортные инструменты.
Довольно строгие законы за поломку бортного дерева или разорение борти были введены и у других прибалтийских народов. Они, кроме денежных штрафов, предусматривали наказание розгами и даже выжигание позорного клейма на щеке.
В 1649 году был обнародован свод законов царя Алексея Михайловича из династии Романовых «Уложение, по которому суд и расправа во всяких делах в Российском государстве производится», давшее более определенные законы относительно бортевого пчеловодства и его охраны.
Вырубались леса, расширялись площади пашни. Борти нуждались в защите.
Согласно «Уложению» за умышленную подрубку бортевого дерева с пчелами и выемку из него меда накладывался штраф б рублей, а за уничтожение или порчу борти с пчелами - 3 рубля и наказание кнутом. За умышленную порчу борти без пчел или за кражу бортевой семьи без повреждения борти - полтора рубля.
В «Уложении» говорилось о пользовании бортевыми ухожьями в чужом лесу. Если владелец леса захотел его срубить или расчистить, закон запрещал ему портить чужие бортные деревья. Это относилось и к деревьям, которые находились на чужом поле или на пашне. Запрещалось отводить оброчные бортные ухожья для поместий.
Дупла с пчелами ценились выше, чем борти. Пеня за бортное дерево определена в 3 рубля, а за дуплистое дерево - в 6 рублей, потому что в дуплах бывает больше меда, скопленного пчелами за несколько лет, и сотов. К тому же в дуплах сохранялась естественная среда обитания пчел. Они способствовали сохранению, размножению и расселению пчел в лесах.
Пчеловодство согласно «Уложению» нашло дальнейшее ограждение и защиту, получило новую мощную государственную поддержку в изменившихся исторических условиях. Надо было сохранить его экономическое значение для страны.
При строительстве городов, государевых дворов и «на всякое государево дело» разрешалось рубить лес и в бортных ухожьях «опричь бортных деревьев и холостцов, которые впредь в бортне пригодятся».
Почти у всех народов были законы, охраняющие борти от воровства и разорения. Большинство их жестоко карали преступников, вплоть до смертной казни.
Как повествуют исторические источники, на русской земле с безграничностью ее дремучих лесов пчел было превеликое множество, и Русь была несметно богата медом. Бортные промысловые леса находились почти повсюду. Огромные площади занимали луга. Изобиловали медом горы с альпийской медоносной флорой. Пчеловодство было развито в обширных размерах.
Обилие диких пчел на Руси отмечают древние летописцы и иностранные путешественники. Арабы в стране славян, по их словам, - стране лесистой и ровной - особо отмечали занятие лесных жителей пчеловодством. Бортничество действительно занимало очень важное, если- не первое место в хозяйстве восточных славян и составляло одну из ведущих отраслей промышленности.
О существовании множества пчелиных роев на территории нашей страны, на землях за Дунаем, прилегающих к Черному морю, упоминает древнегреческий историк Геродот еще в V веке до нашей эры. Он сообщал, что левобережье Днепра занимал большой лес. По данным палеогеографии, по долинам рек Черноморского бассейна леса росли в основном широколиственные, очень богатые в медоносном отношении. В доисторическое время они спускались до Черного моря.
Юго-западная часть русской земли в древности называлась медообильной. Проходил по ней горный кряж, покрытый сосновым бором, в котором водилось много пчел. Известен он под названием Медоборских гор. В древней Подолии, как сообщает летопись, - целые тучи пчел. Часто, не имея возможности гнездиться в лесу, они строили гнезда в пещерах и прибрежных скалах.
Наш летописец Нестор, живший в начале XI века, сообщает, что Русь в старину славилась изобилием меда и воска, о сбыте которого за границу заботились русские князья, и что наши предки лучше умели обращаться с пчелами, нежели просвещенные их соседи-греки.
Один из путешественников XIII века заметил: «Страна за Доном превосходна: покрыта лесами и реками. К северу простираются леса, в которых обитают два народа... В изобилии у них мед, воск, меха и соколы».
Европеец А. Кампензе в путевых заметках о России (1523) писал: «Московия очень богата медом, который пчелы кладут на деревьях без всякого присмотра. Нередко в лесах попадаются целые рои сих полезных насекомых... Зная это обилие меду и лесов, неудивительно, что все то количество воска, которое употребляется в Европе, привозится к нам через Ливонию из Московских владений».
Иностранец П. Иовий, посетивший нашу страну в первой половине XVI века, сообщал: «Самое важное произведение Московской земли есть воск и мед. Вся страна изобилует плодовитыми пчелами, которые кладут отличный мед... В дуплах нередко находят множество больших сотов старого меду, оставленного пчелами, и так как поселяне не успевают осмотреть каждого дерева, то весьма часто встречаются пни чрезвычайной Толщины, наполненные медом».
По данным выдающегося русского пчеловода XIX века, большого знатока старины и бортничества Н. М. Витвицкого, в прошлом на Руси было около 50 миллионов пчелиных семей. Такого количества не имела ни одна страна мира. По его изысканиям, наши деды получали ежегодно по 500 миллионов пудов меда. Только от продажи воска они выручали до 100 миллионов рублей серебром.
Лесное пчеловодство почти не страдало от разорения во время войн, опустошительных набегов и татарского нашествия. Неприятельские солдаты были бессильны воспользоваться медом в бортях, даже если они их и обнаруживали.
Славилась медом, воском и бортными ухожьями Смоленская земля. Как свидетельствуют историки, бортный промысел давал кривичам - древнейшему славянскому племени, населявшему этот лесной край, дохода больше, чем охота на пушного зверя. Смоленские леса изобиловали медоносными деревьями, кустарниками и травами, особенно липой, кленами, малиной и кипреем, который разрастался после частых лесных пожаров на гарях.
По словам писателя Ржочинского, в начале XVIII века крестьяне имели по 200, 300, 400 и 500 собственных бортей с пчелами, как в частных лесах, так и в казенных. Бортевое пчеловодство процветало в это время еще в Киевском Полесье и Лебединском лесу. Бортники ежегодно платили владельцу этого леса оброк по 200 бочек меду с сотами. Тогдашняя бочка с медом весила обычно 12 пудов. В европейской России находилось в то время по крайней мере 1000 помещичьих лесных дач, подобных Лебединской. Бортевое пчеловодство продолжало давать многомиллионные доходы.
Для пчеловодства, писал П. И. Рычков - член-корреспондент Российской Академии наук, «едва ли сыщется, где такое множество способных мест, как в России, к немалому приращению всенародной пользы и потребности».
Бортевое пчеловодство известно на Руси с доисторических времен. Задолго до образования Киевского государства славянские племена заложили его основы. Но расцвета оно достигло в IX-Х веках, поднявшись на высокую ступень своего развития, приобрело мировую известность и превратилось в весьма важную самостоятельную, специфическую отрасль национальной экономики, принадлежало к крупным сельским промыслам страны. Период цветущего состояния бортничества длился более 800 лет, вплоть до начала XVIII столетия.
По словам Н. М. Витвицкого, этому сильно содействовал и национальный характер нашего народа, так сказать «врожденная склонность славян к медоносным пчелам».
Мед и воск в торговле Руси. В экономике Древней Руси, особенно когда в недрах первобытно-общинного строя начали формироваться феодальные отношения, усилилось значение международной торговли. Благодаря этому возросла роль пчеловодства как источника очень ценных экспортных товаров - меда и воска. Пчеловодство постепенно превращалось в мощный фактор экономического и культурного прогресса древнерусского государства.
Однако археологические данные говорят о том, что на территории нашей страны, особенно в Поднепровье, Волжском водном бассейне и Поильменье, издавна шел оживленный торговый обмен. Уже в V-IV веках до нашей эры устанавливаются торговые связи с греческими причерноморскими селениями, в начале нашей эры - с римлянами. С VIII века восточные славяне завязывают энергичные связи с арабами, в IX веке - с Византией и странами Западной Европы.
Торговля с восточными народами шла главным образом по Волге и ее притокам - Каме и Оке, с хазарами и Крымом - по Дону, с греками - по Днепру. С IX века особенно важным для славян стал знаменитый водный путь «из варяг в греки» - из Балтийского моря по Неве, Ладожскому озеру, Волхову, озеру Ильмень, волоком к Днепру и по нему в Черное море к Константинополю. По этому великому водному пути возникали города, которые, в свою очередь, становились крупными центрами внутренней торговли и перевалочными пунктами в торговле международной. И с кем бы ни велась торговля, главными традиционными, заветными товарами, поставлявшимися славянами, были мех, мед и воск. Они имели большой спрос на международном рынке.
Торговля с Арабским Востоком, странами Средиземноморья и Западной Европы, которая приняла небывалые прежде масштабы в Киевском государстве, говорит о высоком уровне развития пчеловодства и накоплении значительных излишков его продуктов. Кстати, славянские племена искони славились изобилием меда и воска.
В эпоху Киевской Руси пчеловодство становится мощным рычагом русской экономики. Для укрепления могущества Киевского государства был необходим приток драгоценных металлов - золота и серебра из-за границы. Роль валюты в международной торговле как раз и играли пушнина, мед и воск.
Русские купцы возили мед и воск в прикаспийские города, Багдад и Александрию, а восточные со своими товарами проникали в глубь нашей страны, вплоть до Балтики. Мед и воск обменивали на золотые и серебряные предметы, драгоценные камни, дорогие ткани, оружие и другие редкие восточные товары, которые по мере укрепления феодализма пользовались все большим спросом у восточных славян.
Важнейшим потребителем русского меда и воска была Византийская империя. Обусловливалось это прежде всего развитием православной византийской церкви с ее пышными обрядами, торжественными церемониями и строгими требованиями к качеству церковных свечей.
В 912 году киевский князь Олег заключил первый мирный договор с греками, в котором указывалось на меновую торговлю, главнейшими предметами которой были мед и воск.
Более подробный договор был заключен с греками князем Игорем в 945 году, в котором указано, что ввоз русского меда и воска свободен от пошлин. Этими важнейшими юридическими документами была положена основа длительной и очень выгодной торговли Руси с Византией.
В Константинополь отправляли свои товары купцы из Киева, Чернигова, Смоленска, Вышгорода. Собирались целые флотилии. В Х веке в свите Ольги, которая правила государством после смерти своего мужа князя Игоря, караван состоял из 44 судов, нагруженных медом, воском, мехами. Их обменивали на золото, серебро, драгоценные сосуды, ковры, сукна, дорогие украшения и одежды, иконы, золотые и серебряные предметы церковного назначения. Русская православная церковь с ее пышными обрядами набирала силу. Киев соперничал с Константинополем.
Кроме Киева, имевшего энергичные торговые связи с Западом и Востоком, а также с городами Руси, обширную торговлю медом и воском вели Москва, Новгород, в котором был даже особый класс купцов-вощни-ков, торговавших только воском, Псков, Полоцк, Смоленск, Брест, Вологда, Холмогоры, Астрахань и другие русские города.
Из Литвы, знаменитой своими бортными лесами, воск в громадных количествах отправляли в Европу через Ригу. В католической Европе был большой спрос на воск.
С открытием беломорского пути воск у нас стали покупать англичане. Они ежегодно вывозили из России более 50 000 пудов воска. Многие десятки тысяч пудов меда и воска из южнорусских земель проходили через перевалочные пункты. Русь сбывала продукты пчеловодства через Дунайский Переславль в Венецию и. Геную. Воск продавался круглыми слитками весом несколько пудов каждый.
По изысканиям Н. М. Витвицкого, в 1506 и 1507 годах только из четырех княжеских комор-кладовых - Полоцкой, Брест-Литовской, Гродненской, Владимирской - было отпущено на продажу 239 129 пудов чистого воска, не считая частной продажи. По его расчетам, за два года в эти кладовые поступило около 16 миллионов пудов меда (из 70 фунтов выломанных сотов с медом выходил 1 фунт воска). А эти области составляли лишь трехсотую часть России. Вот какими возможностями в производстве меда и воска располагало русское пчеловодство в период его расцвета.
Еще в XX веке на старых торговых путях, особенно там, где нагруженные воском баржи тянули волоком, находят оброненные слитки - камни хорошо сохранившегося воска, реликвии былого могущества пчеловодства России.
Пчелиный воск в старое время считался большой ценностью и дорогим подарком. Как сообщают летописи, князь Игорь после клятвы и утверждения договора одарил мехами и воском византийских послов, а княгиня Ольга при посещении двора византийского императора преподнесла вместе с другими подарками и воск самому императору и его вельможам.
На международном рынке очень высоко ценился и русский мед. В основном он шел из Северской, Рязанской, Муромской, Казанской и Смоленской земель, из Мордвы и Кадома (близ земли Черемис). Его ели жители всей Европы и Азии. Мед, как и воск, считался лучшим подарком. С восторгом, в частности, принимали его от наших послов турецкий султан и его визири.
Продукты бортничества у наших предков были первостепенными товарами и внутреннего обмена. По количеству и объему товарооборота на рынках ведущих торговых городов России - Москвы, Новгорода, Нижнего Новгорода, Астрахани, Казани, Киева, Пскова, Смоленска - мед занимал второе место после хлеба. Торговля воском и медом в Новгороде процветала с ранних пор. Сюда сбывали эти продукты смоленские, полоцкие, торжокские, бежецкие торговцы. В 1170 году пуд меда стоил там 10 кун. Мед и воск продавались в особых вощаных и медовых рядах.
В Рязанскую землю, богатую медом и воском, плавали по Москве-реке и Оке московские купцы. Еще в Х веке вниз и вверх по Волге ходили лодки с воском и медом из земель Мордовской и Муромской. Эти товары шли в Москву, Астрахань и другие поволжские города.
Много воска и меда потребляли губернские центры, в которых были воскосвечные заводы, кондитерские предприятия, изготовлявшие медовые пряники, медоваренные заведения.
Мед поступал на рынок в липовках емкостью до четырех пудов, а воск - в кругах или каменьях толщиной 30-40 сантиметров, массой до трех пудов. Воск упаковывали в бочки, мешки или тюки из толстого холста, завернутые рогожами и зашитые бечевками. Так отправляли его и в другие страны.
Мед спускной, самотек, из вырезанных бортевых сотов, процеживали через частые волосяные сита. Своеобразие его и букет обусловливались местом происхождения и набором медоносной растительности. Воск домашней вытопки, желтый или светло-желтый. Особенно высоко ценился мед липовый - липец и луговой - с лесного и лугового разнотравья, которым была так богата русская земля. Натуральность продуктов и их качество не подлежали сомнению. На мировом и внутреннем рынках они не имели конкурентов.
В старину очень много меда использовалось на производство хмельных и десертных медовых напитков. Обусловливалось это потребностями внешней и внутренней политики. Мед был единственным сырьем для виноделия. Виноградных вин и крепких хлебных спиртных напитков Древняя Русь не знала.
Начало медоварения теряется в самой глубокой древности. По свидетельству летописцев, медовые напитки готовили в больших количествах. Этот любопытный факт также служит подтверждением обилия пчел и меда в европейской России. Летописи сообщают о пышных приемах киевскими князьями иностранных послов, с государствами которых заключались выгодные для Руси мирные и торговые договоры, о грандиозных княжеских пирах по случаю военных побед, именин великих князей, народных празднествах, свадьбах.
Особенно грандиозно праздновались подвиги русских воинов. В 996 году киевский князь Владимир одержал победу над печенегами. По этому событию, как сообщает летописец Нестор, было устроено семидневное народное торжество: «И сотворяше праздник велик, варя 300 перевар меду и сзываше боляры свои и посадники, старейшины градом, люды многи». По улицам стояли «великие кады и бочки меду и квасу и перевары... что кто требоваше и ядяше». В походах князья угощали свои дружины вареным медом.
При обручении князя Владимира с греческою царевной «по улицам ставяша вина и меду... да кто хотяше невозбранно с радостию насыщашеся».
В 1146 году в винных погребах князя Святослава находилось 500 берковцев меду (берковец вмещал около 150 литров). Такие же погреба-медуши и корчаги, где стояли бочки питейного меда, имели и другие князья.
У московских царей в XVIII веке напитками ведал особый сытенный двор. Кроме медоваров, были и сытенники, хорошо знавшие технологию приготовления медовых вин. «По росписи» с этого двора к царскому столу своим людям, послам и зарубежным гостям ежедневно отпускалось 400-500 ведер меда. В праздничные и именинные дни этот расход возрастал до 2000-3000 ведер.
В больших количествах медовые вина варили и в монастырях, мужских и женских, получавших много меда со своих бортных ухожий. «На утешение братии» князья посылали питейный мед бочками. Летописец удивляется поведению одной княгини, которая «в монастыре живаше, пива и меда не пьяше, на пирах, на свадьбах не бываше».
Медовые вина - меды шипучие, легкие, и выдержанные, стоялые, у славян играли такую же роль, как виноградные вина у французов или пиво у немцев. Напиток этот чисто народный. Варили его и простые люди накануне празднеств, иногда родней, а то и всем миром. Оброк с этого производства шел в княжескую казну, значительно ее пополняя.
«Меды у нас самые чистые, - говорил один из киевских князей, - что ничем не хуже рейнского, а плохого рейнского и того лучше».
Стоялые русские меды, воспетые в былинах, славились далеко за пределами Руси, особенно в Азии, и составляли одну из доходных статей экспорта.
В хозяйственные успехи и экономику древнего русского государства исключительно большой вклад внесло лесное пчеловодство.
Мед и воск в быту славян. Бортничество как важнейшая производственная деятельность славян наложило отпечаток буквально на весь их быт, начиная от повседневной пищи и кончая обычаями, свадебными и религиозными обрядами. Все это говорит о том, как широко было распространено пчеловодство.
С глубокой древности человек употреблял мед в пищу. Считался он такой же изначальной необходимостью, как хлеб. Древние мудрецы говорили: главное из всех потребностей для жизни человека - вода, хлеб, мед и молоко. Люди исстари мечтали об обетованной земле, текущей «медом и млеком». Все народы мира отдали дань меду. Нет другого такого питательного вещества, которое бы так ценилось народами всего света, как мед.
Трудно представить русский быт без меда. Янтарные полновесные соты в глиняной чашке на столе, теплый ржаной хлеб с медом, пахучие медовые пряники, лесные ягоды, молоко и чай с медом, холодный медовый квас в летнюю жару, долбленые липовки с медом разных оттенков и ароматов на шумных базарах и ярмарках - все это было извечно у нашего народа.
Мед ели с кашами и киселями, подавали к блинам. Он входил в любимые народные кушанья, с ним пекли сладкие праздничные пироги, которые, по словам летописца, «с медом и маком творены», затейливые коврижки и печенья. С медом готовили разваристую пшеницу, ячмень и другие блюда, сладкие творожники и пудинги.
Философы прославляли мед, поэты воспевали его. В веках и доныне не потерял он своего достоинства.
Мед придавал силы, крепость, легкость в теле. Это его свойство было хорошо известно древним. Меду приписывали способность продлевать жизнь, сохранять здоровье, молодость души и тела. Его считали единственным средством к достижению безболезненной и бодрой старости.
Мед, пожалуй, самое первое лекарство, известное человеку и человечеству. Широко пользовались им древние славянские племена при лечении многих болезней. Он был первым средством при простудах, прекращал кашель, помогал при нарывах, болезнях глаз. Прикладывали его и на незаживающие раны. Мед смешивали с отварами лекарственных трав и пили при грудных, почечных и сердечных недомоганиях. По понятиям древних, он обладал таинственной силой и был создан для излечения смертных.
Мед - один из самых популярных компонентов лекарственных препаратов в народной медицине. С давних времен его применяли в фармацевтике. Старинные лечебники и травники содержат сотни рецептов лекарств, в состав которых входил мед. Почти все лекарства содержали его. Традиция использования меда в лечебных целях живет в нашем народе до сих пор.
Знали и о целебных свойствах узы - прополиса. Кусочки его бросали на раскаленные древесные угли и дышали смолистым дымом тлеющего прополиса, который помогал при застарелых болезнях дыхательных органов. Лечили прополисом и огнестрельные раны.
Издавна и широко употребляли мед в свадебных и погребальных обрядах. Невесте на счастье и богатство дарили мед, пекли свадебные медовые пироги, угощали им новобрачных при встрече их и приеме в дом. По старинному поверью народов Поволжья, в день свадьбы жених должен послать невесте кадку меда. На свадебном пиру прежде всего подавались на блюдах масло и мед, которые намазывались на хлеб. После обеда гостям подавали кружку разведенного водой меда. Каждый отпивал по глотку и клал на поднос подарки.
Мед служил символом сладости жизни, довольства, любви и богатства. Мед и медовые кушанья приносили роженицам, угощали им самых дорогих и почетных гостей. По народному обычаю, даже враждующий, принявший мед, забывал обиды и становился доброжелателем.
Согласно свидетельствам иностранцев наши предки еще в V веке до нашей эры при похоронах ели мед, ставили на могилах сосуды с медом, на обедах по покойникам употребляли его в пищу. Приведенный факт исторический, он говорит о том, что предки дорого ценили этот дар природы. Такой обычай укоренился, стал необходимым при погребальных обрядах. При поминовениях усопших могилы родных и предков поливали медом и медовым вином.
Как сообщают византийские историки, до принятия христианства у славян обычная жертва богам - мед, а жертва языческая всегда состояла из продуктов, которые были в изобилии у народа. Жертвенный ритуал - освященная веками традиция.
Свойства воска привлекали человека с древнейших времен. Многие века служил он источником света в избе славянина, пришедшего на смену традиционной лучине, маслу и жиру. Горел он ярко, ровно, без копоти и дыма. Правда, сначала восковые свечи употребляли для освещения только самые богатые люди. Это считалось большой роскошью. В начале IV века весь богатый Константинополь был освещен свечами. Русь тогда уже торговала с ним. Потом, когда свечей выпускалось много, они стали дешевле, вошли в повседневную жизнь. Самая первая свеча - это лучина, пропитанная воском.
Древние считали, что пчелы собирают воск с цветков, как и мед. Цветочную пыльцу принимали за мельчайшие частицы воска, который пчелы скатывали в комочки.
Воск обычно получали развариванием освобожденных от меда сотов в воде и процеживанием через шерсть, а потом стали и прессовать. Примерно из двух пудов сотов выходил пуд воска. Были в Древней Руси и прекрасно знавшие дело воскобои, которые сортировали сырье, не перетапливали молодую сушь со старой, получали воск превосходного качества, так высоко ценившийся на мировом рынке.
Благодаря своим универсальным свойствам воск со времен глубокой древности получил самое разнообразное применение.
Восковые свечи - неотъемлемая часть дворцов и храмов, торжественных церковных обрядов, похоронных и поминальных церемоний. Особенно резко возросло внутреннее потребление воска русской православной церковью. После принятия христианства быстро строились церкви и монастыри на всей обширной территории Киевской Руси - в городах и селах. По сообщению летописца, в XII веке в одном только Киеве было более 600 церквей. Ему следовали Новгородское, Черниговское, Полоцкое, Владимиро-Суздальское и другие удельные княжества. В период феодальной раздробленности и после образования Московского государства употребление воска церковью и монастырями не уменьшилось.
Воск применялся и в лечебной практике. Девственный воск, в котором не было расплода, входил в состав пластырей и мазей, приготовленных на животном жире. С ним делали компрессы, припарки, потому что он имел свойство согревать и мягчить, способствовал обновлению тела. По словам Геродота, воск применялся и для бальзамирования трупов.
Пудовые восковые свечи зажигали на свадьбах и других семейных торжествах. На старинных брачных обрядах, так называемых свещниках, которые существовали еще в XVII веке, свеча жениха весила пуд с четвертью, а невесты - пуд без четверти. Эти гигантские свечи из воска ярко горели при венчании, потом их ставили в спальню новобрачных в кадки с пшеницей, где они и горели всю ночь.
Такие торжественные церемонии, естественно, были возможны только при изобилии воска. Он служил символом чистоты, счастья, надежды и благополучия. Даже отъезд в дальнюю дорогу сопровождался на Руси возжиганием восковых свечей.
Не обошлась без воска и письменность на заре своего появления. Им покрывали дощечки и писали на них заостренной палочкой. Из него лепили различные фигуры, анатомические препараты, восколеи-формовщики лили маски, муляжи цветов и плодов, которые трудно было отличить от натуральных. Воск ценили за пластичность, изящность и долговечность. В России восковые фигуры изготовляли еще -в XVIII столетии. Знаменитый скульптор К. Б. Растрелли сделал великолепный восковой бюст Петра I, который уже более двух веков хранится в Музее этнографии Академии наук СССР. Широко известен восковой бюст великого русского полководца А. В. Суворова. В некоторых странах до сих пор существуют специальные музеи восковых фигур.
Живописцы приготовляли краски с воском. Он придавал краскам сочность, а картинам долговечность. В домашнем обиходе воском пользовались для вощения нитей при пошиве обуви. Нить приобретала твердость, прочность, долговечность. С воском готовили мазь для непромокаемой обуви, покрывали ею ружья и другие металлические предметы. Она предохраняла их от ржавчины. Это хорошо знали и бортник, и охотник.
Из воска делали украшения для женщин - броши, ожерелья вместо жемчуга. Он придавал этим нарядам натуральность, сообщал привлекательность.
В древности лодки, торговые и военные корабли, чтобы они меньше портились, снаружи покрывали красками, смешанными с растопленным воском. Эти краски обладали удивительной прочностью. В наше время пчелиный воск находит еще более широкое применение, а в некоторых отраслях промышленности он незаменим.
Бортничество и его высокоценные продукты составили славу Русской земли.
Русская цивилизация
За всю историю человечества самой насущной и важной проблемой была организация и добыча пищевых ресурсов. Именно поэтому люди еще в древние времена постоянно задумывались над поисками новых источников пропитания.
Дары природы в кладовую
Началом начал в этом плане было собирательство (бортничество - это одна из разновидностей сбора даров природы). Наши предки находили готовые плоды, чтобы потом употребить их в пищу или попытаться сохранить. Со временем они научились облагораживать некоторые растительные культуры, используя их семена для последующего разведения именно в том месте, где было удобно человеку.
Что же касается употребления животной пищи, то люди довольствовались не только мясом. Речь идет об использовании молока, которое вырабатывают некоторые животные, а также специфических ингредиентов, полезных для человека. Мед диких лесных пчел с незапамятных времен применяется не только в пищу, но и для целительства.
Медосбор - древнейший промысел
Сам процесс сбора меда известен с незапамятных времен. История умалчивает о точной дате возникновения такого промысла, как лесное пчеловодство. Известно лишь, что жившие в 4-7 веке до нашей эры, уже пытались поставить добычу этого продукта на поток.
Постоянно охотясь в лесу, подметили, что очень часто пчелы используют для своих гнезд дупла в крупных деревьях. Улей в дупле с учетом того, что в лесу много крупных хищников, которые тоже не прочь полакомиться медом, располагался на довольно большой высоте. Здесь еще нужно отметить, что пчелы выбирали для своих домов глухие лесные чащи, чтобы ограничить к ним доступ местной фауны. Поэтому бортничество требовало приложения чрезвычайных усилий, чтобы доставить питательное лакомство по назначению.
Бортничество - древнейшее занятие человека
Как и в случае с растениями, семена и плоды которых использовались в пищу, со временем добыча меда из лесных ульев перешла в более культурную форму. Первоначально основы пчеловодства представляли собой набор природных дупел, которые просто выбирались по территориальному признаку. Впоследствии люди научились изготавливать искусственные гнезда.
Бортничество - по созданию руками человека дупла (оно называлось «борть») для размножения пчел. Как правило, борти создавались в именно они могли предоставить пчелам прохладу летом и относительное тепло зимой, которые так любят эти создания. Нелишним будет отметить, что люди специально выбирали наиболее продуктивные с точки зрения разведения пчел лесные массивы. Именно поэтому дикие пчелы со временем охотнее заселяли искусственно созданные дупла. Что, в свою очередь, позволяло людям размещать их по своему усмотрению.
Как устраивались ульи
Так постепенно, учитывая природные факторы, бортничество в Древней Руси стало означать не только сбор меда, но и отчасти регулирование его количества и вкусовых качеств. Борти, как правило, устраивались в деревьях не менее 1,5-2 метров в диаметре. Именно такое растение было способно успешно выдержать вес всего сооружения.
Много внимания уделялось и высоте расположения улья. Их старались размещать как можно выше на дереве из-за многочисленных лесных обитателей, которые были не прочь полакомиться медом. Оптимальной считалась высота не менее 6 метров, поэтому работа бортника требовала довольно хорошей физической подготовки, а в народе считалась трудным и рискованным делом.
Временной промежуток, когда развивалось бортничество на Руси, - это 4-7 века до нашей эры. Общеизвестную и поныне форму этот промысел приобрел с появлением у человечества железного инструментария, который был нужен для успешной обработки деревьев под установку ульев.
Интересен и тот факт, что изготовленные в 10-м веке железные приспособления для установки бортней практически не изменили свою структуру и по сей день. На основании этого можно сделать вывод, что именно в те далёкие времена было подобрано оптимальное устройство всего бортнического промысла.
Бортник - человек образованный и закаленный
Если говорить о нюансах, то бортничество - это довольно привилегированное и отчасти таинственное ремесло. Знания, связанные с данным промыслом, были, как правило, семейными и передавались по наследству. Медосбор требовал своеобразного единения с природой с целью ее познания. Ведь устраивали бортни только в тех лесных местах, где росли медоносные деревья. Чтобы определить такое месторасположение, древним ремесленникам нужно было обладать довольно большим спектром ботанических и биологических познаний.
А если еще учесть, что пригодные для промысла участки порой находились в глухой чаще, то и большой отвагой, так как в те времена в лесах часто встречались хищники. В общем, бортничество на Руси - это было почитаемое занятие. Определённая закрытость и замкнутость занятых медосбором людей у простого народа вызывали восхищение и уважение. О бортниках слагались былины и сказки, в которых их называли «белками» за умение ловко лазать по деревьям. Им приписывали навыки знахарей и ведунов за использование медицинских свойств разных сортов меда.
Приспособления и механизмы
Нужно отметить, что бортничество - это не только сила, ловкость и наблюдательность, но и инструментарий, который со временем улучшался и модернизировался. Если в совсем уж древнюю эпоху бортниками использовались примитивные скребки и верёвки, то в процессе развития этой профессии рабочий арсенал значительно расширился. Для работы с пчелами, например, появились специальные маски, которые предохраняли лица бортников от укусов. Маски эти обычно делались из конского волоса, а секреты плетения передавались из поколения в поколение.
Что касается непосредственно установки бортня, то тут главенствующим элементом, конечно, был специальный топорик, которым выдалбливалось «помещение» для пчел. Кроме того, активно использовались долото, наборы специальных скребков и кольцеобразные ножи.
Для того чтобы сделать бортень, нужно было подняться на дерево. Существовало несколько способов подъема. Некоторые бортники использовали систему кожаных ремней, чаще веревок (совсем в единичных случаях - лестницы). Однако самым распространённым и эффективным способом, который знает история пчеловодства, оказалось применение специальных шипов и когтей. Они надевались на руки и на ноги. Путем зацепа за ствол дерева и постепенного подтягивания бортник достигал нужной высоты.
Производительность
После изготовления бортня ему давали выстояться, иногда на это уходило несколько лет. Пчелы очень не любят запах свежей древесины и неохотно заводят в таких местах гнезда. Интересным фактом является и то, что качественно сделанный борть мог прослужить очень долго. Имели место случаи, когда возраст найденных «рабочих» ульев достигал нескольких сот лет.
Если говорить о продуктивности, то нужно отметить, что в среднем один улей давал от 30 до 50 кг меда в год. Учитывая, что один ремесленник мог обслужить несколько десятков бортей, то общий объем внушителен даже для наших дней.
Защита от посягательств животных на мед
Понятно, что такое богатство нужно было как-то защищать. Ведь охотников полакомиться сладким "зельем" среди животных было довольно много. К сожалению, самый большой любитель меда очень хорошо лазает по деревьям. Речь идет об обычном медведе. Как правило, именно он разорял и уничтожал бортни. Для борьбы с этим умным и опасным хищником ремесленники разработали целую систему безопасности, о которой стоит рассказать более подробно.
Самым распространённым способом, который охранял от лазающих по деревьям хищников, был довольно простой механизм. На уровне входа в бортень привязывалось внушительных размеров бревно. Когда медведь достигал уровня входа, ему необходимо было отодвинуть мешающее препятствие. Учитывая массу бревна, медведю приходилось прикладывать значительные усилия, чтобы сдвинуть его, вызывая тем самым раскачивание. В результате маятниковых движений бревна, как правило, медведь оказывался на земле.
Еще один довольно оригинальный способ сбережения меда в бортне заключался в обустройстве небольшой платформы, которая подвешивалась на уровне входа. Для того чтобы проникнуть в хранилище, медведю приходилось присесть на конструкцию, крепление которой было сделано так, что не выдерживало веса зверя. В результате он оказывался на земле.
Конец промысла
К сожалению, бортничество славян завершилось в конце 19-го века. Прежде всего, на это повлияли экологические факторы. Активно развивающееся тяжелое машиностроение требовало сокращения лесных ресурсов. По понятным причинам массивов для обустройства бортней практически не осталось. А доступные леса для поддержки данного промысла находились уже довольно далеко, что сводило на нет возможную прибыль от производства и реализация медовых продуктов.
Бортничество – древнейший промысел и первоначальная форма культурного пчеловодства – основано на содержании и разведении пчел в бортях, приспособленных для этой цели специально выдолбленных искусственных дуплах в растущих деревьях, таких как сосна, липа, дуб, осина. Эта отрасль развилась из так называемого дикого пчеловодства, при котором из гнезда, случайно найденного в дупле дерева, а то и просто на земле, забирали зачастую весь мед, предварительно уничтожив огнем и дымом семью крылатых тружениц.
Позже поиск лесных пчел стал более целенаправленным и осознанным актом деятельности человека. Если раньше он довольствовался случайно найденным медом, то теперь он шел за ним в лес, как на охоту. Он уже не блуждал вслепую среди исполинских деревьев, высматривая, не кружатся ли где в их краях пчелы. Теперь достаточно было обнаружить перелетающих с цветка на цветок пчел, чтоб определить направление поиска. Кусочек сотового меда в небольшом берестяном туеске клали на землю. Пчелы, как правило, вскоре обнаруживали приманку и, перетаскивая мед в свое жилище, приводили к нему охотника. Как видим, здесь присутствуют самые настоящие элементы охоты – применение приманки и выслеживание.
Дикое пчеловодство, скорее всего, было сопутствующим занятием кочевых племен, которые долго не задерживались на одном месте. Исчерпав охотничьи и кормовые ресурсы одного района, они перебирались в другой. Естественно, что такой образ жизни не благоприятствовал ни возникновению бортничества, как сложившейся формы лесного промысла, ни проведению систематических наблюдений, без которых невозможно никакое обобщение.
Тем не менее накапливался какой-то опыт, и однажды человек понял, что если не разорять пчел, да к тому же не забирать у них весь мед, он сможет с гораздо меньшими затратами времени и труда получать мед из одного дупла в течении нескольких лет. Это открытие и стало точкой отсчета истории бортничества и началом превращения охотника за медом в сознательного пчеловодства – бортника.
Окончательный переход к классическому бортничеству, каким оно стало в период расцвета (X-XII вв.) осуществился в раннем железном веке (7-6 в. до н.э – 4 в. н.э).
Без железных инструментов вряд ли можно было выдолбить борть в стволе сосны, а тем более дуба. Каменный топор и тесло пригодны были лишь для приспособления естественных дупел, их расчистки, удаления древесной трухи. Предположение Н. Витвицкого, что "изобретение борти" предшествовало сохе, звучит убедительно.
Со временем выработались более совершенная техника изготовления бортей, способы приманивания пчел и приемы ухода за ними, возникли специализированные бортные орудия труда и приспособления. Известные в X веке бортные инструменты дошли до наших дней без существенных конструктивных изменений.
Многовековая практика содержания пчел позволила славянам намного раньше западным европейцам раскрыть некоторые загадки пчелиного роя и выработать ряд рациональных приемов пчеловодства.
Искусственное выведение маток было известно славянам, если даже судить только по письменным источникам, в первой половине XV века.
Бортники были пионерами освоения необжитых земель. В поисках пригодных мест для пчеловодства они всегда шли впереди земледельцев. История сохранила названия селений – Бортники, Бортницы, Добрые пчелы, Борти, Бортяки, Бортели и др.
К XVIII веку намечаются первые признаки упадка бортничества как лесного промысла, а в первой четверти XIX века оно утрачивает свое былое хозяйственное значение. На одной волоке (21,3 га), как отмечает посетивший в это время Полесье Н. Витвицкий, "было несколько бортей с пчелами, а пустых около пятидесяти". В беседах с бортниками он установил, что в 1775 году они были действующими.
Одной из основных причин резкого упадка бортничества явилось все возрастающее антропогенное воздействие на природу. Особенно отрицательное влияние оказывало хищническое истребление лесов. Лес для земледельцев, особенно крупных феодалов, был одним из ощутимых источников дохода.
Не считаясь ни с чем, кроме своих личных интересов, они распродавали его буквально на корню. Лучшие сорта леса в виде строительных, корабельных и бондарных материалов вывозили почти во все страны Западной Европы.
Кроме того, в XVIII веке получили распространение лесохимические промыслы: производство поташа, гонка дегтя, заготовка смолы – живицы, древесного угля, скипидара и т.д. Лесные массивы катастрофически сокращались, вырубки зарастали породами деревьев – осиной, березой, кустарниками.
Чтобы представить во что обходились лесные промыслы, рассмотрим только производство поташа. Для нормального функционирования одной только поташной буды необходимо использовать древесину с 82 га леса. Буда – лесное предприятие для переработки древесины: "в пущах наших буды раздати робити на нас госпадаря" (Документ 1527 года).
В Белоруссии почти три столетия работало более двух сотен поташных буд. Представьте, сколько уничтожено леса, если в течении этого срока одна только буда "переваривала" его с площади 24 600 га.
Строительство жилищных дорог также сопровождалось довольно интенсивной вырубкой леса.
Последний удар по бортничеству нанес импорт так называемых колониальных товаров – сахара, вина, водки, подорвавших монопольное положение меда как естественной сладости и сырья для изготовления хмельных напитков.
Вследствие появления керосина снизилось значение воска, как распространенного средства освещения. Производить мед стало менее выгодно, потому что на него упали цены. Они были настолько низки, что не оправдывали труд и затраты по уходу и содержанию пчел.
Кризис бортничества охватил всю территорию расселения восточных славян. Так, воевода Белгородский доносил царю Алексию Михайловичу: "сильно пострадали…пчелы, находившиеся в тех бортных угодьях, а мед вздорожал". Незамедлительно последовал указ, категорически запрещавший воеводам отводить пригодные для бортничества участки леса для ограничения будных станов. Невзирая на чины и званья, он кратко и довольно убедительно показал будущее воевод – ослушников: "быть им за то в опале и в жестоком наказании и вечном разорении". По современным нормам уголовного права это означало увольнение с работы, осуждение на длительный срок с конфискацией имущества.
Однако кризисные явления бортничества охватили все новые районы страны. Они исподволь поглощали исстари процветающие бортные земли и угодья мордвинов, черемисов, вотеков – с горечью отличают в 1685 году актовые материалы.
В Западной Европе этот процесс начался намного раньше. В Германии, например, уже в первой половине XVII века бортничество "совсем утеряло свое былое значение". Как видим, тенденции упадка бортного пчеловодства имели общеевропейский характер и были обусловлены одними и тем же причинами: изменение экологической ситуации в результате возникновения и развития новых отраслей производства, основанных на интенсивной эксплуатации леса и продуктов переработки древесины.
Для оживления отечественного пчеловодства в XVIII веке была предпринята попытка использовать опыт лучших заграничных пчеловодов. В 1771 году "для науки до содержания пчел касающейся" в Германию за счет казны был направлен учащийся Смоленской духовной семинарии Афанасий Каверзиев. Стажировку он проходил у известного в то время пчеловода пастора Шираха. Каких – либо сдвигов в пчеловодстве по его возвращении не наблюдалось. Автор известной работы "Летопись русского пчеловодства за тысячу лет" В.В. Попов скептически оценил результаты командировки. Единственная, по его мнению, польза поездки состояла в том, что Каверзиев в 1775 году перевел на русский язык книгу Шираха о его методе содержания пчел.
Следующей попыткой вернуть жизнь в угасающее пчеловодство следует считать отмену Екатериной II налогов со всех, кто содержал пчел. В манифесте от 14 марта 1775 года говорилось: "Отрешаем… где есть сбор с бортевого и пчелиного угодья, и повеливаем впредь онаго не собирать и не платить".
Однако никто не мог остановить медленного, но неуклонного процесса заката былой бортной славы. Некогда основной экспортер воска, Россия смогла в 1835 г. вывезти его за границу лишь столько, сколько в XVI веке отправляла через одну Полоцкую восковую комору.
Ознакомившись с данными обозрениями внешней торговли, страстный поклонник отечественного пчеловодства Н. Витвицкий с горечью заметил: "Беда да и только!" Вскоре, чтобы удовлетворить все потребности страны в воске, пришлось завозить его из-за границы.
4. Благородная древнейшая профессия
Бортные деревья, как молчаливые памятники древнего благородного промысла, которым занимались более тысячи лет наши деды, прадеды "пращуры, еще и сегодня можно встретить в лесах…"
В пчеловодческой литературе время от времени проскальзывают сообщения, трактующие бортничество как примитивное занятие, которым будто бы без всякой подготовки мог заниматься каждый. Стоило, мол, только выдолбить борть, поймать и осадить в ней рой и все пойдет само собой: приходи осенью и загребай мед лопатой. А некоторые отождествляют понятия "бортное пчеловодство" и "примитивное пчеловодство".
Забвение принципа историзма всегда ведет к неправильным оценкам и выводам. Как-то получается, что в отношении к прошлому нам всем свойственна одна общая черта: воспринимать прошедшее, как нечто более примитивное, чем оно было в действительности.
Труд бортника не был простым, он требовал разнообразных знаний, практических навыков, наблюдательности, большой сноровки, ловкости, выносливости и недюжинной физической силы. Ведь не зря наши предки называли бортников белками.
Работа бортников была сопряжена с опасностью – малейшая неосторожность, досадная случайность оканчивалась увечьем, а то и смертью: "Яко отец мой и брат древолазцы суть, в лесах мед емлют от древня… Аше кто урвется – сей живота гознет".
Да и мало ли что могло приключиться с человеком в дремучем лесу.
Историк С.М. Соловьев в своем труде "История России с древнейших времен", ссылаясь на описание иностранцами природных условий в Московском государстве во времена правления Василия III, пишет:
"Сосны в лесах московских величины невероятной, дуб и клен гораздо лучше, чем в Западной Европе, пчелы кладут мед на деревьях без всякого присмотра. Рассказывали, как один крестьянин, опустившись в дупло огромного дерева, увяз в меду по самое горло. Тщетно ожидал помощи в продолжение двух дней, питался только одним медом и, наконец, выведен был из этого отчаянного положения медведем, который спустился задними лапами в то же дупло: крестьянин ухватился за него руками и закричал так громко, что испуганный зверь выскочил из дупла и вытащил его вместе с собою".
Характеризуя бортевое пчеловодство Н. Витвицкий писал: "Я не однажды сравнивал мед и воск в один год полученный из десяти ульев и десяти бортей и всякий раз перевес оказывался на стороне последних". К числу положительных сторон бортничества Н. Витвицкий относил большое соответствие борти естественным условием обитания пчелиной семьи. Высотное расположение пчелиного гнезда обеспечивало пчел более сухим воздухом, чем внизу, в борти устойчивый температурный режим, лесные пчелы менее предрасположены к различным заболеваниям.
Роевая матка лесных пчел по многим показателям превосходит искусственную, выводимую пчеловодами для замены старых маток и формирования отводков. Уход и содержание боровок не требовали значительных затрат труда и времени при наличии готовых бортей.
По данным современных научных наблюдений бортные пчелы начинают работать раньше, чем те, что находятся на земле. У лесных пчел рабочий день длиннее на 1 час 30 мин, чем у "домашних". Они вылетают из улья при более низкой температуре и даже во время дождя.
Профессию бортника обычно исподволь осваивали с детства, секреты постигали у отца или деда, постепенно, день изо дня помогая старшим. Наиболее важные тайны, в том числе различные колдовские деяния и заговоры, которыми словно паутиной, было опутано бортничество, передавали сыновьям и внукам перед смертью.
ЖИЗНЬ ПЧЁЛ
1. О пчелах.
Пчелы - общественные насекомые. Они живут большими семьями. В каждом улье обитает одна пчелиная семья: одна матка, несколько сотен трутней (пчел-самцов) и несколько десятков тысяч рабочих пчел.
Пчелиная матка почти в два раза длиннее и в три раза тяжелее пчелы-труженицы. Биологическая функция пчелиной матки - воспроизведение потомства; она ежедневно откладывает в сотовые ячейки 1000-2000 оплодотворенных яиц и более. Из этих яиц, в зависимости от состава корма и величины восковой ячейки, развиваются пчелы-труженицы или пчелиные матки. Кроме того, матка откладывает неоплодотворенные яйца, из которых развиваются только трутни.
При некоторых условиях (гибель пчелиной матки и отсутствие личинок, из которых пчелы могли бы вывести новую матку, избыток кормилиц и недостаток личинок) пчелы-труженицы откладывают в сотовые ячейки яйца, из которых развиваются трутни. Такие пчелы называются трутовками. Одна пчела-труженица за свою жизнь способна отложить примерно 28 яиц. Лишившись матки, многотысячная пчелиная семья приходит в беспокойство, пчелы гудят и встревоженно бегают по всему улью. Долго жить без пчелиной матки пчелы не могут, они выбирают одно или несколько яиц трех-четырехдневной кладки и начинают выводить новую матку. Личинку, вышедшую из яйца, кормят особым молочком. Она развивается в восковом желудеобразном маточнике. Через 16 дней выводится пчелиная матка. Семья пчел, в которой нет матки, обречена на гибель, так как в этом случае в улье все время будет увеличиваться только число трутней.
У матки есть жало, которое служит яйцекладом и органом защиты. Человека она никогда не жалит. Даже в тех случаях, когда он причиняет ей сильную боль (например, когда пчеловод отрезает у нее крылья), она не делает попытки показать свое жало. Но при встрече с маткой-соперницей она с яростью пускает его в ход. Пчелиная матка живет 5-6 лет, но её плодовитость с возрастом уменьшается; поэтому на пасеке её меняют через два летних сезона.
Единственное назначение трутня - оплодотворение пчелиной матки. Они не работают, а только летают на проигру в хорошую погоду, среди дня. На лету они гоняются за молодыми матками и спариваются с ними. У трутня очень хорошо развито зрение, что имеет важное значение во время брачного полета, когда он должен следовать за быстро летящей пчелиной маткой.
На развитие трутня из яйца требуется в среднем 24 дня. Половые органы трутня очень хорошо развиты. Созревание сперматозоидов происходит у трутня через 8-14 дней после выхода его из ячейки; в семенниках образуется от 10 до 200 млн. сперматозоидов.
Трутень лишен «корзинок» на ногах для сбора цветочной пыльцы, а ротовые органы его не приспособлены к сбору нектара с цветов. Как и пчелиная матка, он не может сам добывать себе пищу и находится на полном иждивении пчел-тружениц. Весной и летом трутни питаются медом, приготовленным пчелами. Живут они около 3 месяцев. Осенью трутней изгоняют из улья и они погибают от холода и голода.
Пчела-труженица всю свою недолгую жизнь (30-35) дней проводит в неутомимой работе. Молодые пчелы уже с трех-четырехдневного возраста выполняют ответственную обязанность - кормят личинок. За 6 дней кормления своих будущих сестер они посещают каждую личинку около 8000 раз. Очень заботливо пчелы-труженицы ухаживают за пчелиной маткой, которая после брачного полета не вылетает из улья. Они умывают её, расчесывают волоски, выносят из улья ее испражнения, кормят ее высококалорийным и высокопитательным молочком.
Пчелы-труженицы отправляются в разведку на поиски источников нектара, цветочной пыльцы и воды. Они собирают цветочную пыльцу, смачивают ее слюной, смешанной с нектаром, и складывают в специальные углубления на задних, называемые корзинками. Две обножки цветочной пыльцы, т.е. две наполненные этим ценным грузом корзинки, весят в среднем 20 мг и содержат около 4 млн. пыльцевых зернышек. Принесенную в улей цветочную пыльцу пчелы укладывают в сотовые ячейки. Залитая медом пыльца превращается в пергу - пчелиный хлеб. Наблюдения показали, что летом во время интенсивной работы в среднем 58% пчел-работниц заняты собиранием нектара, 25% - сбором цветочной пыльцы, а 17% весьма успешно справляются со сбором нектара и пыльцы одновременно.
Пчелы-труженицы выделяют воск и строят из него соты - шестигранные ячейки, которые служат очень удобными закромами для меда, складскими помещениями для перги и уютными колыбельками для пчелиного потомства. Выделение воска зависит от строения и функции клеток восковых желез, а также от потребления пчелами перги и меда. Пчелы строят соты только в семьях с матками. Пчелиная семья за летний сезон выделяет два-три килограмма воска и больше. Самое изумительное в жизни пчел - это строительство сотов.
Пчелы-труженицы соблюдают в улье идеальную чистоту. Они очень искусно замазывают щели и полируют стены своего жилища прополисом - пчелиным клеем. Если в улей попадает мышь, захотевшая полакомиться медом, пчелы-труженицы тотчас же убивают ее своим ядом и, чтобы избавиться от пагубных последствий разложения, быстро замуровывают её в воздухонепроницаемый прополисный склеп.
Воздух в улье всегда чист и свеж; пчелы-труженицы не только вентилируют свое жилище, но и поддерживают в нем оптимальную температуру. В жаркий летний день можно увидеть стройные ряды стоящих у летка пчел, обращенных головами в одну сторону и энергично машущих крыльями. Это пчелы-вентиляторы, которые, взмахивая крыльями, сильной струей гонят охлажденный воздух в улей. Внутри улья такую же работу выполняют другие пчелы. При понижении температуры наружного воздуха пчелы плотнее собираются на рамках, уменьшая при этом теплоотдачу.
Пчелы-труженицы охраняют леток и при первой тревоге вступают в бой.
Как уже было отмечено выше, единственный смысл существования трутней - это осеменение матки. И это очень важно, ибо лишь оплодотворенная матка в состоянии благополучно царствовать в пчелиной семье.
Представитель «сильного пола» требуется матке только один раз, во время ее первого вылета из гнезда. Именно где-то там, на сокровенных путах брачного полета, молодая царевна должна повстречать одного из трутней, с тем, чтобы уже в сане царицы - матери благополучно вступить на престол в родном гнезде. Правда, для столь ответственного события матке требуется всего несколько трутней. Выращиваются же они в гнезде сотнями. Здесь пчелы, как и во всем, что касается будущего, предпочитают запас и перестраховку. Дело в том, что зачастую, вылетев на поиски царицы, трутни не могут найти дорогу обратно, и в лучшем случае попадают в чужую семью, где их радостно принимают, пока не закончилась пора роения, а в худшем случае - бесславно гибнут. Трутни, в отличие от рабочих пчел развиваются из не оплодотворенных яиц. Поэтому печальный удел девственной или наоборот очень старой царицы заполнить ими все гнездо, что равнозначно гибели семьи.
Разумеется, не для себя совершает власть предержащая матка трутневый засев. Ее вот уже год как продолжающееся царствование говорит само за себя. А вот там, наверху сота через 11-12 дней начинается закладка маточников, где в больших запечатанных похожих на желудь колыбелях до поры до времени будут находиться ее непосредственные преемницы - молодые царевны. Это им только еще предстоит совершить брачный полет и будет все сложится удачно, взять бразды правления своих семей.
Погода выдалась теплой, майские холода скоротечными, а кленового меда с избытком. Поэтому количество маточников, заложенных пчелами было довольно велико - 14. Никто не смог бы объяснить столь жизнерадостной расточительности. Конечно, дикие бурзянские пчелы известные своей высокой ройливостью, отпускают порой по 5-7 роев, во главе каждого из которых стоит царская дочь. Но не более того! Столь же избыточное количество дочерей, рожденных в упоении весеннего достатка, в дальнейшем неминуемо подразумевает жестокое сестроубийство. Дело в том, что последовательно вылупляющиеся молодые царевны будут слетать с роями до тех пор, покуда хватит силы семьи, когда же семья почувствует что сходит на нет, роевая пора закончится, а очередная матка (самая младшая из вылупившихся) заступит на царство в родном гнезде. При этом все претендентки на престол, (а это ее младшие сестры) - обречены, ибо матка правит единолично и не терпит себе подобных.
Прежде всего, к началу роения, должна существенно возрасти численность семьи. Ведь именно количество рабочих пчел определяет ее силу. Размеры дупла и сот, ранний облет и фанатичная плодовитость матки (за день она откладывала порядка 1500 яиц общим количеством равных ее весу) вкупе с запасами кленового меда и пыльцы, расходуемых на питание полчищ новых и новых личинок - все предвещало мощное роение. А тем временем, наверху, в самой теплой части гнезда растущие матки неумолимо приближали решающий миг.
Для того чтобы превратиться из яйца во взрослую пчелу, матке требуется на пять дней меньше, чем рабочим пчелам. Уход за царской личинкой так же отличен. Разовьется ли из яйца рабочая пчела или матка, зависит от пчел-кормилиц. Помимо того, что себе подобных они выращивают в более скромных ячейках, питание будущей матки состоит исключительно из маточного молочка, которое рядовая личинка получает лишь на первых порах. Но этого мало! Молочко, на котором растут царевны, имеет иной состав. Биологически активных веществ в нем примерно в 10 раз больше, чем в молочке, которое получают личинки рабочих пчел!
Обычно старая матка стремиться покинуть дупло дней за шесть до вылупления первой из своих дочерей, ибо две царицы не могут существовать в гнезде не под каким видом, даже если это мать и дочь. В противном случае раздор в царской семье неминуем. Однако, вылет первого роя может задержаться, скажем, из-за неблагоприятной погоды. В этом случае молодые царицы остерегаются покидать надежные стены своей ячейки и лишь высовывают хоботки через маленькие отверстия в восковых крышечках, получая, таким образом, корм от рабочих пчел, да время от времени напоминают о себе звуками, похожими; на приглушенное «ква-ква». «Тю-тю» - отвечает разгуливающая по сотам матка, упреждая преждевременный выход своих дочерей. Царский дуэт, знаменующий пору роения, настолько громок, что его можно услышать, даже находясь снаружи пчелиной обители. Рабочие пчелы же, самым тщательным образом контролируют ситуацию. Поэтому, по мере того как наиболее созревшие царицы утончают изнутри восковую крышечку, работницы утолщают ее извне новыми слоями воска.
Пик кладки яиц, приходящийся на финал кленового медосбора в конце мая, дает, соответственно, через три недели пик рождаемости. Поэтому в начале июня количество молодых, только что родившихся пчел в семье значительно превысило число расплода. Взятка тоже еще нет. И молодые, не летающие пчелы, в массе своей оказались без работы, своим все возрастающим количеством ставя под угрозу вместительность дупла - самое время роиться!
«Но настоящий сигнал еще не дан. В гнезде происходит невообразимое смятение и беспорядок... В обыкновенное время пчелы, вернувшись в дупло, забывают, что у них есть крылья, и каждая держится почти неподвижно, но не бездеятельно, на сотах, на том месте, которое ей предназначено по роду ее работы. Теперь, обезумевшие, они движутся сомкнутыми кругами сверху донизу вертикальных стенок, как волнующееся тесто, движимое невидимой рукой. Внутренняя температура гнезда быстро повышается, иногда до такой степени, что воск построек размягчается и деформируется. Царица, которая обыкновенно никогда не покидает центральных сот, бегает взволнованная, задыхающаяся по поверхности разгоряченной, все время движущейся толпы....
Правда, некоторое число работниц мирно, как будто ничего не должно произойти, отправляются в луга, возвращаются оттуда, чистят гнездо, подымаются в комнаты, где выводятся яйца, не поддаваясь общему опьянению. Это те, которые не будут сопровождать царицу, а останутся в старом жилище, чтобы его охранять, беречь и кормить оставляемых здесь девять или десять тысяч яиц, восемнадцать тысяч личинок, тридцать шесть тысяч куколок и семь или восемь принцесс... Они остаются верными своим обязанностям спокойно и непреклонно» - пишет М. Метерлинк.
Но вот незримый сигнал к отлету дан и все опьяненное ликованием скопище пчел бросается к медовым сотам, чтобы перед дальней дорогой наполнить свои медовые зобики. Нагрузившиеся драгоценными припасами пчелы устремляются к летку, вырываясь наружу одновременным внезапным и безумным напором. В эти мгновения старый куш-елга-башский дуб, словно бьет напряженной, вибрирующей и непрерывной струей, которая сначала падает отвесно вниз к земле. Но, пролетев три-четыре метра, как бы спохватившись, устремляется вверх, где над лесом уже кружится густой пчелиный «буран».
Обычно вылет роев начинается где-то за час до полудня и продолжается до трех-четырех часов дня. И лишь в дни, которым предшествовала длительная ненастная погода, пчелы вылетают с утра, сразу после исчезновения тумана.
«Пчеляки, в других местах живущие, бдят непрестанно, дабы сохранить отроившиеся рои, и при том приготовить им удобное жилище близ домов своих. Но пчеляки, живущие внутрь Башкирии, имеют в таком случае отменный способ: ибо от них зависит только то, чтобы весною и осенью заготовить в пространных лесах своих довольное число стоячих деревьев, называемых бортями, где делают они жилище пчелам так, как у обыкновенного улья. Молодые пчелы, вышедшие из прежнего дому своего, летают по лесам, а потом сами входят в лучшие из приготовленных бортей, где и остаются на вечное жилище» - писали путешественники позапрошлого века.
3. Отстройка сот пчелами
Обычно строительными работами в семье, занимаются молодые пчелы с 10-го по 20-й день своей жизни. В это время восковые железы, расположенные в глубине кожных складок между члениками брюшка, достигают вершины своего развития. Воск, по своему составу напоминающий жир, выделяется в виде маленьких тонких чешуек. Пчелы снимают их лапками, мнут жвалами - специальным приспособлением, расположенным возле рта, затем скатывают в комочек и участок за участком строят из этих комочков соты. Известно так же, что пчелы моложе 20-ти дней от роду дупло не покидают. Нектар же и пыльцу приносят в семью более взрослые пчелы, у которых восковые железы практически дегенерировали. Даже если, поддавшись всеобщему воодушевлению, с роем и вылетят несколько строительниц, число их будет явно недостаточно для постройки нового гнезда. Между тем, рои-перваки, обладая повышенной рабочей энергией, застраивают дупло за 5-7 дней и способны выделить при этом более килограмма воска. Происходит так потому, что не физическое состояние пчел, но потребности семьи оказываются решающим условием, побуждая пчел-новоселов вспомнить молодость.
Пчелиные гнезда отстраиваются сверху вниз и имеют вид длинных белоснежных языков (в количестве от 7-ми до 12-ти), состоящих из множества сотов. Если оснастку борти производил опытный бортник, пчелы руководствуются направлением, задаваемым кусочками суши и выстраивают соты от них. Но, если предлагаемый проект им не по нраву, пчелы категорично сбрасывают заготовки на дно борти и строят по своему усмотрению. В год заселения пчелы обычно отстраивают гнездо на одну треть борти (сантиметров 25 - 30 по высоте). Затем, постройка удлиняется до 50 - 60 см, так что дна борти соты достигают на третий год.
Каждое дупло пчелы застраивают по индивидуальному проекту, самым тщательным образом учитывая особенности вентиляции и сохранения тепла, принимая в расчет и многочисленные полости будущего гнезда, служащие для прохода в местах присоединения сотов к стенкам и крестовинам. В естественных же дуплах соты выстроены, как правило, на смешанный занос - где поперек лотков, где наискось, где прямые, где волнистые.
В сильных семьях пчелы часто изменяют толщину одного и того же сота в зависимости от своих потребностей. Мешающий им сот они могут временно убрать, а потом вновь восстановить. Так, медовые соты иногда утолщаются до 35-40 и даже 45 миллиметров. Пространство для них освобождается за счет сгрызания соседних сотов. Когда же мед израсходован, пчелы вновь утончают эти восковые глыбы до нормальной толщины, а в освободившееся пространство могут встроить обычный сот и выращивать в нем расплод или складывать пергу. Обычно такие метаморфозы претерпевают самые нижние соты, в которых до начала главного медосбора выращивается трутневый расплод. Именно эта часть сотов - «доля бортника», их он аккуратно выламывает в конце лета специальной деревянной лопаточкой. Мед, который оставлен пчелами на зиму, располагается у потолка борти в сотах толщиной 35-37 мм. Посередине находятся обычные соты - 25-27 мм толщиной, в которых пчелы выращивают расплод. Таким образом, с наступлением главного взятка пчелы, прежде всего, складывают мед в верхней части борти, концентрируя там доброкачественный зимний запас, а потом уже удлиняют все свободные от расплода ячейки и так же используют их под мед.
Возраст пчелиного гнезда непосредственно зависит от объема жилища. Чем дупло больше, тем дольше пчелы могут жить в нем без обновления сотов. В естественных больших дуплах, где есть возможность опускать гнездо все ниже и ниже, семья может жить больше 10 лет. Соты в таких гнездах напоминают хрупкий темно-коричневый пергамент, а ячейки из шестигранных становятся круглыми. Рано или поздно такие условия приводят к сокращению выращивания расплода, уменьшается сила семьи, а сами пчелы мельчают. Тогда, путем многократной райки пчелы расселяются по новым жилищам, а старое гнездо с запасами, накопленными за много лет, остается покинутым медовым кладом.
4. Зимовка пчел в бортях.
В течение всего периода зимнего покоя в центре клуба пчел имеется небольшое пространство с температурой около 300. Эта область называется температурным центром клуба. В начале зимовки она невелика, в одной улочке, а во второй половине зимовки, с началом червления матки, область температурного центра увеличивается, и температура в нем повышается до +340С.
Единой температуры пчелиного клуба в борти так же, как и в рамочном улье, не существует. Точки с одинаковыми температурами образуют изотермы, которые располагаются концентрически, с постепенным понижением температуры к наружной границе клуба. Основная масса клуба пчел, окружающая температурный центр, имеет температуру до появления расплода в пределах до 220, а при наличии расплода – до 270, к периферии температура понижается до 8-100. Границей расположения клуба нами была принята изотерма в 80. Температура оболочки клуба колеблется от 80до 120тепла. В холодное время, особенно при отрицательных температурах, в незанятых пчелами частях гнезда она опускается до –2-40.
В центре клуба пчел, зимующих в бортях, температура колеблется в первую половину зимовки от 220до 260(реже до 290) и вторую – от 270до 320.
Температура в центре клуба пчел периодически колеблется, но не опускается до "критической" (13-140). В центре клуба колебания температуры наблюдаются всего лишь в пределах 5,60, в основной массе клуба – 6,70, в его оболочке – 8,00. Температура воздушного пространства, окружающего клуб пчел внутри борти, почти такая же, как и под открытым небом. Повышение или понижение внутрибортевой температуры, по сравнению с наружной, наступает с запаздыванием лишь на 2-3 часа. Кроме того, колебания температуры в измеряемых точках показывают, что и объем зимующего клуба в борти также все время изменяется, но очень медленно. Клуб то уплотняется, уменьшаясь в объеме, то разрыхляется и занимает большее пространство. Таким образом, идет пульсация клуба, что позволяет пчелиной семье активно сопротивляться внезапным и резким перепадам температуры наружного воздуха. Расширение клуба в борти в течение зимы идет лишь в верхней части. Благодаря этому пчелы постепенно осваивают для питания мед, расположенный над клубом пчел.
Периферийный слой пчел в борти так же, как и рамочном улье, представляет собой как бы уплотненную оболочку толщиной в 4-6 см. Эта оболочка из наружных пчел позволяет семье сохранять тепло, выработанное в центре. При резких понижениях внешней температуры, когда клуб сжимается и поверхность его уменьшается, защитная оболочка становится толще, и это уменьшает потери тепла. Кроме того, с понижением температуры воздуха в центре гнезда подключается большое количество пчел для выработки тепла, что влечет за собой большее потребление корма.
У слабых семей, зимующих в бортях, клуб более рыхлый, пчелы больше рассредоточены на сотах, чем это бывает у сильных семей, образующих плотный клуб. Это явление выглядит странно: казалось бы, слабой семье лучшей экономии тепла сжимается в особо плотный клуб, а не рассредотачиваться. Слабой семье настолько трудно поддерживать необходимое тепло, что в активный температурный центр вовлекается все больше и больше пчел. С наступлением сильных морозов почти вся семья приходит в активное состояние для выработки необходимого тепла. Поэтому под оболочкой клуб сильно разрыхляется и занимает большое пространство. Разумеется, это влечет за собой усиленное потребление меда и изнашивание пчел. Кстати, этим можно объяснить и тот факт, что зимой слабые семьи покрывают относительно больше медовых сотов, чем сильные семьи.
Все приведенные особенности биологии зимнего клуба пчел присущи и другим популяциям этого вида. Но есть основания считать, что они наиболее выражены у башкирских бортевых пчел, приспособленных к условиям суровых уральских зим. Подтверждение – при - 270С ни в одной измеряемой точке клуба семьи в борти через каждые три часа температура не оставалась без изменений. При усилении мороза, судя по изменению температуры точек, пульсация клуба усиливается, а при потеплении – стабилизируется.
Зимовка пчел в естественных дуплах, а равно и в искусственных бортях, проходит своеобразно. В рамочных ульях успех зимовки зависит от многих причин: количества и качества зимних кормовых запасов, способа сборки гнезда на зиму, температурного режима и влажности воздуха в зимовнике, вентиляции как зимовника, так и ульев, утепления гнезд и т.д. В дуплах же деревьев исход зимовки зависит всего лишь от трех факторов – наличие доброкачественного корма, вентиляции и защиты жилища от врагов. Такая разница в количестве факторов, влияющих на зимовку, зависит от того, что в естественных дуплах пчелы предоставлены самим себе, а в бортях вмешательство человека в жизнь пчел очень ограниченно. И те и другие сами устраивают гнездо к зиме.
Естественные дупла с пчелами так же, как и искусственные борти, в большинстве случаев имеют ограниченный внутренний объем, а толщина стенок жилища – от 3 до 20 см. Стенки изнутри имеют слой трухлявой (ситовой) незапрополисованной древесины. Поэтому естественные жилища пчел в дуплах деревьев, как правило, хорошо сохраняют тепло и в них всегда сухо. Иногда бывает, что в просторном естественном дупле мед постепенно накапливается годами за счет остатков неизрасходованных зимних кормовых запасов прошлых лет.
